Марина Казанцева - Красный Кристалл

— Жажлоки! — закричали люди и бросились обратно к вьючным лошадям и ослам. Они понукали животных к движению, устремляясь в лес, до которого было не близко.

— Ты отвлёк нас своей болтовнёй! — рассердился вожак, бросаясь к каравану. — Мы были бы уже на полпути к лесу!

Лошади и ослы тоже почувствовали беду и поспешно заскакали под тяжёлым грузом. Но силы их были на исходе — некоторые даже валились наземь, не в состоянии двигаться бегом. Тогда мужчины разрезали верёвки и взваливали тюки на себя, шатаясь под их тяжестью.

— Не донесёте! — кричали женщины. — Бросайте!

Но мужчины упрямо пытались тащить эту тяжесть, почему Лён понял, что в этих узлах самое ценное в этом походе — пища. Женщины и дети тоже пытались подхватить поклажу, и всё это задерживало движение.

— Гранитэль, необходимо им помочь, — с тяжёлым чувством обратился Лён к своей невидимой спутнице. Он понял, как долог и труден был путь этих людей, и что впереди, скорее всего, их ничего хорошего не ждёт.

— Атакуй чудовищ, — был ответ принцессы. — Я помогу тебе расправиться с этими тварями. Пусть эти люди видят твою силу, тогда они будут разговаривать с тобой иначе.

Лён на глазах у публики вскочил в седло и окутался сияющим светом серебряного огня — тот потёк по его телу, наращивая невиданные доспехи и облачая всадника и коня в мерцание лунного света. Длинный клинок вырос в руке рыцаря, и белый огонь, что струился по нему, затмевал солнце.

Люди, лихорадочно убегающие от смерти, вдруг остановились и обернулись на фантастическое зрелище, и только животные продолжали панически стонать.

Мощные крылья Сияра подняли тучу пыли, когда жеребец с долгим торжествующим ржанием пошёл вертикально вверх — Сияр обрадовался бою. Его хозяин оделся в дивоярские доспехи и, блистая мощью небесной славы, ринулся на врага, один против сотни — вот это был ответ неверящим, а не те жалкие слова, что говорил его хозяин перед невежественной чернью! Это был поступок дивоярца, это было достойно благородного оружия, на котором лежал отблеск героического прошлого, которое носило гордое имя Каратель!

Нечто сияющее сильным светом, при котором бледнели даже тени, бросаемые солнцем, устремилось навстречу несущемуся стаду. Острие плотно бегущей, жадной до плоти массы чудовищ составляли самые сильные хищники. Они соединяли в себе самые разнообразные признаки, дающие им преимущества и в беге, и в нападении. Мощные ноги с копытами давали неутомимость в скачке, огромную скорость и сами по себе были оружием. Горбатые спины с костяными наростами и роговыми пластинами были непробиваемой защитой. Массивные челюсти хищников с длинными острыми зубами, два прямых бивня и острые рога дополняли картину. Одна такая тварь могла в считанные минуты уничтожить отряд беженцев, а тут их было не менее тысячи! Поднявшаяся пыль скрывала в себе большую часть стада. Участь людей была предрешена, и едва ли тот лес, в который они так стремились, мог спасти их от гибели.

Такие мысли мелькнули в сознании Лёна, когда он нёсся над поверхностью земли к голове стаи. Удар, с которым он врезался в плотную массу монстров, был так силён, что смял голову этого чудовищного войска. Жажлоков бросило под копыта своих же собратьев, но это ни на секунду не сдержало их бега — они словно не заметили вторжения. Они моментально подмяли копытами упавшие тела, а Сияр тут же взлетел над ощетиненным рогами и горбами стадом. Идти на таран было бессмысленно, тогда Лён стал обходить это войско стороной, срезая его края своим безотказным мечом. За эти краткие мгновения жажлоки продвинулись почти на половину расстояния, разделявшего их с беженцами. Мельком Лён увидел картину безнадёжной борьбы за спасение — животные падали в смертельном ужасе перед летящей к ним смертью, а другие наоборот — вырывались из рук людей и в панике разбегались в стороны. Он уже понимал, что скорость этой дикой стаи была слишком велика — мощь этих дьявольских созданий, их неутомимость превосходили даже сквабаров, которых до сего момента Лён считал самыми страшными чудовищами. Копыта жажлоков мелькали так быстро, что казалось, будто у них не четыре, а сотня ног!

С пронзительным криком он бросился к голове оравы и помчался впереди, сворачивая в сторону, чтобы увлечь их за собой — в сторону от беженцев. К несчастью, лошади и ослы разбежались, путаясь в свалившейся поклаже и волоча за собой людей — ужас придавал животным силы. Толпа беженцев рассеивалась, оставляя без защиты детей и женщин. Те пытались бежать к лесу, но эта попытка спасения была совершенно безнадёжна.

— Гранитэль, помоги же мне! — вскричал Лён, снова обходя стадо по касательной и срезая крайних монстров своим чудо-мечом, который не успевал в одиночку противостоять этой бешеной скорости.

Каратель был достоин своего имени — его сияющее лезвие разрубало любую броню. Рука рыцаря была неутомима, пока сжимала рукоять меча — стремительная молния так и металась, врубаясь в туши. Мгновенная вспышка белого огня, и мощное тело падало, разрубленное с одного удара, и тут же пропадало под копытами — твари не замечали ничего, кроме добычи — в их нечувствительности была самая их сила! Они сминали копытами своих собратьев и неслись дальше! Казалось, этой бойне не будет конца!

Горизонтальный удар разрезал тушу на две части, словно раскалённый луч отделил верх от низа — жажлок сам налетел на меч. Верхняя половина слетела и пропала под копытами чудовищ, а нижняя ещё секунду-две бежала!

— Гранитэль!!

— Я помогаю!! — закричала принцесса.

Лён, не понимая, в чём состоит её помощь, не мог оглядываться — его целиком захватила битва. Он бил и бил своим мечом, желая всей душой убить как можно больше монстров, как можно более разредить стадо, к тому моменту, когда оно домчится до людей. Он обернулся, чтобы знать, сколько ему ещё осталось, чтобы в пылу сражения не врезаться в отряд и не начать рубить людей вместе с чудовищами. Ещё было время, и он, более не отвлекаясь на мольбы о помощи, влетел в стадо и принялся рубить направо и налево.

Горбы, рога, копыта, бивни, зубы — всё это чудовищным круговоротом мелькало перед глазами, словно чёртова мельница перемалывала в кровавую кашу вместе с тварями и горизонт, и землю. Он словно бы себя утратил, сражаясь в одиночку с этим неудержимым и бесчувственным потоком, как будто уносящим его память, душу, осознание себя. Лишь ужас перед участью несчастных, которые в любой момент могли попасть под лезвие меча вместо жестокой и бездушной твари, держали его волю на плаву. Момент, когда сверкающая сталь снесёт светловолосую детскую головку, а не глыбу монстра, будет поражением в этой безнадёжной битве. Слишком быстро, слишком быстро! И снова он заходил с тыла и врезался на своём дико ржущем жеребце в бешеную свору, превосходя жажлоков в скорости — он был рукою и волей Дивояра, он был Карателем, сливаясь со своим мечом.