Том Арден - Король и Королева Мечей

Нет-нет, он не был простолюдином и на свет родился, обладая дворянским титулом, но титул этот был весьма посредственный. Лорд-хранитель врат Миландера (так звучал этот титул) был единственным сыном баронета из Ара-Варби, маленького городка, стоявшего ниже Варби по течению Риэля, на заливных лугах. Говорили, будто детство премьер-министра было сугубо провинциальным, что грубый и неотесанный отец жутко его тиранил. Старики придворные рассказывали об отличавшемся пугающей худобой мальчике, который завистливо смотрел из окна надвратной башни на проезжавшие под ней кареты, направлявшиеся в Варби.

Трудно представить этого юного Транимеля без его белых одежд, седых волос, бесстрастного взгляда. Когда он после смерти отца приехал в Агондон, ему уже миновало пять циклов, но он не появился при дворе, а поступил в Школу Храмовников. Если и было у него стремление к светской жизни, он отрекся от него. Он был агонистом до мозга костей.

Но и на церковном поприще ему было трудновато продвинуться без связей и при том, что отец ему почти ничего не оставил. Таким выпускникам Школы Храмовников не предлагали богатых приходов, не направляли в должности домашних духовников к царственным особам, не ждала их и синекура в виде служения в Главном храме. В свое время Транимель вступил в Белое Братство, древнее и самое аскетичное из братств Посвященных. Здесь имела значение только вера, а богатство было ни при чем. Казалось бы, здесь Транимелю самое место. Во времена заката правления королевы-регентши королевский двор предавался роскоши и излишествам. Набожный Транимель ушел от мирской жизни и посвятил себя жизни простой, смиренной, молитвенной.

Однако этому не суждено было длиться вечно.

Случилось так, что королевские советники стали с опаской посматривать на Белых Братьев. И сама королева усмотрела в них грозную силу, хотя в чем могла эта сила состоять, ни королева, ни советники не понимали. Вероятно, речи шла о силе морального свойства, и тем опаснее была эта сила. Монастырь Белого Братства стоял напротив Дворца Короса и словно бы являл собой вызов королевскому двору, этому вместилищу пороков.

Естественно, королева стала подумывать над тем, чтобы закрыть монастырь. Деяние это было заманчивое, но рискованное. В народе Белое Братство вызывало уважение, о них говорили с невежественным подобострастием. Помимо всего прочего, Посвященные были освобождены от уплаты налогов. В чем же еще их можно было ущемить? И королева решила изгнать их из Агондона, отправить в глушь, в провинцию! В указе, который просто-таки сочился набожностью, заботой о бедноте и прочими благородными чувствами, королева запрещала нахождение на территории столицы какого-либо религиозного ордена, если его члены не посвящали себя «труду на благо общества».

Придворные хихикали и потирали руки. О каком труде на благо общества можно было говорить, если Братья только ели, спали, бормотали свои молитвы да трезвонили в колокола слишком рано утром? Придворные предвкушали, что скоро станут свидетелями того, как Белые Братья скорбной вереницей потянутся прочь из Агондона. Архитекторы уже всерьез раздумывали над тем, как перестроить монастырь и превратить его в роскошный дворец.

Но уж чего никто никак не ожидал, так это того, что Белые Братья примутся смиренно, дисциплинированно исполнять королевский указ. Очень скоро людей в белых балахонах увидели на улицах Агондона. Они собирали пожертвования. Они лечили больных. Они раздавали одеяла отверженным на дамбе. В Главном храме они стали служить привратниками. Некоторые пошли преподавать в Школу Храмовников. А один из Братьев дерзнул отправиться во дворец с предложением, чтобы его таланты были использованы на ниве служения королевскому дому.

Это был Транимель.

Должность ему предоставили маленькую — естественно, о другой и речи быть не могло. Однако и на посту второго заместителя секретаря канцелярии лорда-казначея молодой Брат вскоре проявил себя.

После скандала, в ходе которого королева-регентша была уличена в связях с зензанским послом, она была вынуждена удалиться в провинцию. Последствия ее правления стали для страны разрушительными. Она начала править страной в ту пору, когда ее сын, наследник престола, был слишком мал, но затем упорно отказывалась передать ему бразды правления. Она все время твердила, что сын ее еще не готов к такой ответственности, что только злая, никчемная и жестокая мать могла бы возложить на бедного ребенка такое непосильное бремя. Сыну миновал четвертый цикл, потом пятый, затем — шестой, а королева-регентша продолжала царствовать. Она была самовлюбленной, невежественной и недальновидной женщиной, но как бы то ни было, ее любили при дворе и обожал простой люд. И теперь, во времена правления Эджарда Синего, когда столько воды утекло с тех пор, многие вздыхали, с любовью вспоминая годы правления королевы-регентши, и называли их «славными деньками», «временем расцвета», а то и «золотым веком».

Когда на престол взошел сын королевы-регентши, Джегенем, он обнаружил, что королевская казна пребывает в весьма плачевном состоянии. Срочно требовались новые поступления, но получить их можно было только за счет повышения налогов, поскольку в годы правления регентши приток денег из колоний резко сократился по одной простой причине: колонии королеву совершенно не интересовали. Теневой кабинет королевских советников, именовавшийся Полукругом, настаивал на повышении вдвое налога на ввозимое из Хариона зерно. Истинный кабинет, так называемый Круг, и слышать об этом не желал. Этот налог повышали уже дважды в течение цикла, и в любое время можно было ожидать бунта. Неужели новому королю стоило начинать свое правление с грабительских мер? Можно было бы обратиться с любезными прошениями к орандийским графам, принцу Чейна, и тогда денежный кризис на некоторое время отступил бы, но разве приличествует монарху начинать свое царствование с влезания в долги? Его матушка и так оставила ему долг, с которым он вряд ли бы успел расплатиться на протяжении всего своего царствования, если бы он даже прожил целый эпицикл!

Что же было делать? Канцелярии казначейства было поручено составить подробнейший отчет о положении дел. Вышло так, что, спустившись по инстанциям, задание это в итоге было поручено Брату Транимелю, члену Белого Братства. Трудно объяснить, в чем заключался труд, проделанный Транимелем, без приведения цифр, таблиц, графиков, статистики, формул высшей математики и категорий высокой философии. Суждения по этому поводу мы оставим профессорам Агондонского университета и скажем лишь, что труд Транимеля по сей день вызывает у них изумление. Ведь он не только представил отчет о финансовом положении страны, он еще и предложил программу реформ, которая, будучи осуществлена, не только спасла короля от разорения, не только положила конец его унизительной зависимости от дворянства, не только позволила ему расплатиться с долгами, но и помогла спасти честь короля в Харионе. Не просто так отцу близнецов Эджардов благодарный народ присвоил имя Джегенем Справедливый.