Роберт Сальваторе - Проклятие демона

Де’Уннеро не удивился, обнаружив, что безвластие, возникшее в Санта-Мир-Абель, Бурэй использовал в своих интересах. Да и как могло быть иначе? И теперь Бурэй, некогда отодвинутый на задний план не питавшим к нему никакой симпатии Марквортом, занимает вместе со своим прислужником Гленденхуком, который трется у его ног, будто собачонка, самые передовые позиции.

— Двое магистров, оба — бывшие епископы и бывшие настоятели, вернулись, дабы поддержать Санта-Мир-Абель в нынешнее время испытаний, — сказал Де’Уннеро.

— Поддержать? — язвительно переспросил Бурэй и столь же язвительно засмеялся.

Де’Уннеро подумал, что, пожалуй, он мог бы заставить однорукого магистра улыбнуться еще шире, ударив ладонью по его передним зубам.

— Поддержать? — снова повторил Бурэй. — Разве ты не знаешь, что о тебе говорят люди?

— Я честно служил отцу-настоятелю Маркворту.

— Он разоблачен, — напомнил Бурэй. — Правление Маркворта было для вас с Фрэнсисом вершиной карьеры. Но Маркворта больше нет, и весьма скоро о нем позабудут. Нечего глядеть на меня, Маркало Де’Уннеро. Было время, когда в стенах Санта-Мир-Абель ты преуспевал, но это произошло лишь благодаря отцу-настоятелю Маркворту. Сейчас среди оставшихся магистров ты не найдешь себе союзников. Даже магистр Фрэнсис вряд ли встанет на твою сторону, если все, что он говорит о своем раскаянии, — правда. Перед тобой — новая церковь на месте прежней. Новая церковь никогда не встретит с распростертыми объятиями человека твоих… талантов.

— Я не собираюсь защищаться или вспоминать о прошлом, дабы снискать расположение Фио Бурэя, — резко ответил ему Де’Уннеро.

— Если бы и попытался, то наврал бы сверх всякой меры.

Эти слова пробудили в Де’Уннеро ярость, в нем начали просыпаться инстинкты тигра. Как ему хотелось сейчас превратиться в огромную полосатую кошку, перемахнуть через стол и разорвать этого негодяя! Как ему хотелось напиться крови Фио Бурэя!

Порывистый магистр не без труда загнал инстинкты хищника глубоко внутрь и попытался восстановить дыхание. Чего он добьется, если позволит тигру вырваться наружу? Ему придется бежать из Санта-Мир-Абель и навсегда покинуть орден; он будет обречен скрываться на задворках жизни, как скрывался в течение последних месяцев. Де’Уннеро не хотел, вовсе не хотел этого. Собрав всю силу воли, Де’Уннеро сказал себе, что этот человек — лишь жалкая букашка, назойливое насекомое, которое в своей ничтожной жизни впервые вкусило нектар власти.

— Ты почти на десять лет меня младше, — продолжал Бурэй. — Десять лет! Вдумайся, сколько это времени. Я дольше, нежели ты, изучал старинные писания и пути Божьи и человеческие. Так что знай свое место и не забывай, что сейчас ты стоишь ниже меня.

— Тогда насколько же дольше, нежели магистр Бурэй, изучали пути Божьи и пути человеческие магистры Тиммини и Балдмир? — спокойно спросил Де’Уннеро, который вновь овладел собой, окончательно подавив инстинкт хищника. — Получается, что ты ниже их, ниже Мачузо и некоторых других. Тем не менее не кто иной, как Бурэй, восседает ныне в кабинете отца-настоятеля.

Бурэй откинулся в кресле, и на его скуластом лице расплылась улыбка.

— Мы оба понимаем разницу между такими, как Мачузо и Балдмир, и между такими, как мы с тобой, — сказал он. — Одни рождаются, чтобы управлять, другие — служить. Одни рождаются для величия, другие… сам понимаешь. Те, о ком ты говоришь, даже не хотят брать на себя ответственность, которую предполагает любая власть, — ответил Бурэй, неожиданно подавшись вперед.

И вновь, к удивлению Де’Уннеро, ему пришлось усилием воли сдержать позыв к убийству, вызванный движением Фио.

— Раз ты готов взять на себя ответственность, уж не хочешь ли ты при поддержке своего верного пса Гленденхука добиваться на Коллегии аббатов официального избрания тебя отцом-настоятелем? — напрямую спросил Де’Уннеро. — Да они уничтожат тебя, если только ты отважишься на это, — я говорю о Браумине Херде, Фрэнсисе и новоиспеченном магистре Виссенти. — Де’Уннеро сдавленно рассмеялся, не скрывая своего презрения. — Добавим сюда же Джеховита, Олина и его верную прислужницу, настоятельницу Делению. Они все выступят против тебя, — он сделал паузу, хотя и знал, что заключительные слова вряд ли явятся для Бурэя неожиданностью, — и я тоже.

Бурэй откинулся на спинку кресла и надолго замолчал. Де’Уннеро понимал, о чем думает однорукий магистр. Наконец Бурэй довольно резко объявил:

— Они поддержат кандидатуру настоятеля Агронгерра из Сент-Бельфура. И я тоже.

Де’Уннеро не удивился. Бурэй сознавал, что ему не тягаться с Агронгерром, и потому решил втереться в доверие к этому кроткому, а главное — престарелому вангардцу. Он надеется, что Агронгерр продвинет его так же, как некогда Маркворт продвинул Де’Уннеро и Фрэнсиса. Правда, когда Маркворт прочно взял их под свое черное крыло, они оба были намного моложе. Похоже, Бурэя это обстоятельство не особо волнует. Он рассчитывает, что, когда старый Агронгерр умрет (а это может случиться в ближайшие несколько лет), Бурэй окажется тут как тут в качестве законного преемника. Опытного, пользующегося доверием и практически не имеющего соперников.

— Настоятель Агронгерр — добрый человек, обладающий щедрой душой, — бесцветным голосом произнес Бурэй.

Де’Уннеро понял: хотя однорукий магистр и говорил правильные слова, он был равнодушен к добродетелям Агронгерра.

— Наверное, в наше тревожное время церкви необходимо, чтобы в Санта-Мир-Абель пришел именно такой человек: убеленный сединами, опытный и мудрый. С его приходом начнется возрождение церкви.

Маркало Де’Уннеро почти восхищался терпением Бурэя и мог бы сказать об этом вслух, если бы не ненависть к однорукому магистру.

Де’Уннеро занялся делами, постепенно втягиваясь в распорядок монастырской жизни. Как ни странно, Бурэй не стал чинить ему никаких препятствий и позволил, как и прежде, обучать молодых монахов воинским искусствам.

— Твоя левая рука! — заорал Де’Уннеро на брата Теллареза, служившего в монастыре всего второй год.

Утро выдалось хмурое и дождливое. Де’Уннеро подскочил к монаху и с силой дернул его руку, поставив ее в правильную оборонительную позицию.

— Как ты собираешься отражать мой удар, если твоя рука находится на уровне груди?

Но рука молодого монаха вновь неловко опустилась. Де’Уннеро тут же ударил Теллареза прямо в лицо, сбив с ног.

Недовольно ворча, магистр повернулся и отошел.

— Идиот, — пробормотал Де’Уннеро.

Затем он махнул монаху-первогодку, обладавшему кое-какими бойцовскими задатками, и велел встать в пару с Телларезом.

Монахи начали бой и обменялись парой несильных ударов. Они явно хотели прочувствовать силу друг друга и не стремились нападать. Остальные десять братьев оставили занятия и окружили их плотным кольцом.