Тэд Уильямс - Трон из костей дракона

— Руками своих чересчур рьяных подручных Гутвульфа и Фенгбальда он не задумываясь попирает права большинства присутствующих здесь! — Гвитин уже ухватился за тему и держал ее крепко. — Это Элиас пытается сокрушить нас всех, пока мы не прекратим сопротивляться ненавистной власти, пока мы не будем задушены налогами или раздавлены грязными сапогами рыцарей Элиаса. Верховный король — враг, нам пора понять это и действовать! — Гвитин повернулся к Джошуа, словно серая статуя возвышавшемуся над этой бурей эмоций: — Вы, принц, должны взять на себя руководство этой борьбой. Ваш брат несомненно вынашивает планы относительно каждого из нас, как он совершенно ясно показал в случае с вами и Изгримнуром. Разе не он наш истинный и самый опасный враг?!

— Нет! Это не так!

Резкий, неожиданный звук нового голоса в Большом зале Наглимунда щелкнул, как кнут гуртовщика. Саймон вместе со всеми остальными обернулся, чтобы увидеть, кто это. Ибо этим человеком не был принц; который вскочил, так же недоумевая, как и все остальные.

В первый момент им всем показалось, что старик возник из ничего прямо у них на глазах, так внезапно он шагнул вперед, к свету, выходя из глубокой тени. Он был высок и почти невероятно худ; черные тени лежали в его впалых щеках и глубоких глазницах. На нем был плащ из волчьей шкуры, длинная борода заткнута за пояс; Саймону старик показался каким-то диким духом зимнего леса.

— Кто ты, старик? — спросил Джошуа. Два его стражника шагнули вперед и встали по обе стороны кресла принца. — Как ты попал на наш совет?

— Шпион Элиаса, — прошипел один из северных лордов, и остальные откликнулись ему эхом.

Встал Изгримнур:

— Он здесь, потому что я привел его, Джошуа, — сказал герцог. — Он ждал нас на дороге в Вественби — знал, куда мы направляемся, и раньше нас знал, что мы снова вернемся сюда. Он сказал, что так или иначе должен поговорить с тобой.

— И в ваших интересах как можно скорее выслушать меня, — закончил старик, не отрывая от принца холодного взгляда сверкающих голубых глаз. — У меня есть что сказать вам — всем вам, — он окинул собрание тревожащим взглядом, и перешептывание затихло, едва родившись. — Вы можете выслушать меня, а можете выгнать, это ваш выбор… и это всегда дело выбора в подобных обстоятельствах.

— Мы не дети, чтобы разгадывать твои загадки, старик, — с издевкой сказал барон Дивисаллис. — Кто ты такой и что ты знаешь о тех предметах, которые мы обсуждаем здесь? В Наббане, — он улыбнулся Джошуа, — мы бы отправили его к Вильдериванским братьям, они хорошо ухаживают за безумцами.

— Довольно, — отрезал Джошуа. — Говори немедленно, или я прикажу заковать тебя в цепи, как настоящего шпиона. Кто ты и что у тебя за дело к нам?

Старик чопорно наклонил голову:

— Прошу прощения. Я давно не имел дела с придворными обычаями. Мое имя Ярнауга, я прежде жил в Танголдире.

— Ярнауга! — вскричал Бинабик, снова взбираясь на кресло, чтобы взглянуть на пришельца. — Поразительно! Ярнауга! Хо, я Бинабик, я долгое время был учеником Укекука.

Старик глянул на тролля своими стальными глазами, как бы пришпилив его к месту:

— Да. Мы поговорим об этом и поговорим скоро. Но сейчас у меня дело в этом зале и к этим людям. — Он стоял выпрямившись, лицом к креслу принца. — Я слышал, что юный эрнистириец назвал врагом короля Элиаса, и слышал, что остальные вторили ему в этом. Вы — все вы — похожи на мышей, которые, сидя в норах, тихонько обсуждают страшного кота и грозятся когда-нибудь разделаться с ним. Ни один из вас не понимает, что дело тут не в коте, а в хозяине, который принес кота только для того, чтобы тот перебил всех мышей.

Джошуа подался вперед, обнаруживая вынужденный интерес:

— Ты хочешь сказать, что Элиас сам чья-то пешка? Чья? Я полагаю, этого дьявола Прейратса?

— Прейратс играет с черной магией, — усмехнулся старик, — но он дитя! Я говорю о том, для кого жизни королей — это всего лишь мимолетные мгновения… О том, кто стремится отнять нечто гораздо большее, чем ваши никому не нужные земли.

Мужчины снова начали перешептываться.

— Этот сумасшедший монах ворвался сюда, чтобы прочитать нам очередную проповедь о проделках дьявола? — воскликнул один из баронов. — Для нас не секрет, что этот архидемон частенько использует людей для своей надобности.

— Я говорю не о вашем эйдонитском главном дьяволе, — проронил Ярнауга и снова обратил взор к высокому креслу принца. — Я говорю об истинном демоне Светлого Арда, который так же реален, как этот камень, — он опустился на корточки и похлопал рукой по полу, — и в такой же степени как камень составляет часть нашей страны.

— Богохульство! — закричал кто-то. — Выкиньте его вон!

— Нет, дайте ему говорить!

— Говори, старик!

Ярнауга поднял руки, успокаивая зал:

— Я не какой-нибудь безумный полузамерзший святой, который прибыл спасать ваши заблудшие души. — Он растянул сжатые губы в холодной улыбке. — Я пришел к вам как один из членов Ордена Манускрипта. Я провел всю свою жизнь — и всю ее потратил на наблюдения — возле этой смертоносной горы, именуемой Пиком Бурь. Орден Манускрипта, как может подтвердить вам тролль, долгое время бодрствовал, пока все остальные спали. Теперь я пришел исполнить клятву, данную очень давно, и рассказать вам о вещах, которые вы вряд ли хотели бы услышать.

Нервная тишина воцарилась в зале, когда старик прошел и распахнул дверь, ведущую во двор замка. Вой ветра, который раньше казался всего лишь смутным стоном, теперь был оглушительным и беспощадным.

— Месяц ювен! — сказал Ярнауга. — Всего недели остались до середины лета! Скажите мне, может ли король, даже Верховный король, сделать это? — Струи дождя хлестали в открытую дверь за его спиной. — Обросшие шерстью великаны гюны охотятся на людей в Вальдхельме. Буккены выползают из холодных нор и нападают на вооруженных солдат, и горны Пика Бурь на севере горят всю ночь напролет. Я сам видел это зарево на небе и слышал, с каким стуком падают ледяные молоты. Как Элиас мог устроить все это? Неужели вы не видите, что черная беспощадная зима спускается на вас вне зависимости от времени года, непостижимая и коварная?

Изгримнур снова поднялся на ноги. Он прищурился, круглое лицо его побелело:

— И что же получается? Ты хочешь сказать, что мы бьемся с Белыми лисицами из старинных легенд? — За его спиной забормотали, зашептали, спрашивая о чем-то.

Ярнауга посмотрел на герцога, и его морщинистое лицо смягчилось выражением, которое можно было принять за жалость или печаль.

— Ах, герцог Изгримнур, Белые лисицы — некоторые их знают как норнов — как бы плохи они ни были, стали бы счастьем для нас, если бы только в них было все дело. Но я вынужден сказать вам, что Утук'ку, царица норнов, хозяйка ледяного Пика Бурь, не более повинна во всем этом, чем Элиас.