Брент Уикс - Путь тени

— Ты ведь всегда была умницей, — сказал он.

Она крепко сжала его пальцы.

— Хозяин запрещает мне видеть тебя. Сегодня мы встретились в последний раз. — Кукла легонько дернула его руку, всем своим видом выражая протест. — Да, в последний раз, — повторил Азот. — Мне все это не по сердцу, поверь, однако, если я не буду подчиняться, он меня убьет. Прости. И пожалуйста, не сердись.

Кукла вновь заплакала. Азот был бессилен ее успокоить.

— Мне пора идти. Хозяин вот-вот вернется. Прости.

Он оторвал от нее взгляд и шагнул к двери.

— Не бросай меня.

По спине Азота пробежал холодок. Не веря ушам, он повернул голову. Раздавшийся голос был таким, каким и должна разговаривать маленькая девочка, и не удивил бы никого, кто не знал, что Кукла нема.

— Пожалуйста! — взмолилась она.

Ее голосок звучал мелодично и очень не соответствовал жуткой маске, в которую Крыс превратил ее лицо.

Глаза Азота снова наполнились слезами. Он рванул прочь…

…налетел на кого-то высокого и крепкого, будто вырезанного из твердого камня, шлепнулся на задницу и в ужасе поднял глаза.

Лицо мастера Блинта было багровое от ярости.

— Как ты посмел? — закричал он. — После всего, что я для тебя сделал? Как посмел ослушаться? Я только что прикончил одного из Девятерых, а ты подался на место убийства и ошивался там битый час! Теперь всякий скажет, что именно в том месте маячил ученик Блинта! Ты чуть не погубил меня!

Он сбил Азота с ног, будто котенка. Тот упал; затрещала рвущаяся ткань его платья. Мастеру Блинту этого было мало. Он снова ударил ученика — на сей раз кулаком в челюсть.

Голова Азота ударилась об пол, но он заметил, как Кукла бросается к мастеру Блинту и как тот выхватывает из ножен огромный черный меч.

— Не трогайте ее! — прокричал Азот, как безумный вцепляясь в клинок меча Возмездия.

Блинт, не замедляя темпа, схватил Куклу, выставил ее в коридор, захлопнул дверь, запер замок, отпер его и снова запер. Потом повернулся к Азоту, но то, что он собирался сказать, растаяло на его губах. Азот до сих пор сжимал в руках лезвие огромного черного меча. Однако теперь оно было не черное. А пылало синим пламенем.

Огонь, расползаясь по клинку, обволок руку Азота, стал пробираться горячим холодом внутрь пальцев.

— Нет, только не это! Он мой! — прокричал Блинт, отбрасывая меч в сторону, подальше от обоих, точно гадюку.

Теперь в его глазах светился не просто гнев, а безумная ярость. Азот даже не заметил, что ему наносят следующий удар, не понял, как вновь очутился на полу. Глаза застлало что-то мокрое и липкое.

Потом мир превратился в поток тяжелых ударов, вспышки света и боли, запах чеснока изо рта мастера Блинта и отдаленный стук по двери, звучащий все тише и тише.

Дарзо всматривался в пенный эль, будто надеялся увидеть в нем ответы. Ответов не находилось, а решение принять следовало. Вокруг, как всегда, кружила карусель наигранной бордельной веселости, но Дарзо не замечал ни мужчин, ни женщин. Быть может, из-за того, что на столе лежал вынутый из ножен меч Возмездия. Или из-за того, что перед глазами так и стояло выражение мальчишеского лица.

«Не трогайте ее!» — крикнул Азот. Неужто он думал, что Дарзо может убить семилетнюю девочку? За кого парнишка его принимает? За чудовище? Ему вспомнилось, как он жестоко избил ученика, как колотил по обмякшему детскому телу до тех пор, пока граф Дрейк не выломал дверь и не остановил его. За это Дарзо чуть не прикончил и графа Дрейка — его ярости не было предела. Но граф приковал к нему проклятый взгляд своих чертовых святых глаз, и Дарзо успокоился.

Синий огонь. Будь он неладен. Будь неладна вся магия. Когда на мече Возмездия вспыхнуло пламя, Дарзо увидел, как умирают остатки его надежды. Она капля за каплей исчезала с тех пор, как погибла Вонда. Сегодняшняя синева стала будто навек захлопнувшейся перед лицом дверью, сообщением о том, что Азот чего-то стоит, а Дарзо нет, что все бесконечные годы исправной службы теперь ничего не значат. Мальчик забрал у него все, благодаря чему Дарзо считался особенным. Что осталось ему?

Пепел. Пепел и кровь. Больше ничего.

Внезапно меч Возмездия показался ему насмешкой.

«Возмездие? Действительно ли мой долг — карать людей, по заслугам их наказывать? Если бы это было так, тогда я давным-давно воткнул бы этот меч в собственную глотку».

Когда умерла Вонда, он тоже будто лишился рассудка. С тех пор прошло ровно четыре месяца и шесть дней. С губ Дарзо слетел вздох. Он поболтал эль в стакане, но не сделал ни глотка. «Потом. Напьюсь потом, а сначала приму решение. После этого выпью стаканов двенадцать, что бы ни надумал».

Они много пили на пару с Вондой. Это бесило ее сестру. Само собой, Мамочка К. вообще была против их связи. Она запретила Дарзо видеться с ее непорочной младшей сестренкой, а Вонде не разрешала встречаться с убийцей. Однако, столь умная во всех других делах, Мамочка К. не понимала, что сама же подталкивает сестру и мокрушника к сближению. Ему нестерпимо захотелось проверить, лжет ли хозяйка борделя, переполненного полуголыми девицами, что ее сестрица невинна.

Оказалось, Мамочка К. лгала. Дарзо разочаровался, однако искусно скрыл это. Получалось, Вонда хитрила. Но его влекло к ней море прочих загадок. Порой она дурно с ним обходилась, зато не боялась его. Быть может, потому, что плохо понимала. Казалось, Вонда скользила по поверхности жизни, тогда как остальным приходилось вброд пробираться по нечистотам. Сам Дарзо вообще не понимал Вонду, это-то его и завораживало.

Когда у них завязался роман, Дарзо следовало устроить все так, чтобы об их тайне никто не проведал. Он прекрасно знал расписание Гвинверы, и они с Вондой могли бы встречаться без ее ведома на протяжении долгих лет. Гвинвера была на редкость прозорлива, однако Дарзо, как никто, умел скрывать свои чувства и хранить секреты. Однако Вонда сама призналась сестре. Очевидно, сразу же. Ее поступок отдавал жестокостью, но Вонда вряд ли понимала, что делает.

— Немедленно порви с ней, Дарзо Блинт, — спокойным тоном сказала ему Гвинвера. — Она тебя погубит. Я люблю сестру, но чувствую, с ней тебе не избежать беды.

То были просто слова. Слова, которыми Гвинвера пыталась сделать так, чтобы все шло по ее сценарию. Она негодовала, что при всей своей власти не в состоянии подчинять себе тех, кем хотела управлять больше всего.

Она, конечно, была права. Хоть и, не исключено, видела все по-своему. Гвинвера всегда понимала Дарзо лучшего всех на свете, а он прекрасно понимал ее. Друг для друга они служили своего рода зеркалами. Быть может, Гвинвера Кирена была бы ему идеальной парой, если бы только он мог полюбить то, что видел в зеркале.