Ирина Цыганок - Хозяйка перекрестков

Чтобы не заблудился — здание у нас старое, коридоры запутанные, вышла встречать защитничка на лестницу. И едва не проглядела. Я мельком видела Эмпусовского адвоката у Ленки в кабинете — "матерый" юрист лет пятидесяти пяти. А тут по лестнице ко мне поднимался набриолиненный молодчик вряд ли перешагнувший возраст Христа. Черный костюм с модным в этом сезоне отливом ("Сопливый" — называли такие в прежние времена), воротник нежно-лиловой сорочки вместо обычно галстука обвязан шелковым платком и сколот золотой булавкой — эдакий денди из восемнадцатого столетья, только цилиндра и жокейских сапог с лакированными голенищами не хватает! Короче, адвокат мне сразу не понравился.

— Вы, Рольская? — Достигнув верхней ступеньки осведомился он. — Я — Розенкранц Афанасий Денисович адвокат Московской областной коллегии, — он выудил из внутреннего кармана удостоверение, протянул мне прямо на лестнице. (Господи, как он умудряется находить клиентов с такой-то фамилией?!* (Розенкранц и Гильденстерн — эпизодические герои трагедии В. Шекспира "Гамлет". Согласно пьесе они были университетскими друзьями принца Гамлета, но предали его, подкупленные дядюшкой принца — Клавдием.). Я глянула на печать, фотографию, кивнула, укрепляясь в зародившейся неприязни. — Буду представлять в деле интересы Георгия Велесского.

— Велесского? — Как-то упустила из вида, что потерпевший по Ленкиному делу тоже имеет адвоката, точнее даже адвокатов. Я немного смягчилась — все-таки мы с этим субъектом, так сказать, по одну сторону баррикад. — Идемте. — Позвала за собой.

В кабинете, посетитель не дождавшись предложения, уселся на стул, закинул ногу на ногу, устроил сверху ноутбук в чехле и начал вальяжно:

— Я, собственно, Марина Игоревна, хотел бы обсудить наши дальнейшие действия по делу Эмпусова.

Я с вновь пробудившейся антипатией оглядела адвоката. Хотела сразу поставить на место, сказав что-нибудь вроде: "Следователь — лицо процессуально независимое, будет делать то, что сочтет нужным", но сдержалась.

— Что именно? — Поинтересовалась, следя, чтобы голос звучал вежливо.

— Мой клиент настаивает на том, чтобы подозреваемый был помещен под стражу. Адвокат, ранее оказывавший ему юридическую помощь, уже направлял обращение по данному поводу вашему руководству ("Ага, значит одного защитника уже спровадили "ногой под зад!" — не без злорадства подумала я, припомнив, как пришлось полдня убить на его жалобу). Кроме того, у нас есть веские основания полагать, что в загородном доме Эмпусова, а также и в его городской квартире находятся фальсифицированные документы, которые помогут изобличить преступника. Следователь должен немедленно произвести обыски по обоим этим адресам, случай не терпит отлагательств. Я готов оказать всевозможнейшее содействие предоставлением транспорта и всего, что может понадобиться, а также лично помочь в производстве обыска.

У меня аж скулы свело от такой наглости.

— Как адвокат потерпевшего, вы вправе заявлять любые ходатайства, в том числе и об участии в следственных действиях. — Ответила в том же, велеречиво-канцелярском "штиле". — Однако сразу скажу: ваше участие в обысках исключено. В остальном, следствие будет руководствоваться буквой закона и имеющимися у нас материалами. Если вы располагаете какими-то сведениями, имеющими значение для дела, прошу представить их следователю в письменном виде. С указанием источника, естественно. Если следователь найдет их достоверными, то обратится в суд за санкцией на обыск. Вопрос об изменении меры пресечения уже рассматривался нами по получении жалобы вашего предшественника, — в этом месте, боюсь, я не сумела сдержать ядовитой улыбки, — и пока основания для ее изменения отсутствуют.

— Постойте-ка, Марина Игоревна, у нас так дела не делаются! — Розенкранц подался вперед, возмущенно забарабанил холеными пальцами по ноутбуку. Его безупречному маникюру можно было только позавидовать.

— Ничем не могу помочь. — Я поднялась со своего места, давая понять, что "аудиенция" окочена. — Вы принесли с собой ходатайство или какие-то документы?

— Нет, но…

— В таком случае, договоритесь со следователем о времени, когда сможете передать их. Или же направьте в нашу канцелярию. А теперь, если больше нет вопросов, я провожу вас до дежурной части. У нас, знаете ли, режимное учреждение.

Защитнику поневоле пришлось встать и пойти со мной.

— Я так понимаю, люди Эмпуса уже вышли на вас? — Заметил он на ходу. — Этим объясняется ваше нежелание сотрудничать?

Резкий ответ готов был сорваться с языка, но тут у меня словно озарило: "Как же я раньше не сообразила?! И сейчас, не назови адвокат Эмпусова сокращенным от фамилии прозвищем, так бы и не вспомнила! А ведь посланник, когда нес всю эту околесицу про прялку и апокалипсис, упоминал именно об Эмпусе. То есть, получается, об Эмпусове?!"

— Вы знакомы с Вертером? — Выпалила я, останавливаясь посреди лестницы и даже хватая защитника за предплечье.

— Мммм… Нет, кажется.

— А про Белую Курию слышали?

— Нет, а что собственно?..

Его растерянность выглядела неподдельно.

— Ничего-ничего, извините. — Я отпустила руку. Мысли уже неслись вскачь в новом направлении. — До свидания.

— До свидания. — Со значением произнес Розенкранц, намекая, что встреча не последняя, но я оставила его интонации без внимания. Пусть жалуется, если хочет.

Если бы Рейнгард была на месте, я бы немедленно побежала к ней — пришла пора рассказать о визите сумасшедшего советника, заодно и о новом адвокате. Но Ленка работала на выезде. "Коротая" время в ее ожидании, отправилась к Лазареву. Давненько что-то от них ничего не было слышно. Между тем, неделю назад, как раз, когда я пережила нападение дворняжек, в городе таки разразился скандал с пропажей из морга трупов. За личными треволнениями эти события как-то отошли у меня на второй план.

Мрачный Лазарев сидел, уперев подбородок в подставленную руку. Через стол от него расположился Александров, он как раз разложил на столешнице бумаги для доклада начальнику.

— Что нового? — Занимая стул напротив, поинтересовалась я. — Нашли хоть что-то полезное?

— Ничего. — Покачал головой Лазарев.

— Я собрал сведения о личности умерших. — Сообщил опер. — Никаких особых связей не выявилось. Но в морге, когда произошло хищение, были и другие трупы.

— То есть не все тела пропали? — Уточнила я.

— Конечно не все, — перебил Лазарев, — при чем здесь это?! Те, что остались, давно переданы родственникам для погребения. Ты, давай, ближе к делу. Всех врачей, работавших в ночную смену, опросил?

— Всех. — Мне показалось, Александров хотел что-то еще добавить, насчет тех тел, что оставались в морге. Но он переключился на опросы медиков, и я не стала переспрашивать. Впрочем, ничего нового от медицинского персонала, дежурившего в ту ночь в больнице, узнать все равно не удалось. Доклад, как и положено, закончился начальственной "накачкой". Еще бы, скандал рискует перерасти пределы области, а никаких подвижек в деле до сих пор нет.