Ирина Цыганок - Хозяйка перекрестков

Буря разразилась немедленно.

— Да ты что! — Вскакивая со стула, трагично возопила подруга. — Это у меня-то заморочек нет?! Да ты вечно мне гнилые дела подсовываешь! Как какое "дерьмо" в отделе появится — так сразу к моему берегу! Зачем мне спрашивается дружить с начальником, если пользы от тебя никакой?!

— Дружат не из-за пользы. — Попыталась вставить я. Но Рейнгард было не остановить.

— Вон Борисыч со вторым замом дружит — так полгода с одним плевым делом сидит. А ты мне контрольный материал втюхать хочешь?! Лучше бы я с ним, а не с тобой пила! Глядишь, тоже бы сейчас сидела, в носу ковырялась. А мне, чтобы твой авторитет не ронять, приходится пахать, как проклятой. Я вон даже в кабинет к тебе лишний раз зайти боюсь… — Тут Ленка оседлала любимого конька — о том, как ей, "бедолаге", приходится придерживаться субординации.

Я мысленно вздохнула. Рейнгард, при случае, любит поплакаться на тему волюнтаризма и моей к ней несправедливости. Но на самом деле мое повышение в должности три года назад никак не отразилось на ее поведении, даже внешне. Какие уж тут "волюнтаризм и субординация", когда только на прошлой неделе, выхожу я, пардон, из туалета, а тут из-за ближайшего косяка выскакивает Ленка с "кровожадно" вытянутыми руками и воплем: "Отдай мое сердце!!!". Это у нас в детстве страшилка такая была, если кто не в курсе. Мне-то ничего, я от подруги и не таких приколов навидалась, а вот стажер, что случился некстати в коридоре, начал тихонечко оседать по стенке, схватившись за сердце… Не-не, не подумайте, до инфаркта не дошло, отделался легкой невралгией.

— Все, Рейнгард, — сдаваясь, махнула я рукой, — оставайся со своим делом. Найду кого-нибудь другого материал проглядеть. Справку по Эмпусову не забудь.

Ленка сгребла со стола свои манатки и, все еще воинственно пофыркивая, выплыла из кабинета. Я обреченно вздохнула, навялить "гнилой" материал было абсолютно некому. Опытные следователи загружены под завязку, а молодой с таким не разберется, да еще и растреплет скандальные подробности, чего-доброго. "Ладно: будет день — будут деньги — решила про себя, — принесет Лазарев документы, тогда и определимся". А сейчас и впрямь стоило хорошенько подумать, что делать с Ленкиным делом.

Преступление было, что называется, актуальным — рейдерство. Господин Эмпусов в "горячих девяностых" успевший посидеть за разбой и вымогательство, очистившись от судимостей, занялся легальным бизнесом и прикупил себе фирму. А с ней и участок леса на севере области, рядом с каким-то умирающим поселком, название я никак не могла запомнить: Саркеловка, кажется. Но тут оказалось, что на этот участок претендует еще один владелец. Как часто бывает, параллельно с гражданской тяжбой, этот претендент обратился еще и с заявлением в милицию. Проверка нежданно выявила, что в документах, поданных для перерегистрации юридического лица, действительно имеются поддельные. И закрутилось… Запутанное дело, попив крови из трех следователей, на пятом месяце попало в наш отдел. В душе я не могла не согласиться с подругой: "Принесло же… к нашему берегу!". Расследование имело все шансы затянутся еще не на одни месяц, арбитражные суды различных инстанций с достойным восхищения "постоянством" поочередно признавал правым то нашего заявителя, то — его конкурента. Эмпусов методично обжаловал каждую из проведенных экспертиз и строчил кляузы в прокуратуру, суд и Организацию Объединенных Наций, конца края этому в ближайшем будущем не предвиделось. Тоска, короче! Морозы еще эти дурацкие, до Крещенья далеко, а они уже нагрянули.

(середина изока* (июня))

*На Руси месяцы назывались следующим образом: январь — просинец, февраль — лютый, март — свистун или сухой, апрель — цветень или березозол, май — травень, июнь — изок, июль — страдник, август — серпень, сентябрь — осенины, октябрь — листопад, ноябрь — грудень или братчины, декабрь — студень.

На перекрестке,

Где даль поставила,

В печальном весельи встречаю весну.

А. Блок "Пузыри земли"

Жрица хмурым взглядом окинула небольшое войско, разбившее стан в поле за священной рощей. Сомнительно конечно, чтобы ратники пошли рубить дрова в Марин лес, однако вид разбросанных тут и там палаток и чадящих кострищ раздражал. Она все еще недовольно морщила нос, всматриваясь в окрестности из-под приставленной ко лбу (от солнца) ладони, когда на дорогу, огибающую поле, кони вынесли двух одетых в бранное платье воинов. Коренастый, седовласый крепыш в круглом шишаке восседал на сером в яблоках жеребце. Пегая борода торчала кверху, загибаясь над кованным нагрудником. Его молодой спутник носил только усы. Был он русоволос, голубоглаз, статен, да к тому же отмечен княжьим гербом, вышитым на перекинутом через плечо плаще. Выехав на проселок, оба спешились. Усатый коротко кивнул жрице и тут же отвернулся, будто бы поправляя сбрую своему скакуну — великолепному текинцу буланой масти. Второй, хоть и покряхтывал, слезая с седла, отвесил полный поклон, коснувшись земли пальцами.

— Здравствуй, Марья Моревна.

— И тебе по здорову, Сувор Радимич. За какой нуждой князь в поход с войском выступил? — Глазами указывая на молодого воина, спросила женщина.

— Сказывают, матушка, хазары в набег на Вежу идти сбиваются.

— Ну, то не новость. К нам, что ни лето, кто-нить да идет. К капищу Мораниному зачем рать привели? Крюк, чай поприщ в десять будет. Умилостивить дарами богиню, что ль желаете? — Жрица возвысила голос, явно обращаясь не к своему бородатому собеседнику, а к продолжавшему возиться с подпругой князю. Тот, однако, не откликнулся, за него свою речь продолжил старый Сувор.

— Простой милостью тут не обойдешься. Сказывают, в степи сила собралась немалая. Хотим просить богиню, чтоб десницу свою над войском простерла. Тебя, матушка, с собой в поход звать приехали.

— С чего бы вдруг? — Искренне удивилась женщина, продолжая сверлить спину в княжеском плаще. — Хазары — то дело не мое, княжье.

— Так-то оно так… Только в этом году ведет их будто бы Буриджи-хан? О нем говорят: собаки нашли младенца в степи, да притащили в становище. А там его увидела дочь кагана и взяла в кибитку. На двенадцатый день мальчик уже ходил и говорил, а к началу новой луны в такую силу вошел, что стал первым батыром после старого Кубрая.

— Хочешь сказать, каганска дочь пригрела оборотня?

— Кто еще за неполных две луны из мальца вырастает в мужа?

— А кто его мальцом видел, кто луны считал? Не верю я, воевода, в такие былички! В степи, что ни год: то змея видят, то шайтана ждут. Теперь вот хан-оборотень. Собака лает — ветер носит!

— Говорил я, Сувор, впустую съездим. — Молодой князь раздраженно тряхнул кудрями, оборотившись к старому воеводе. — Только бабки коням зря били! Едем. Неча тут делать! — Он легко вскочил в седло.