Джулия Джонс - Чародей и дурак

— У тебя еще одной свечи не найдется? — спросил Мейбор, когда у Грифта прошел приступ.

Тот указал на верхнюю полку, где свечей было в изобилии. Мейбор взял одну и зажег, сказав:

— Я сейчас вернусь.

Он прошел в собственную комнатушку, где все было перевернуто вверх дном: одежда исчезла, постель изодрана, бочонки расколоты вдребезги, и все залито вином. Мейбор сбросил мокрый камыш со своей койки. Шкатулки на месте не было. Мейбор перевернул койку набок. Пропало золото! Он не мог в это поверить. Встав на четвереньки, он обыскал каждый уголок и при этом сам насквозь промок.

Солдаты забрали его золото — двести монет. Ничего не осталось. Сидя в луже кислого вина, Мейбор принял решение. Он вернулся к Грифту и спросил:

— Ты идти можешь?

Тот в ответ попытался встать — однако ноги не держали его, и он упал бы, если б не Мейбор.

— А выход из города знаешь?

— Да, только это далеко. Вряд ли я дойду.

— Дойдешь как миленький, даже если мне придется тащить тебя на себе. — Мейбор поставил Грифта на ноги. — Ну давай, обопрись на меня.

Грифт сделал нетвердый шаг вперед.

— А ну как в нас станут стрелять?

— Пускай. Этой ночью мы должны уйти из города.

У Хвата болели ляжки, ныла спина, а ноги совсем затекли. При каждом шорохе все замирали на месте, а при виде движущейся тени хватались за ножи. Таул шел впереди с коротким луком, сжимая его побелевшими пальцами. Джек ехал в шести шагах за ним, поглядывая по сторонам и не отнимая руки от меча.

Трудно было сказать, сколько часов прошло с того выстрела. Хват полагал, что много. Но было совсем еще темно, и звёзды которые показывались в просветах между облаками, не сменили своего положения. Время тянется медленно для тех, кто пытается уйти от преследователя.

Хват взглянул на Таула — тот смотрел прямо вперед, с тех пор как они снялись с лагеря, Таул не сказал еще ни слова — так и шел молча во главе. Хват, повинуясь внезапному порыву громко кашлянул, словно желая прочистить горло. Таул тут же повернул к нему голову:

— Чего ты, Хват? У тебя все в порядке?

Хват только кивнул, чувствуя себя еще более виноватым. Он хотел только увидеть лицо Таула и знал, что на кашель тот обернется, но не ожидал такой заботы. Думал, что Таул обругает его за шум. Хват сгорбился в седле. Вся беда рыцаря в том, что он слишком доверчив.

— Давай поменяемся, Таул, — сказал Джек. — Теперь я поведу лошадей. Тебе надо передохнуть.

Таул шел пешком с тех пор, как они покинули лагерь. Луны не было, и лошади беспокоились, поэтому Таул вел их в поводу, а Джек с Хватом ехали верхом.

— Передохнем, пожалуй, все, — сказал Таул. — Мы ничего не ели, а Хвату, похоже, надо попить.

Хвата удивило такое решение — он думал, что после того выстрела они всю ночь будут ехать без отдыха, — но возражать он не стал. Ему как раз ужасно хотелось перемолвиться с рыцарем парой слов.

Они свернули под прикрытие высоких сосен. Блестящая паутина опутывала стволы. Вдалеке прокричала сова, и ночные бабочки перепорхнули с ветки на ветку, забившись в трещины коры. Хват, как только слез с лошади, тут же достал из котомки мех с водой и, убедившись, что никто на него не смотрит, потихоньку вылил его в траву. Вылил и прошептал:

— Таул, мех-то, похоже, протекает. Воды совсем не осталось.

Таул влез на камень и посмотрел в ту сторону, откуда они пришли.

— Джек, а у тебя есть вода?

— На донышке. Надо еще набрать.

