Ольга Громыко - Год Крысы. Путница

— А-а-а, Альк, берегись! — завизжала Рыска. — Они на тебя сейчас всей стаей бросятся!!!

— Заткнись, баечница, — цыкнул на нее саврянин. Заяц, растопырив уши, сделал к Альку несколько скачков — не то воинственно, не то, напротив, просясь в компанию. — Какая, к Сашию, стая? Они только в шипонских горах водятся.

— Значит, мы туда уже доехали, — справедливо заметил Жар, глядя на зайца. Тот раздумал биться-знакомиться, пересек дорогу и, шумно принюхиваясь, скрылся в лесу.

Саврянин попытался продраться сквозь куст, но после нескольких шагов намертво завяз в ежевичных плетях. Пришлось вернуться и обойти сбоку.

— Думаешь, там у него логово? — трагичным шепотом спросила девушка.

— Ага. гнездо, и самка яйца насиживает. — Альку на плечо сел толстый ночной мотылек-падальщик. Саврянин досадливо его стряхнул. — Стойте здесь.

— А ты куда? — Жар все равно слез с коровы, строго велел Рыске: — Жди тут.

— А вы куда?!

Но вор уже бросился догонять саврянина. Девушка обиженно посопела, потом тоже спешилась и собрала в кулак поводья всех коров. А то мало ли, испугаются чего-нибудь, кинутся врассыпную… Что удержать их Рыска все равно не сможет, она как-то не подумала.

Альк тем временем наткнулся на заросшую тропу, по которой совсем недавно проехало что-то большое и тяжелое.

— После одной телеги трава бы поднялась, — опытно заметил Жар. — А тут аж измочалило ее колесами.

— Сам вижу. — Саврянин запнулся, наклонился и вытащил из-под босой пятки что-то небольшое, круглое. — Ручка, — присмотревшись, сообщил он.

— Чья?!

— Дверная. — Альк выронил находку, шагнул вперед, заметив что-то еще. — Ого…

Тут объяснений не понадобилось — поставленную торчмя косу сложно с чем-то спутать. Саврянин щелкнул по длинному, чуть искривленному ножу, вслушался в ответный гул.

— Так себе, — заключил он.

— Можно подумать, ты в косах разбираешься, — презрительно сказал Жар.

Вместо ответа Альк развернул косу, широко взмахнул — вор еле успел отпрыгнуть. Трава легла ровным полукругом, вкусно запахло ее соком.

— А всю поляну — слабо? — завистливо спросил Жар. Он-то косить умел, но чтоб вот так, ночью, не примерившись… Просто повезло, что земля ровная и роса уже выпала, нож легко идет!

— Может, тебе еще весь лес вырубить, доказывая, что топором я тоже работать умею?

— А откуда, интересно? Ты ж у нас благородненький, ручки холеные должны быть…

— Благородство, — Альк перехватил косу за середину косовища, — в голове, а не в руках. Господин должен уметь все, что и его холопы, и даже лучше их.

— Тоже мне нашелся господин, — проворчал вор, прикидывая, отобрать ли косу и попытаться переплюнуть наглеца или лучше не рисковать.

— Тебе? Нет, — серьезно покачал головой саврянин и, прежде чем Жар успел удивиться такому почтению, добавил: — На кой мне такой холоп? Одни убытки. Жрет много, ворует еще больше…

— Можно подумать, от тебя прибыли много!

— От меня она другого уровня, — надменно бросил Альк. — Выше твоего понимания.

— Ага, как вон от той звезды — вроде бы и нужна она для чего-то, раз Хольга повесила, а проку с нее… — скривился вор.

— По звездам корабли прокладывают путь в открытом море, — еще больше подбоченился саврянин.

— Только мы сейчас не на корабле, а посреди леса, — разозлился Жар. — И пора бы обезьянке перестать воображать себя капитаном и слезть с мачты!

— Ну что? — окликнула их приближающаяся Рыска. Девушка вела за собой коров, всех троих, веером, за кончики поводьев. — Там чуть подальше тропа нашлась, я по ней, — виновато пояснила она, остановившись возле спутников. — А то страшно одной.

— Видимо, обоз тоже сюда свернул, — задумчиво предположил Альк. — Но зачем?

— Наивняк, — фыркнул Жар. — Конечно, полодырничать напоследок! А че, время есть, хозяин над душой не стоит, местечко укромное, можно на травке поваляться и бочонок пивка раздавить. Потом-то побегать придется, телеги разгружать, сверять все по описи.

— Время… Что-то не подрассчитали они с ним. — Альк всмотрелся в темноту по ходу тропы. — Там, случаем, не поляна впереди?

— Поляна, — согласился более остроглазый вор. — Но если б у них там стоянка была, костер бы зажгли.

— Схожу-ка проверю. — Саврянин, не выпуская косы, двинулся по травяной колее. Жар, чуть помедлив, пошел следом, а за ним и Рыска с коровами.

Поляна оказалась большой, десять телег кружком поставить можно. Стояло же всего три, с уныло опущенными оглоблями. Еще одна валялась на боку, возле нее пучком огромной щепы лежала куча вил, кочерег, кос и ухватов, уже насаженных на длинные обструганные ручки — наверное, прямо на торжище везли.

Альк с Жаром вышли в центр поляны, Рыска остановилась на краю, напряженно всматриваясь в тень под высокой елкой. Там как будто что-то копошилось, но так смутно, что пищать стыдно, а подходить страшно.

— А вот и костер. — Жар наступил на уголь, обозначив его резким хрустом.

Мотыльки разом вспорхнули с трупа — будто рыжий саван сдернули — и шатром зависли над ним, трепеща крылышками.

Под елью, раскинув руки и ноги, лежала девушка — еще младше Рыски, лет пятнадцати. На кругленьком, почти детском личике застыла предсмертная му́ка: глаза широко распахнуты, рот приоткрыт в последнем крике. Светлая косынка сползла на шею, длинная складчатая юбка бесстыдно задрана до груди, низ живота и раздвинутые бедра перепачканы темным, почти черным.

Пока Рыска таращилась на покойницу, не в силах издать ни звука или хотя бы глубоко вдохнуть, с другой стороны поляны встревоженно крикнул Жар:

— Эй, я мертвяка нашел!

Альк поспешил к нему и по дороге наткнулся на еще двоих, лежащих внахлест. Сбились, видать, спиной к спине, так их и зарубили. Один судорожно стискивал кнут, другой вообще был с пустыми руками. По удару на каждого хватило.

— А это, кажись, сам Матюха, — хрипло предположил вор.

Третий труп принадлежал пожилому рыхлому мужчине с окладистой бородой. Убийцы стянули с него верхнюю одежду и сапоги, но рассеченная напополам шапка явно принадлежала купцу — круглая, расшитая серебряной нитью.

Мотыльки тыкались в лицо, щекоча кожу мохнатыми лапками, садились и ползали по одежде, по волосам, отчаянно трепеща крыльями. Жар, не удержавшись, хлопнул по шее и взвыл от омерзения: мотылек размазался в едко пахнущую кашицу с лохмотьями крыльев.

— Сдувай их, — серьезно посоветовал саврянин.

— Спасибо, я уже догадался, — буркнул парень, вытираясь пучком травы. — Рыска, ты лучше там стой, не подходи… Ох ты зараза! — Жар заметил тело под елкой.

Рыска повернулась к спутникам. Девушка до того побледнела, что поменяй ее с покойницей — разницы не заметят.

— Все-таки началась, — пробормотала она таким деревянным голосом, будто вот-вот сомлеет.