Джон Райт - Туманы Эвернесса

— Я… мне кажется, что вся картинка покрыта…

— Дыра не может исчезнуть. Где она?

— Я…

— Используйте логику. Магия не может обмануть логику.

Мисс МакКодам вскрикнула.

— Боже мой, это гигант, который идет по реке! Его лицо покрыто льдом!

— Ага! — Человек уселся и улыбнулся. — Всегда надеялся, что это сработает. Интересный тест, не правда ли? — Он сидел, кивая сам себе.

— Вы что-то говорили про суп, — сказал он. — Могу я его взять?

Она вытащила кусок чертежной бумаги и стала закрывать и открывать фотографию в газете, опять и опять.

— Боже мой… о… боже мой…

Мисс МакКодам посмотрела на него. — Кто… кто вы такой?

— Я Ворон сын Ворона. И я один из людей Тумана. Один из прощенных. Один из непростивших.

Он поднял руку и закрыл фотографию.

— Не глядите на нее слишком долго, иначе вы сами упадете в Туман. И не говорите никому о том, что вы видели на фотографии, иначе вас столкнут в Туман. Да не смотрите вы в ужасе на эти картинки; вы их можете видеть. И сегодня не смотрите по телевизору новости. Только когда вы забудете обо мне, вы будете в безопасности… надеюсь.

— Расскажите мне все, — твердо сказала Мисс МакКодам.

Он покачал головой.

— Нет, это столкнет вас в Туман. А там так одиноко. Был ли вас кто-нибудь, с кем вы обычно разговаривали обо всем? Кто-нибудь такой, кому вы верили до конца? И если он не слышал о какой-нибудь истории, вы считали, что ее и не было?

— Ваша жена?

Он печально кивнул.

— И что произошло? Неужели она… она умерла?

— Нет, я умер.

Только тогда, когда ей удалось убедить его пойти в гостиную и накормить томатным супом (его руки так тряслись, что он не мог удержать ложку), он начал рассказывать свою историю.

— Был в тюрьме. Не в настоящей, законной тюрьме, но как в России. Солдаты, не охранники. «Обеспечивающий арест», [13] Обеспечивающий арест — юридический термин, означает арест, налагаемый на помещение и занимающих его лиц на время, необходимое для получения ордера на обыск. так они называли это. Волшебник бросил меня туда. Но волшебник из старых времен, и он не понимает современную конституционную систему прав и обязанностей закона, не то, что я, потому что мне пришлось ее выучить для получения гражданства. Я признался, понимаете.

— Я убил Галена Уэйлока.

— Но его убили не на федеральной территории. Это не подпадает под федеральный закон.

— Как и со мной; я из парковой полиции. Преступления на территории парка — федеральная земля. Федеральная земля — федеральный случай. Но у меня нет полномочий расследовать преступления за пределами парков, правда? Так и с ними.

— Волшебник думал, что все, как в старые времена. Он думал, что его друзья могут бросить меня в тюрьму, ну, как какой-нибудь король может бросить в тюрьму кого хочет. Без объяснений. Без ордера на арест. Не тут-то было! Только не в Америке. Возможно, волшебника не было в этот день. Возможно, его друзья ошиблись или не были так загипнотизированы, как он думал. Всякий может ошибиться. И они послали меня в настоящую тюрьму.

— Но в настоящей тюрьме у меня есть права. Например, право на адвоката. Но у меня нет адвоката. Я мог позвонить только один раз; и единственный знакомый адвокат — отец Венди, который не существует. Я позвонил ей домой и оставил сообщение этому выдуманному адвокату.

— На следующий день они исправили ошибку; появились федеральные люди, чтобы забрать меня обратно. Федеральный случай, очень секретно, высший уровень. У них даже были бумаги, говорящие, что они могут забрать меня. Бумаги с подписью. В трех экземплярах.

— Ну я и ударил надзирателя ножкой от кровати. Быть может он думал, что кровать слишком тяжелая и невозможно оторвать ее от пола. Но ошибся. Я думаю, что убил его. Может быть нет. Я думал, что они застрелят меня. Я и пытался, чтобы меня застрелили.

— Они перевели меня в тюрьму строгого режима. Совсем другое место. Всюду решетки. Красная тюрьма. Быть может опять ошибка. Или волшебнику стало на меня наплевать.

— Там был тренажерный зал. Я занимался. Сделал себя еще сильнее. Другие заключенные — они были плохими людьми. Одному сломал пальцы, пять пальцев, когда он сказал, что я должен стать его женщиной; после чего они от меня отстали.

— Там было и телевидение. Я мог видеть вещи по телевизору. Князья Бури. Кэлпи, тошнотворные и убивающие. Ледяные гиганты. Огненные гиганты. Моя ошибка. Так много людей умерло. Все из-за моей ошибки.

— И никто другой не может их видеть. Все называют меня сумасшедшим.

— И тут надзиратели начали переставать меня видеть. Иногда они оставляли меня в камере во время обеда, или оставляли в тренажерном зале, когда было уже время уходить.

— А новости говорили, что ураган убил множество людей, тысячи остались без крова и без еды, каждый день умирало множество людей.

— Настал мой день рождения. И я решил убить себя.

— Я повесился на перекрученных штанинах, прикрепленных к лампочке. Было настолько низко, что я не мог спрыгнуть оттуда, так что я повис и начал душить сам себя. Перед глазами все помутнело. Я видел только темноту.

— А потом я увидел свет, окруженный кругом света. Как луна в вечернем тумане, и серебряное кольцо вокруг. Свет лился из очень маленьких пальчиков самой прекрасной женщины, которую я видел в своей жизни, она вошла в камеру, ее башмачки бесшумно ступали по полу. Ветер шевелил ее волосы и длинные, зеленые и серебряные юбки. Ее волосы были черны как полночь. Длинные, до колен. Глаза зеленые, как у кота. Ветер больше не шевелил ничего. Совершенно беззвучный ветер. Она несла эльфийский светильник, который я уже видел.

— Она заговорила. Ее голос лился как серебряный поток. Как музыка. Я ужасно испугался ее.

— «Есть надежда», сказала она. «Всегда есть надежда».

— Я сказал ей, что не вижу надежды. Возможно, что я только подумал, что сказал, потому что, знаете ли, я был в шоке.

— «Всегда есть звезды», сказала она, «хотя днем ты не в состоянии их увидеть. И они больше и старше, чем этот мир и все его тревоги».

— «Что мне звезды», сказал я. «Как они могут помочь мне?»

— Она улыбнулась, так ласково. «И ты, моряк, можешь промолвить такое? Ты не видишь мою звезду, но она есть. И она безопасно проведет тебя в порт. Домой, к твоей жене, если ты разрешишь ей. Но ты должен поднять глаза к небу, если хочешь увидеть ее. Мой муж придет и спасет тебя, но он шагает через мир людей, а не мчится со скоростью сна». И она поглядела на меня через прутья клетки, а ее светильник сиял как звезда.

— Я сказал ей, что моя жена никогда не простит меня.

— Она опять засмеялась и сказала. «Если ты убьешь себя, она никогда не заговорит с тобой».

— «Но я убил человека».