— Я слышал ручей минут пять назад — где-то к востоку от тропы, — как бы между прочим ввернул Хват.

— Ждите тут, — сказал Таул, спрыгнув вниз. — Я мигом…

— Нет, не ходи, — быстро вмешался Хват. — Посмотри лучше мое горло — оно болит.

— Давай я пойду, — сказал, посмотрев на них, Джек. Он спешился и пошел обратно. — Смотрите, оставьте мне сыра и сухарей.

Таул подождал, пока Джек не скрылся из вида, и сказал Хвату:

— Ну вот, мы одни — говори, в чем дело? Я ведь слышал, как ты выпускал воду из меха.

Глаза рыцаря даже во мраке светились голубизной. Он не злился и не смеялся, как сделал бы любой другой на его месте, — просто хотел знать, в чем дело. И Хват вдруг пожалел о том, что сделал. Это все вина — она вечно толкает его на какие-то странные поступки.

— Хват, — мягко сказал Таул, — скажи мне все. Все как есть.

Эти ободряющие слова совсем доконали Хвата. Ну как сказать такому доверчивому и доброму человеку, что тот, кого он почитает больше всех на свете, прогнил до мозга костей?

Хват вздохнул. Хочешь не хочешь, а сказать придется. Выстрел изменил все — нельзя больше скрывать правду. В тот же миг, когда Джек выбежал из-за деревьев, крича, что в Таула стреляли, Хват понял, что вел себя неправильно. А что, если бы стрела попала в цель? Таул умер бы вдали от дома и своей любимой, так и не узнав правды. Но Хвату не хотелось даже думать о том, что Таул когда-нибудь умрет. Таул — его друг, его товарищ. Он доверяет Таулу, а Таул доверяет ему.

Между тем Хват с той далекой ночи скрывал от Таула, что видел Тирена вместе с Баралисом. Скрывал, хотя и понимал, что Таулу нужно знать это.

Уже несколько недель Хват носил это в себе, все дожидаясь нужного времени. Нынче ночью он понял, что такого времени можно и не дождаться. Хват перевел дух и начал:

— Помнишь ту ночь, когда меня чуть не сцапал Скейс? Ну так вот, я тогда не сразу пошел домой, а кружил по южной стороне, проверяя, нет ли за мной хвоста. И наткнулся на Баралиса.

— Он что-то сделал с тобой? — насторожился Таул.

— Да нет. — Хват почему-то никак не мог высказать то, что хотел. — Он меня даже не видал. Я просто оказался во дворе дома, где он был. И гляжу — конь там стоит с черной уздечкой. Только на поверку вышло, что она не сплошь черная. Кто-то замазал на ней сажей желтые полоски.

— Желтые полоски? — напряженно повторил Таул.

— Ну да. — Хват понял, что надо выложить все поскорее, не давая слова Таулу. — Таул, это был конь Тирена. Баралис с Тиреном потом вышли во двор. У них в этом доме была встреча, а потом Тирен стал садиться на коня. Они говорили о Хелче, что там всех надо обратить в свою веру и держать в узде, покуда Кайлок не разделается с Высоким Градом. — Хват не мог взглянуть Таулу в глаза и смотрел себе под ноги. — Тирен — дурной человек, Таул. Он хочет перебить всех, кто будет плохо говорить о нем, — я сам слышал. Он хочет забрать себе и другие земли которые Кайлок завоюет, и Юг тоже. Хочет свалить Церковь.

Хват хотел бы продолжить, но не знал, что еще сказать. Он отважился взглянуть на Таула — тот смотрел куда-то вдаль, и на щеке у него дергался мускул. Не глядя на Хвата, Таул сказал:

— Это не секрет, что Тирен хочет изменить облик Церкви. Ордену известно об этом уже много лет. Тирен всегда полагал, что Силбур оказывает слишком большое влияние на северные земли и что силбурские священники слишком изнежились и забыли истинное слово Божье.