Роберт Сальваторе - Проклятие демона

Затем Пони вышла из тела. У нее было достаточно магической силы, чтобы превратить мысли в зримый образ. Это был ее облик, но чудовищно искаженный и демонически устрашающий. Гигантский призрак раскрыл пасть, и оттуда вырвался душераздирающий крик.

Лучники попадали на землю, отчаянно завопили, потом вскочили на ноги и понеслись к лесу.

Она услышала, как Сеано Беллик закричал: «Куда вы?» — и поспешила вернуться в тело. Это было как нельзя вовремя: Сеано заподозрил обман и бросился на нее. Его топор взметнулся вверх, готовый к смертельному удару.

Инстинкт воина подсказал Пони, как действовать дальше. Едва ли Сеано ожидал, что все произойдет с такой скоростью. Она сделала внезапный выпад. Острие меча подсекло топор, который уже собирался обрушиться вниз, и вонзилось в деревянную рукоятку, не дав Сеано и доли секунды на размышление. Не останавливаясь, Пони выдернула меч и теперь ударила по рукоятке топора снизу. Она сделала быстрое вращательное движение рукой, намереваясь выбить у Сеано топор.

Возможно, в иной ситуации Сеано сам бросил бы топор. Но сейчас все произошло молниеносно. Его руку с топором повернуло и повлекло вниз.

Высвободив лезвие, Пони занесла меч над рукояткой топора и ударила снова. В следующее мгновение она упала на спину, и в лицо ей брызнула чужая кровь.

Топор валялся на земле вместе с отрубленной правой кистью Сеано Беллика, которая все еще сжимала оружие.

Грабитель взвыл, отшвырнул щит и упал на колени, зажимая культю и пытаясь остановить хлещущую кровь.

Пони оцепенела, но ненадолго. Сейчас ей было не до Сеано. Она вскочила и бросилась к тому месту, где совсем недавно находились лучники. Однако те появились сами, держа наготове заряженные луки.

Пони остановилась, всматриваясь в сообщников Сеано. Она заметила, что у обоих дрожат пальцы. Пони разглядывала людей и их оружие, пытаясь понять, как действовать дальше. Вряд ли они станут в нее стрелять — уж слишком они испуганы, но все же…

— Вы по-прежнему намерены продолжать бой? — суровым тоном спросила она, медленно и решительно приближаясь к ним.

Пони пыталась выбрать между интуицией и здравым смыслом. Последний велел ей оставаться на месте, утверждая, что темнота и довольно большое расстояние не позволят им попасть в нее из лука. Интуиция подсказывала, что нужно еще сильнее напугать этих и без того струхнувших людей, дабы у них вообще отпало всякое желание стрелять.

Во тьме блеснули металлические наконечники стрел.

— Давай нам камень, и мы уйдем, — потребовал один из грабителей, тот, что был пониже ростом.

Его лицо было наполовину скрыто треугольной охотничьей шапкой, из-под которой блестели его темные глаза. Пони сразу отметила, что из двоих этот наиболее опасен и, скорее всего, лучше стреляет.

— Я ничего вам не дам, — ответила Пони, — но вы у меня лишитесь не только рук. Это я вам обещаю!

Последние слова она произнесла с угрожающим шипением и сопроводила их выразительным жестом. Более рослый грабитель с криком бросился бежать, а второй взревел от ярости и пустил в нее стрелу. Едва он это сделал, как захрипел и схватился за лицо, сотрясаясь в судорогах, после чего рухнул на землю.

Пони не видела этого. Все ее внимание было поглощено стрелой, нацеленной прямо в сердце. Стрела неслась слишком быстро, чтобы отклонить ее в сторону. Пони выхватила меч, бессознательно устремив в него все свои страхи. Этот меч не напрасно назывался «Победителем». В предохранительную сетку его рукоятки были вделаны несколько маленьких магнетитов. Откликаясь на призыв, магнетиты притянули к себе металлический наконечник стрелы. Стрела изменила направление и буквально прилипла к предохранительной сетке меча.

Пони ошеломленно глядела на меч, на притянутую стрелу, которая непременно сразила бы ее насмерть. Потом она взглянула на лучника, неподвижно распластавшегося на земле. Неужели его застрелил сообщник?

— Белстер? — позвала Пони.

— Тебя не ранили, девонька? — донесся из-за повозки его голос.

Значит, Белстер здесь ни при чем. Недоумевая, Пони подошла к лежащему ничком лучнику. Каково же было ее изумление, когда она не обнаружила у него на спине никаких следов раны.

Пони склонилась над лучником. При этом ее глаза продолжали следить за лесом, а уши — ловить малейшие шорохи. Она старалась не обращать внимания на громкие стоны Сеано Беллика.

Пони перевернула лучника на спину. Тот был мертв. Его рука по-прежнему закрывала левый глаз. Пони отодвинула руку и все поняла. Из развороченной глазницы торчала маленькая стрела.

— Джуравиль? — с надеждой прошептала Пони, подняв голову к ветвям дерева.

Остров представлял собой нагромождение скал среди необъятной водной стихии. С одной стороны его берега омывали волны залива Короны, с другой — холодные яростные волны Мирианского океана. Для сотни человек остров Данкард был родным домом. Большинство населения составляли солдаты частей береговой охраны, служившие в крепости Пирет Данкард, двойные башни которой возвышались над заливом.

Здесь жили суровые люди, промышлявшие рыбной ловлей и разводившие плантации морских водорослей. Они привыкли сражаться с жестокими штормами и громадными акулами. Во время войны с демоном-драконом они сумели отразить внушительное нападение поври. Но даже об этой битве островитяне говорили сдержанно, без волнения. Сильные, непреклонные, наделенные немалой долей житейского практицизма и смиренно принимавшие свою участь, и солдаты, и простой люд Данкарда привыкли полагаться на самих себя и друг на друга, а потому не особо доверяли пришельцам из других мест. Но и враждебности к ним тоже не проявляли. «Сауди Хасинту» без возражений поставили на ремонт. Более того, данкардцы пополнили запасы корабельной провизии, хотя капитан Альюмет об этом даже не просил.

Когда корабль, плавно скользя по волнам, стал удаляться от усеянного острыми скалами берега, брат Делман обрадовался. Прошло больше месяца с тех пор, как «Сауди Хасинта» покинула Палмарис. К этому времени Делман предполагал достичь Пирет Вангарда. Однако буря серьезно повредила оснастку, и потому пришлось делать вынужденную остановку на острове Данкард.

— Суровые они люди, ничего не скажешь, — произнес капитан Альюмет, когда Данкард остался позади.

Капитан был высоким и статным человеком, со смуглой кожей и курчавыми волосами чистокровного бехренца. Жизнь Альюмета разительно отличалась от той жизни, какую вело большинство его соплеменников в Хонсе-Бире. Надо сказать, что к северу от Палмариса бехренцы попадались довольно редко. В самом Палмарисе, неподалеку от порта, бехренцы жили, но их практически не считали за людей. Они могли рассчитывать только на самую тяжелую и неблагодарную работу. И даже такая работа была далеко не у всех. С подобным отношением к себе бехренцы сталкивались повсюду, вплоть до окрестностей Энтела — самого южного из городов королевства. Иногда бехренцам все же удавалось чего-то добиться, но, пожалуй, только Альюмет сумел стать капитаном торгового судна. Многое отличало его от соплеменников. Если те стойко исповедовали свою религию и повиновались ее служителям — ятолам , то Альюмет был абеликанцем. Из всех людей, кого брат Холан Делман когда-либо встречал в своей жизни, именно капитана Альюмета он выделял безоговорочно. Казалось, одним своим видом капитан внушал к себе уважение.