Тэд Уильямс - Игра теней

— Поступай как хочешь. Но более не досаждай мне разговорами.

Большая часть дня, проведенного в пути, была уже позади, когда случилось нечто неожиданное. Событие это встревожило не только Вансена и ворона. Даже Джаир Штормовой Фонарь утратил хладнокровие.

Небо стало темнеть.

Темнота сгущалась медленно, и поначалу Феррас Вансен решил, что над их головами повисла свинцовая туча, закрывшая сочившийся с неба тусклый свет. Лишь благодаря движениям облаков сумеречный свет над этой землей едва заметно менялся. Но когда деревья по обочинам дороги слились в единую темную массу, Вансен понял: туча тут ни при чем.

Сумерки погасали. Небо заливала темнота.

— Что происходит? — крикнул Вансен. — Принц Баррик, спросите у своего безносого приятеля, что происходит!

Джаир обернулся к темным зарослям, но взгляд его оставался непроницаемым и неподвижным. Вряд ли он пытался разглядеть что-нибудь меж деревьями — скорее, он принюхивался.

— Джаир говорит, это дым, — сообщил принц.

— Что? Откуда здесь дым?

Скарн что-то неразборчиво пробормотал, спрятав клюв под крыло.

— Откуда здесь дым, ворон? — обратился к нему Вансен. — Может, ты знаешь, что происходит? В чем причина темноты?

— Должно быть, сбылось проклятие Горбуна! Не иначе, так оно и есть! — простонала птица и горестно затрясла головой. — Теперь не имеет значения, схватят ли нас люди ночи. В любом случае королева погибнет и всех нас поглотит Великая Свинья!

И ворон зашелся пронзительным карканьем, от ужаса позабыв все человеческие слова.

— Что за чушь ты несешь! — возопил Вансен. — Какая Великая Свинья? И откуда все-таки дым? Может, начался лесной пожар?

— Джаир говорит, это не лесной пожар, — медленно произнес Баррик. Всеобщая тревога передалась даже ему. — Он говорит, кто-то разложил огонь, и этот огонь пахнет металлом и человеческой плотью.

Принц повернулся к воину сумеречного племени и заглянул в красные щелки глаз, едва заметные на непроницаемом бледном лице.

— Джаир говорит, это дым множества костров… или одного, но очень большого.

Стоило Бриони взглянуть на слабый лучик утреннего света, пробивавшийся сквозь высокое оконце, как она сразу поняла, что находится вовсе не в собственной спальне. Ее окружали выбеленные известью стены и темнокожие женщины в свободных длинных одеяниях. Все они не сидели без дела, а убирали постели или занимались починкой одежды. При этом они негромко переговаривались на непонятном Бриони языке, и голоса их сливались в тихую музыку. Несколько мгновений принцесса в замешательстве озиралась по сторонам, пытаясь вспомнить, где она и как сюда попала.

Ее усилия вскоре увенчались успехом. Воспоминания ожили в тот самый момент, когда Бриони отбросила одеяло и уселась среди подушек.

— Доброе утро, Бриони-зисайя, — донесся до нее чей-то мелодичный голос.

Обернувшись, Бриони увидела хрупкую женщину средних лет, стоявшую у кровати. Женщина улыбнулась, обнажив зубы необычного цвета.

— Ты хорошо спала?

Еще бы! Ведь вчера она устала до полусмерти. Шасо привел ее сюда по темным улицам маленького городка, который называется… как же он называется? Какой-то там Ландер. Они нашли приют в доме бывшего соотечественника Шасо, уроженца страны Туан. А эта женщина с золотыми зубами — хозяйка дома.

— Благодарю вас, я замечательно выспалась.

Бриони внезапно смутилась, подумав о том, что все эти красивые, изящные женщины видели ее спящей. А вдруг она храпела?

— Я… я хотела бы поговорить с Шасо, — пробормотала Бриони.

Она вспомнила, с каким благоговением вчера говорила о Шасо темнокожая хозяйка. Судя по всему, здешние обитатели воображали, будто принцесса Бриони — всего лишь служанка их высокого гостя. Это обстоятельство изрядно досаждало девушке, хотя она отказывалась признаться в этом даже себе самой.

— С лордом Шасо, — сочла нужным поправить себя Бриони. — Вы не могли бы отвести меня к нему?

— Мы сообщим ему, что ты проснулась и хочешь с ним поговорить, — улыбаясь, сказала женщина. — А сейчас позволь нам помочь тебе одеться.

Бриони заметила в комнате не менее шести женщин. Насколько она помнила, вчера вечером их было еще больше. Все они двигались плавно и бесшумно, а их негромкое воркованье действовало на Бриони убаюкивающе. Все было так удивительно: эти женщины, их причудливые обычаи, незнакомый язык, диковинное убранство комнат. Казалось, по прихоти неких расшалившихся богов этот дом был поднят с жаркой улицы какого-то южного города, подхвачен в воздух и перенесен сюда, в самое сердце продуваемого ледяными зимними ветрами Эона. А может, на другой континент перенесли саму Бриони?

Пожилая женщина догадалась, что Бриони забыла ее имя, и деликатно напомнила, что ее зовут Идита. Потрепанное грязное платье, в котором принцесса пришла в этот дом, как видно, исчезло навсегда. Вместо него Бриони принесли длинное свободное платье удивительной красоты: светло-розовая ткань была так тонка, что просвечивала. Под прозрачное платье Бриони пришлось надеть сорочку из более плотной ткани, длинные рукава почти закрывали ей пальцы. Туанки зачесали волосы Бриони наверх и закололи их, украсив маленькой жемчужной диадемой. Соломенно-желтый оттенок волос гостьи, как видно, немало их удивил, ибо, причесывая принцессу, некоторые из женщин не могли удержаться от хихиканья. Когда с туалетом Бриони было закончено, Идита принесла ей зеркало — маленькую драгоценную вещицу в форме листа лотоса. Взглянув на себя, Бриони была одновременно приятно удивлена и задета. Она и представить себе не могла, что необычный наряд и несколько драгоценностей способны преобразить ее до неузнаваемости. Из зеркала на нее смотрело прелестное создание, нежное и кроткое (она не могла не отметить собственной миловидности). Скорее всего, именно такой все мужчины Южного Предела желали видеть свою принцессу. Однако самой Бриони это новое обличье было не слишком по душе. Тем не менее она понимала, что женщины изо всех сил старались угодить ей, поэтому улыбнулась и поблагодарила Идиту и ее подруг. Женщины принялись восхвалять ее красоту, быстро и многословно на своем собственном наречии, медленно и с запинками — на родном языке Бриони. Принцессе оставалось лишь кивать и любезно улыбаться.