Тэд Уильямс - Игра теней

— Кроме вас, в комнату никто не входил?

— Никто. Уверяю вас, ни одна из фрейлин и служанок не покидала гостиной.

— Не знаю, что и предположить, — покачала головой сестра Утта. — Так вы позволяете мне прочесть письмо, ваша светлость?

— Я прошу вас об этом. Может, вместе мы поймем, как оно здесь появилось. А то я совсем извелась.

Сестра Утта расправила листок на коленях и принялась негромко читать:

«…Солдаты, стоявшие в карауле у Вороновых ворот, совсем распустились. Судя по всему, наши древние каменные стены действительно обладают магическим действием. К сожалению, они лишают разума не только наших врагов, но и наших стражников. Не знаю, кто распустил солдат — молодой капитан, чье имя ускользнуло из моей памяти, или Маррой, его предшественник, но положение необходимо изменить. Помни, что нам нужно остерегаться врагов и в стенах города. Мы должны удвоить бдительность.

Прошу тебя, прикажи Броуну тщательно осмотреть скалы, под которыми соединяются старые и новые стены башни Лета. Возможно, там нужно возвести защитные сооружения и поставить еще один караульный пост. Именно в этом месте враги могут вскарабкаться по камням и проникнуть во внутренний двор. Сын мой, я понимаю, что терзающее меня беспокойство может показаться тебе пустым и безосновательным. Но боюсь, что время мира и безмятежности закончилось. Здесь, в Иеросоле, до меня доходят тревожные слухи о военных планах автарка и прочих враждебных замыслах. Впрочем, у меня были тревожные предчувствия задолго до того, как я отправился в этот злополучный поход.

Коль скоро разговор зашел о башне Лета, позволь мне сообщить тебе нечто, предназначенное для тебя одного. Если будешь читать мое письмо Бриони и Баррику, опусти эти строки.

В тот день, когда ты узнаешь о моей смерти, ты должен кое-что увидеть. В башне Лета, на моем столе в библиотеке, ты найдешь книгу, переплетенную в темную кожу, без надписи на обложке. Переплет ее снабжен замком, а ключ спрятан в тайнике под резным изображением волка Эддонов. Но я заклинаю тебя и приказываю тебе (ведь я все еще остаюсь твоим отцом и королем!): не прикасайся к этой книге, пока не получишь неопровержимых доказательств того, что я действительно оставил этот мир.

Вот и все, что я хотел сказать тебе, сын мой, или почти все. Если захочешь поделиться с кем-нибудь знаниями, почерпнутыми из этой книги, прошу тебя, пощади брата и сестру. Не доверяй никому, кроме Шасо. Из всех моих советников только он, решившись на предательство, утратит все и не выиграет ничего. Если род Эддонов лишится престола, Шасо ждет изгнание, бедность и, возможно, смерть. Ты смело можешь ему довериться — но лишь в том случае, если не сумеешь нести это бремя в одиночку.

Но хватит говорить о печальном. Я уверен, что вернусь к вам живым и здоровым. Лудису Дракаве нужно золото или, на худой конец, невеста, но не мертвый король. А пока час моего возвращения не настал, ты отвечаешь за безопасность замка. Увы, его никак не назовешь неприступным, слабых мест слишком много, и остается пожалеть о том, что долгие годы мира приучили нас к беспечности и разгильдяйству. Напомни Броуну, что за сотню лет никто не удосужился осмотреть туннель, пролегающий под замком, хотя фандерлинги, без сомнения, шныряют там, как кроты. Что касается стен Южного Предела, они изрядно одряхлели и…»

— На этом письмо обрывается, — сказала сестра Утта. — Правда, на самом краю листа есть приписка, сделанная другим почерком.

— Эту приписку я не смогла разобрать. Прочти ее скорее, — потребовала Мероланна.

Жрица Зории прищурилась и вгляделась в неразборчивые строки. Они были нацарапаны чрезвычайно мелким почерком, украшенным старинными завитушками. Чернила, которыми была сделана приписка, выглядели более свежими, чем на письме короля.

«Если хотите узнать больше, мы готовы с вами поговорить. Скажите только „да“, и мы вас услышим, где бы вы ни находились».

Сестра Утта в замешательстве взглянула на герцогиню.

— Понятия не имею, что это может означать, — пробормотала она.

— И я тоже. Просто голова идет кругом, — вздохнула Мероланна. — Но если кто-то меня слышит, я говорю «да»! — Герцогиня обвела комнату глазами. — Похоже, я и в самом деле выжила из ума. Разговариваю с призраками. Уже не в первый раз в этом злосчастном году.

Сестра Утта не слушала сетований герцогини. Она внимательно осматривала комнату, пытаясь обнаружить потайное место, где мог скрываться соглядатай. Окон в спальне не было, покои герцогини располагались на верхнем этаже, над ними была лишь крыша. Быть может, именно там, на крыше, и притаился невидимый шпион? Быть может, он приник к дымовой трубе и слышит каждое слово, произнесенное в спальне? Но если так, до них донесся бы шорох шагов по железной кровле. Да и стражники заметили бы злоумышленника.

Несколько мгновений обе женщины хранили молчание, ожидая, что теперь, когда герцогиня дала согласие на встречу, неизвестные гости незамедлительно дадут о себе знать. Однако ничего не произошло.

— Даже если я безумна, я понимаю, что не могу удерживать вас целый день, сестра Утта, — произнесла наконец Мероланна, поднимаясь с кровати. — Хотя рядом с вами мне гораздо спокойнее. Из моей свиты почти никто не заслуживает доверия. Все только и думают, как бы переметнуться на сторону братьев Толли, этих низких изменников.

— Прошу вас, миледи, не надо говорить так громко. Мы знаем, что стены имеют уши.

— Но чего бояться мне, старухе? — спросила Мероланна и отрывисто рассмеялась. — Ты думаешь, меня бросят в темницу или казнят? Но в мои годы уже не страшатся смерти. И прежде чем топор палача опустится на мою старую шею, я выложу этим мерзавцам все, что накипело у меня на душе. Пусть мои слова обожгут их черные сердца. Я взойду на плаху и во всеуслышание заявлю, что их грязные уловки никого не обманули. Они используют новорожденного младенца как прикрытие и называют себя защитниками трона Олина, хотя всем ясно — они мечтают захватить этот трон. — Вдовствующая герцогиня возбужденно всплеснула руками. — Но хватит об этом. Идемте, сестра, я провожу вас до дверей. Не хочу оставаться одна в этой комнате или, точнее, в обществе призраков, с которыми я сейчас разговаривала.

В гостиной герцогиня попрощалась с монахиней и предложила ей Эйлис в качестве провожатой, однако сестра Утта ответила вежливым отказом. Ей хотелось побыть наедине с собственными мыслями.

Прежде чем она преодолела две дюжины ступенек вниз, дверь покоев герцогини распахнулась, и монахиня услышала дрожащий голос Мероланны:

— Утта! Сестра Утта, идите скорее сюда!

Жрица Зории вернулась и увидела, что герцогиня бледна как смерть, а на кровати лежит еще одно письмо. На крохотном клочке пергамента было выведено уже знакомым Утте старинным мелким почерком: