Ольга Громыко - Год Крысы. Путница

Раньше чего, они старались не думать.

Лодку отпихивали вместе — Цыка догнал Миха в последнюю щепку, вывалившись на него из камыша, как перепуганная утка. Чуть в лоб не огреб от неожиданности.

— Саврянин… Тот, что будто бы сено поджег и на лодке удрал… Не удрал он, — прерывисто выдохнул запыхавшийся батрак.

— А я-то голову ломал: на кой им, четверым, две лодки, — только и сказал чернобородый. — Придержи-ка борт, я заскочу…

Под немаленьким весом Миха лодка так осела, что уже не шаталась.

— Куда поплывем? — шепотом спросил Цыка, примеряясь к веслам — те были непривычно короткие, с широкими лопастями. На ринтарском берегу напротив Пупа цепочкой горели костры: часть тсецов охраняла обоз, переправу которого на остров отложили до утра. С саврянским тоже творилось что-то неладное: пограничный город (название которого Цыке не удавалось ни запомнить, ни даже выговорить), вместо того чтобы отходить ко сну, светился все ярче и ярче. Что-то там явно происходило, вот уже и за его пределы огни расползаться стали.

— Вниз по течению точно не стоит, — решил Мих. — Справа Йожыг, слева этот крысий помет, а мы между ними как орех в Щипцах будем. Давай вверх и к белокосым.

— А может, к нашим? — робко предложил Цыка.

— Не трусь. Я местечко надежное знаю, где можно пару деньков отсидеться, пока заваруха не утихнет. А наши небось сейчас вдоль всего берега пики выставили, изготовились.

— К чему?

— Да вон к этому. — Чернобородый придержал весло ногой и ткнул пальцем в огни на саврянском берегу, уже вытянувшиеся в ленту. Часть огненной крошки высыпалась в воду и тоже двигалась к острову.

— Надо наших предупредить! — Цыка вскочил, лодка зашаталась. Мих, ругнувшись, ухватился за края:

— Сядь, дурак! Они и так знают.

— Откуда? Когда я уходил, все спали!

— И тсецы?

В Йожыге тоже потихоньку начиналось какое-то копошение. Алые светляки слетались и к реке, и почему-то в противоположную сторону, куда более беспорядочно. Как будто жители с вечера сидели на узлах с добром и по сигналу бросились наутек.

Батрак медленно опустился обратно на лавку.

— Разбудят, не бойся, — ободрил его Мих. — А больше мы для них все равно ничего сделать не можем. Мужичье не поверит, а тсецы не послушают.

— Да ты глянь, на нас весь город поднялся! Перебьют же всех!

— Всех не всех, а половину как пить дать положат, — серьезно прикинул чернобородый. — Смотри, молодцы какие: некоторые наискось пошли, переправу захватить хотят. А это уже — нарушение границы, нападение на мирных честных ринтарских жителей… Небось и оружие многие прихватили. Умно.

— Да ты ими никак восхищаешься? — изумился Цыка. — Во наемничек, увидел врага — и сразу деру!

— Ими? Не-е-ет, нами! Но если я сегодня с кем-то и схлестнусь, — проворчал Мих, делая глубокий разгонный гребок, — то за что-то более стоящее, чем роль живца на тсарском крючке.

Путник все понял с первого взгляда на лицо бывшего ученика.

— Ты его убил, — с огромным разочарованием заключил он.

— Можно подумать, ты поступил бы с ним по-другому, — огрызнулся саврянин. Под чистым небом, при виде Крысолова он действительно слегка ожил, хотя до прежнего, аж звенящего обоюдоострого клинка, который способны вытерпеть только друзья-ножны, ему было далеко. Казалось, вместе с Райлезом Альк убил и часть себя.

Крысы прямо за ними не пошли. Но Жар видел, как они потихоньку выбираются из скрытых травой расселин и из соседних входов, снова окружая людей.

— Я давал тебе шанс вытребовать у него свою свободу!

Альк неожиданно рассмеялся. Чистосердечно и оттого еще более страшно.

— Один к тысяче? Вы ведь нарочно подбираете пары из сильнее всего ненавидящих друг друга учеников. Чтобы не допустить подобного.

— Иногда мы ошибаемся.

— Как ошиблись с тобой?

Путник вздрогнул, и Жар с Рыской поняли, что Альк попал в точку.

— На самом деле ты пытаешься исправить не эту ошибку Ты хочешь исправить ту, — безжалостно продолжал саврянин. — Кем был для тебя он — или она? Кого ты не сумел отпустить человеком, но и не смог использовать «свечой»? А потом обнаружил, что просто выпустить мало? Ты сам отправился за ним — или получил свое прозвище в насмешку?

Рыска вздрогнула — что-то легонько, щекочуще коснулось щиколотки. Крыса вытянула мордочку, выглядывая из-за ноги девушки, как из-за дерева. Стрельнула глазом на Рыску: «я тут постою, ты ведь не против?»

Крысолов не ответил ни на один вопрос, но это в общем то и не требовалось.

— Прости, Альк, — только и сказал он, вытаскивая меч. — Я действительно желал тебе лучшей судьбы.

— Верю, — криво усмехнулся Альк. — И именно поэтому — не прощаю.

Как только один из людей шевельнулся, трава ожила — прятавшиеся в ней крысы бросились врассыпную, освобождая полянку. Удрала и та, что уже пригрелась возле Рыскиной ноги.

Саврянин тоже поднял клинки — неловко, словно для вида, чтобы путнику было проще.

Вид, однако, оказался настолько впечатляющ, что Крысолов закатил глаза и рухнул ничком.

— Скажи, лучше получилось? — с гордостью обратился Жар к Альку. — Я на этот раз камень тряпкой обмотал. И без крови, и удар сочнее. Да и вообще как-то во вкус вхожу…

— Ты что натворил?! — Саврянин чуть правый клинок не выронил, еле перехватить успел. Рыска тоже вытаращилась на друга в немом изумлении.

— Я ж ради его блага! — В искренности Жара можно было не сомневаться — иначе путник почуял бы исходящую от вора угрозу. — Забавный старикан, жаль, если б ты его убил.

— А кто теперь меня убивать будет?! — вырвалось у саврянина.

— Могу я, — охотно вызвался Жар. — Только, того, я не шибко разбираюсь, куда тыкать. Давай я просто меч подержу, а ты наскочишь?

Белокосый, зарычав, пошел на приятеля, на ходу поднимая клинки, как дикий кабан щетину на хребте. Вору жизнь была еще дорога, и он кинулся наутек, в кусты. Рыска — за ним, собираясь встрять между мужчинами. Но развернуться лицом к Альку и остановить его не успела, нос к носу столкнувшись с беглыми батраками.

Увидев растрепанную, в рваной и мятой-перемятой рубашке девушку, за которой гнался саврянин далеко не самого дружелюбного вида, батраки вначале опешили, а потом с угрожающими возгласами вскинули оружие.

Рыска, в темноте не узнав заросшего бородой Цыку с веслом, а у Миха вообще заметив только меч, взвизгнула и спряталась за Алька. Тот тоже мигом ощетинился клинками и пригнулся, готовый отразить атаку.

К счастью, по поведению девчушки Мих понял, что белокосый ей не враг, и меч опустил. А тут и Жар «пришел на помощь», выскочив со стороны и радостно заорав: