Джулия Джонс - Чародей и дурак

— Еще одно письмо от Люси, Джек. — Кроп махал перед ним сложенным листком.

Джек смутно различал темную восковую печать. На вид это письмо было точь-в-точь как первое. Значит, мать оставила ему два письма? В голове у Джека зашумело, но он не придал этому значения. Сзади донесся шорох ткани — он не обратил на это внимания.

Он ступил к двери, и шум в голове усилился. Это, наверное, следствие загнанных внутрь чар.

Тень Кропа пересекала свет черной полосой. Джек вошел в эту тень и протянул руку за письмом. Его внимание привлекла рука тени — она двигалась в лад с остальным телом, но было в ней что-то лишнее. Кружевная манжета? Джек посмотрел — рукава рубашки Кропа были закатаны до локтей.

По спине Джека скатилась холодная струйка пота.

Руку Кропа направляла чья-то чужая рука.

Рука Баралиса.

Джек метнулся в сторону от двери и от света. Он упал на пол, стремясь поскорее забиться в тень у стены, и стал вызывать чары обратно, но это было не так просто. Джек напрягался, стиснув зубы и кулаки. Разум не участвовал в этом — все делалось бессознательно.

Тень Кропа исчезла с порога, и ее место заняла другая.

— Входите, Баралис, и присоединяйтесь к нашему веселью.

Джек успел еще расслышать эти слова Кайлока — и чары вырвались наружу.

Баралис уже приготовился отразить их. Пока Кроп топтался на пороге, отвлекая Джека, Баралис оценивал положение и готовил ответный удар.

Он увидел, как затрещал и сгустился воздух, почувствовал боль в ушах — и его заряд устремился навстречу первому словно зеркальное отражение.

Мгновение растянулось до бесконечности. Впереди вышел из мрака Кайлок, справа у стены скорчился Джек. Баралис двинулся к нему. Он наводил свой луч на Джека, не боясь, что сам станет мишенью. Он быстрее и искуснее — ученику пекаря с ним не тягаться.

Но что это? Баралис, с еще дрожащим от напряжения языком, в ужасе следил за волной, посланной Джеком. Тошнота подступила к горлу. Джек целил не в него — он вообще никуда не целил. Он стремился сокрушить все, что перед ним.

Кайлок!

Баралис переместил свою силу, чтобы оградить короля. Менять направление и природу чар с такой быстротой было несказанно опасно, но выбора не оставалось. Без Кайлока он ничто. Баралис городил щит вокруг Кайлока, напрягая до предела разум и волю. Боль разодрала его грудь, иглой кольнула сердце.

Экий дурак этот Джек! Только неученый болван способен нанести такой корявый, ненаправленный удар. Если бы Джек избрал своей целью Баралиса, все было бы куда проще!

Первая волна дошла до Баралиса яркой вспышкой и воздушным толчком. Он отлетел назад и ударился головой о дверной косяк. А сила все нарастала, неумолимая, давящая, словно каменная глыба. Баралису нечем было оградить себя — он все отдал Кайлоку. То, что произошло две ночи назад, истощило его силы, исчерпано и действие снадобья. Ничтожный остаток магии едва тлел в Баралисе.

И этот последний остаток Баралис послал к Кайлоку, ограждая свое творение, а сам остался беззащитным.

Джек едва сознавал, что происходит. Все менялось со страшной быстротой. Магическая волна излилась из него, страшная, неудержимая, насыщенная светом. Кайлок стоял прямо на ее пути, Баралиса прижало к двери. Джек чувствовал, как тот пытается загородиться, ощущал силовые нити, прошившие комнату. Сила Баралиса оплела Кайлока невидимой защитной сетью.

Джек понял, что ошибся в главном. Нельзя уничтожить Кайлока, не уничтожив прежде Баралиса. Пришла пора убить того, кто взрастил чудовище. И Джек направил все, что еще оставалось в его душе и теле, на Баралиса.

От усилия позвоночник Джека щелкнул, будто хлыст. Джек свел широкое лезвие силы в острый наконечник стрелы и послал стрелу в цель.

Воздух раскололся. Баралиса подняло ввысь и швырнуло о стену. Раздался хруст костей, череп треснул, изо рта и ушей хлынула кровь. Страшный вопль пронзил комнату. Раскаленные силовые нити поблекли, и сеть, ограждавшая Кайлока, угасла на расстоянии вытянутой руки от груди Баралиса.

По комнате пронесся смерч. Джек не мог дохнуть. Живот сводило судорогами, словно пустота внутри стремилась всосать в себя все тело. Одолеваемый смертной слабостью, Джек остановил поток. Свет стал меркнуть, воздух — редеть, и все утихло со слабым шипением.

Баралис корчился на полу бесформенной грудой, из которой торчали сломанные кости.

Джек тоже оказался на полу, но ему казалось, что он все еще падает. Пустота засасывала его, боль наполняла глаза тьмой и наливала тяжестью веки. Он успел еще увидеть, как Баралис протянул к Кайлоку дрожащую руку и с мукой выговорил два слова:

— Сын мой…

Рука бессильно упала, а Джек погрузился во тьму.

Он очнулся внезапно, не успев освоиться с окружающим. Кайлок стоял над ним с письмом в руке.

— Ага, очухался наконец! Хорошие ли сны тебе снились? — Король был спокоен, но в голосе чувствовалась нотка безумия и в глазах мерцал неестественный огонек.

Джек пытался вспомнить, как оказался здесь. Баралис! Взгляд Джека устремился к стене. Тело Баралиса исчезло. Сколько же времени прошло? Сколько он пролежал здесь под испытующим взором Кайлока?

— Так ты, выходит, отродье Лескета?

Джек ощупал свой камзол, и боль стрельнула от плеча к животу.

— Ты это ищешь? — Кайлок смял письмо в кулаке. — Трогательное послание от матушки к сыну? — Голос Кайлока стал тонким, и он вдруг повернулся к Джеку спиной.

Джек сел и проверил, не осталось ли в нем магии. Нет, не осталось. Чары, уничтожившие Баралиса, исчерпали всю его силу. Джек стал потихоньку искать нож.

Два звука отвлекли его от этого занятия. Первым был шорох, как будто по полу волокли что-то тяжелое. Этот звук шел из-за двери, и Джек догадался, что это Кроп тащит прочь тело Баралиса. Второй звук издавал Кайлок: тихий, отрывистый смех, похожий на кашель.

Плечи Кайлока тряслись, костяшки пальцев, сжимавших письмо, побелели. Сами пальцы были ободраны до живого мяса.

— А я — отродье Баралиса. Пока король искал утех на стороне, мать моя путалась с советником. — Кайлок повернулся к Джеку лицом, глаза его горели. — Баралис. Ну кто бы мог подумать? Кто бы мог догадаться?

По телу Джека побежали мурашки. Он чувствовал, как в Кайлоке медленно растет колдовская сила.

— Ты обокрал меня! — крикнул король. — Твой отец должен был стать моим отцом, твое лицо — моим. — Кайлок брызгал слюной, и жилы у него на шее напряглись, как веревки. — Мои руки, мой рот, мои зубы — ты все забрал себе!

Джек привалился к стене. Во рту у него было сухо. Кайлок терял власть над собой. Джек отчаянно шарил по полу, ища нож, но ничего не находил. Он отважился посмотреть вбок — справа, недосягаемый, блестел нож.