Дуглас Брайан - Аквилонский странник

Дуглас ехал, опустив голову и внимательно прислушиваясь к цоканью копыт своего коня по камням – он точно хотел услышать некое пророчество в этом звуке.

Расставшись с пастухом, юноша все время думал о Бааван. Впервые жуткое чудище обрело в его мыслях какой-то более-менее определенный образ. Растрепанная старуха, угловатая, но передвигающаяся по земле с кошачьей грацией… И где-то здесь поблизости – ее логово, место, где она отдыхает прежде чем выйти на свою жуткую охоту.

Конан тоже прислушивался, но по другой причине. Он не был так уж впечатлен рассказом доброго пастуха. Каким бы жутким ни был монстр, на всякого найдется управа. Добрый меч никогда не подводил киммерийца, и Конан не видел повода сомневаться в этом и теперь.

Нет, если что и тревожило Конана, так это тишина. Ничего, кроме шума бурлящей воды, не нарушало безмолвия долины. Ни птицы, ни другой живой твари здесь не водилось, и даже ветер смолкал, когда по ошибке залетал сюда. Нехорошее место. Следует больше доверять инстинктам, а сейчас варварские инстинкты Конана просто вопияли о приближающейся опасности. Бааван могла выскочить перед ними в любой момент.

Неожиданно он услышал, как хлопают крылья большой птицы, и увидел над головой ворона. Безмолвно ворон пролетел над путниками, заложил круг и исчез за горами. Конан невольно улыбнулся. Пожалуй, он слишком поддался первому впечатлению! Одна-единственная птица сумела разрушить наваждение, которое охватило киммерийца в «мертвой» долине, как он назвал про себя безмолвное место, где оказались они с Дугласом.

Дорога вилась и вилась, повторяя все капризные изгибы ручейка, а затем вдруг сделала крутой поворот – и за поворотом путники увидели девушку в ярко-зеленом платье.

Она была очень молода и исключительно хороша собой. Пышные волосы падали на ее плечи, широко расставленные глаза смотрели ясно и весело. Но самым удивительным в ее облике показалась Конану одежда незнакомки. Немыслимым выглядело здесь это платье, пышное, из дорогой зеленой ткани, расшитое богатыми золотыми цветами и алыми побегами. Ни единого пятнышка грязи не было на нем. Создавалось впечатление, будто девушка находилась не в горах, далеко от человеческого жилья, а где-нибудь в графском замке, где за ее туалетом следит целая армия служанок.

Дуглас застыл перед нею, очарованный. Он не сводил с незнакомки глаз, румянец то выступал на бледных щеках юноши, то пропадал бесследно. Глаза его горели – он буквально пожирал красавицу взглядом.

Она чуть улыбнулась ему, лукаво и ласково. Ни одна женщина никогда не смотрела так на Дугласа – все они сторонились его, как будто видели в нем некий тайный изъян, непостижимый для самого молодого графа. А эта незнакомка сразу же приняла его – и сразу дала ему понять, что он для нее желанен.

Конан внимательно наблюдал за обоими. Несколько раз ему удавалось перехватить взгляд девушки в зеленом, и с каждым разом эта таинственная красавица нравилась ему все меньше. Глаза ее были холодны, а в глубине зрачков Конан явственно различал угрозу. Она не хотела, чтобы при ее свидании с Дугласом присутствовал посторонний. Она явилась сюда именно за молодым графом.

Но Конан уперся и дал себе слово никуда не уходить, покуда он не выяснит, кто эта незнакомка и каковы ее цели.

– Здравствуй, доблестный воин! – проговорила красавица, обращаясь к Дугласу.

Молодой человек немедленно залился краской.

– Я не могу еще назвать себя воином, тем более – доблестным, – пробормотал он. – Мое имя Дуглас, я графский сын и путешествую по здешним горам, чтобы повидать мир, которым мне когда-нибудь предстоит править…

– Рада это слышать, потому что когда-нибудь я сделаюсь твоей подданной, – сказала девушка. – Меня зовут Мерлина – мой дом находится здесь неподалеку…

Она снова метнула взгляд в сторону Конана и чуть изогнула брови, как бы желая сказать ему: «Ты хотел знать, почему моя одежда выглядит столь безупречно? Ну так знай: я живу поблизости отсюда – вот тебе достойное объяснение…» И этот взгляд как ничто другое дал Конану понять, что девушка лжет.

– Мои предки – из древнего рода пиктов, которые некогда перебрались сюда и обосновались на склонах здешних гор, – продолжала девушка. – Впрочем, я унаследовала от них только клочок земли, на котором стоит наш дом. Это очень старый дом, огромный, точно дворец, и выстроен он из бревен, насквозь пропитанных смолой. Такие бревна не разрушаются ни за сто, ни за триста, ни за пятьсот лет, – а согласно семейному преданию, наш дом был возведен на этой земле семьсот лет назад. За столетия в нем накопилось немало богатств.

– Чем же ты занимаешься в этой глуши, Мерлина? – спросил Дуглас.

– В моем доме всего довольно – я по целым дням брожу из комнаты в комнату и рассматриваю мои драгоценности, – ответила Мерлина.

«Странный способ проводить время, – подумал Конан. – Бродить из комнаты в комнату и рассматривать всякие блестящие безделушки! Интересно однако бы узнать, что она кушает, эта изысканная дама? Вряд ли она питается одними только впечатлениями от собственного барахла, которое досталось ей от предков-пиктов!»

Если образ жизни Мерлины и показался Конану странным, то еще более удивительным стала реакция на услышанное Дугласа. Юный граф ничуть не удивился, когда Мерлина объявила о любимом своем времяпрепровождении.

– Я тоже предпочитаю безмолвие и созерцание, – подхватил он с каким-то лихорадочным восторгом. – Мне кажется, я ощущаю родство наших душ, Мерлина! Как бы я хотел увидеть твой дом и прикоснуться к вещам, которые тебе дороги!

– Это наилучший способ познакомиться ближе, не так ли? – улыбнулась ему Мерлина.

А Конан спросил напрямую:

– У тебя есть родня, красавица?

– Хочешь знать, есть ли у меня братья, которые снимут с тебя шкуру, если ты решишь меня обидеть? – Мерлина метнула в него очередной злой взгляд. – Нет, таких братьев у меня нет. Но я рассчитываю на благородство мужчин, с которыми свела меня судьба сегодня…

– Ты права! – пылко объявил Дуглас. – Ни один волос не упадет с твоей головы, Мерлина, так что можешь не опасаться…

– О, я ничего не опасаюсь! – сказала девушка с очаровательной улыбкой. – Напротив, пусть мои враги опасаются меня.

– У тебя есть враги? – Дуглас насторожился.

– Как и у всех.

– Назови их имена, – попросил юный граф.

Она замялась. Пока она молчала, Конан вмешался в разговор:

– Кто тебя кормит, прекрасная Мерлина?

Вопрос прозвучал неожиданно – и совершенно неуместно: он как будто нарочно разрушал атмосферу рыцарского романа, в которую Мерлина погрузила Дугласа.

– Я достаточно самостоятельна для того, чтобы есть без посторонней помощи, – сказала наконец Мерлина.