Мария Николаева - Дороги Судий: Чужой Путь

К вечеру уже все окрестные кумушки знали историю солдатской вдовы. Повздыхали немного, поохали, да забыли через недельку — завернул к ним проезжий менестрель, да так и остался до весны. А он — всяко интересней будет.

Он рос у меня на глазах. Я была рядом с ним так долго, что уже начала воспринимать его чувства как свои. Я слышала его боль, когда он смотрел на стареющую, сгорающую на работе мать. Я смеялась с ним, когда он носился по городу вместе с соседскими ребятами. Я делила с ним детские радости и обиды. Наверно, можно сказать, что я знала его гораздо лучше женщины, считающей себя его матерью. И в отличие от нее я точно знала, каково это быть другим, не таким как остальные. "Красавчиком". Так его с подачи соседского паренька стали звать все в округе. Не обидно? Напротив. Начинаешь чувствовать себя одиноким. Но особенно больно, если в этом нет ни капли твоей вины.

Да, ничто не проходило мимо моих глаз. Я незримо была с ним каждое мгновение его жизни, наблюдая, изучая, пытаясь понять… Вот только я так и не смогла разгадать, кто именно в этот раз стал моим хозяином.

А мальчик взрослел. И с каждым днем все больше походил на своего отца — это было сложно не заметить. Огромные по меркам людей глаза, опушенные густыми длинными ресницами. Короткие волосы цвета белого золота. Тонкое тело, создающее обманчивое впечатление слабости и беззащитности. Даже я восхищалась своим хозяином, что же говорить о смертных!

Но, как это обычно бывает у людей, восхищение соседствует с завистью и желанием обладать. Наверно поэтому, чем взрослее он становился, тем больше ополчались на него окружающие. И, конечно, настал момент, когда они перестали молчать и в лицо ему высказали сомнения по поводу законности его происхождения. Он действительно мало походил на людей — будь этот город на границе с владениями перворожденных, все бы давно поняли, что имеют дело с полукровкой, но здесь в самом сердце людских земель, соседи просто решили, что мать нагуляла ребенка в столице с кем-то из аристократов.

Мальчик на подобные выпады никогда не отвечал, делая вид, что это не имеет для него значения, но я-то чувствовала, как тяжело ему приходится. И чем дальше шло, тем хуже становилось. В итоге мой хозяин замкнулся в себе, отгородился от всего мира. Я видела это, но ничего кроме улыбки у меня его поведение не вызывало. Глупый мальчик. Разве можно затаивать обиду? Больно — кричи, а если хочешь ударить — бей, пока не ударили тебя. Он этого не понимал. Впрочем, его отверженность полностью соответствовала моему плану, поэтому я не спешила вмешиваться.

Как же, оказывается, легко управлять павшим! Главное — только создать нужную атмосферу. Эх, хороший у меня хозяин — далеко пойдет, если, конечно, позволит себя вести.

Однако не все было столь просто и понятно — кое-что меня настораживало в мальчике. Он слишком близко к сердцу принимал все происходящее. Нет, я понимаю, что измененные несколько не от мира сего, но не настолько же!

К пятнадцати годам мой хозяин полностью ушел в свой внутренний мир. Он перестал общаться со сверстниками, да и других людей старался избегать. Только с матерью он оставался прежним общительным и немного наивным мальчиком, а от всего остального мира он словно отгородился. Он стал выбирать самые безлюдные дороги и места, где никогда не собиралось больше двух-трех человек одновременно. Собственно, так он и попал в библиотеку. Мальчик мог часами сидеть за книгами, то переписывая старые угрожающие в любую секунду рассыпаться в пыль фолиант, то переводя на всеобщий очередной том какой-нибудь забытой летописи — его способности к языкам удивляли даже меня. Он зарабатывал гроши, но упорно продолжал трудиться, желая хоть немного помочь матери.

Вот это-то меня и удивляло. Хороший мальчик. Слишком хороший. Что его заставляло вести себя так? Любой другой на его месте первым же делом разыскал сослуживцев отца и попросил бы помочь устроиться в стражу, но только не он. Почему? Где я ошиблась? Ведь мать всегда с любовью и трепетом рассказывала о своем муже, и мой хозяин замирал и жадно ловил каждое слово! Но не пошел тем же путем! Восхищался и все. Странно это.

И еще кое-что действовало мне на нервы: он всегда оглядывался, когда я подходила слишком близко, словно чувствовал. Но это же невозможно! Не может павший засечь меня так рано! Хорошо еще, что пока мне удавалось ускользать от его взгляда. Но надолго ли меня хватит? Мальчик явно готов к инициации, но так не может быть! Я же помню самый ранний случай — двадцать два года. И это была девушка, получившая второй раз в подряд того же раба, что и был!

Не может же малыш искать меня — не должен! Я бы знала, если бы мы встречались раньше, но за всю мою жизнь у меня никогда не было хозяев-мужчин. А значит, и чувствовать он меня не может!

Но чувствует…

И ладно бы на этом мои трудности заканчивались — спрятаться от мальчишки я всегда смогу, но я ведь так и не смогла вычислить, с кем меня свела судьба! И ведь за все годы не было ни одного сколько-нибудь странного случая. Ну не может быть так, чтобы павший не обладал Силой! Они все были магами, а тут еще и кровь отца-перворожденного должна была проявиться!

Но мальчику было плевать на все вселенские законы. Он был абсолютно, пугающе пуст. Мои прежние хозяйки уже лет в десять, испугавшись мыши или паука, переносились на сотни километров, иногда даже мир покидали со страха! А этот… ничего! Его задевали. Над ним в открытую издевались, но он все игнорировал. А если вдруг его обидчику было плохо — первым же приходил на помощь, а потом спокойно выслушивал и грубость и насмешки.

Ну, разве может павший быть таким?! Это противоестественно! Их же изгнали именно за жестокость и кровожадность!

Но малышу было совершенно не интересно мое мнение по этому поводу. Кажется, я радоваться должна, заполучив такого хозяина, но неприятное предчувствие не покидало меня ни на мгновение. Могла ли я ошибиться? Неужели этот мальчик все-таки не тот, кто мне нужен? Еще немного и я точно начну сомневаться во всем…

Спокойно. Он точно павший, но какой-то неправильный. Хотя…

Если вспомнить, то первый Суд был очень поспешным, почти не было времени на раздумья — Вселенная требовала приговора и мы его вынесли… Могли ли мы ошибиться тогда? Да нет, не могли! Ведь мы всего лишь выполняли волю Вселенной, а она ведь гораздо лучше нас знает, что правильно! Или нет?..

Все. Приехали. Мне определенно пора развеяться. Хватит сидеть радом с хозяином — ничего с ним не случится, если я ненадолго смотаюсь в Пустоту и наведу кое-какие справки о павших. Уж из восьми личных дел я как-нибудь выберу верное. Заодно и с хозяином познакомлюсь — заочно, так сказать.