Дуглас Брайан - Дочь друидов

– А если она варила их сама? – спросил Туризинд.

Конан метнул в него иронический взгляд.

– Ты действительно считаешь, что в тайной страже его светлости герцога работают дураки? Или просто хочешь показать мне свою заинтересованность в этом деле?

– Ни то, ни другое, – ответил Туризинд, не смущаясь. – Я всего лишь пытался проявить смекалку.

– Будешь проявлять смекалку тогда, когда я прикажу… Если бы эта девка варила свои снадобья сама, ей понадобилось бы место для своей кухни. Какая-нибудь лачуга с очагом.

– Может быть, она приготавливала их на костре, – вставил Туризинд. – В лесу.

Он прикусил язык, сообразив, что господин Рикульф наверняка изучал и эту возможность. Конан никак не стал комментировать новое выступление своего спутника. Просто двинул широченным плечом и сказал:

– Рикульф предположил, что означенная особа пользовалась недозволенной магией. Магия не оставляет следов, а действует более эффективно. Отсюда и воспоминания о «неземном блаженстве», которые оставались у всех одураченных. Будь это яд, блаженство не было бы таким «неземным».

– Сдается мне, ты мало знаком с теми эмоциями, которые дарит мужчине женская ласка, – сказал Туризинд.

Конан с презрением ответил:

– А мне сдается, ты вообще не имеешь понятия о том, что такое добровольная женская любовь, потому, что всех своих постельных подружек ты покупал на нечистые деньги.

– Ладно, оставим дискуссию о женщинах на потом, – примирительным тоном произнес Туризинд.

Конан умудрился задеть весьма чувствительную струну в сердце своего спутника: Туризинд действительно никогда не знал настоящей любви, хотя случайных возлюбленных у него действительно было много – и большинство из них действительно были шлюхи.

Сам же Конан держался так, словно его тема женской любви вообще не задевала. Ну, точно. Он находил себе подружек где угодно и никогда не придавал большого значения их ласкам. Есть – хорошо, нет – можно обойтись. Никакой тоски, никаких поисков, ожидания. Интересно, сколько лет киммерийцу? Чуть больше двадцати? Хорошо быть юным и мускулистым… Однако, каким бы молодым ни казался Конан, мыслил он на удивление ясно.

И, как все больше убеждался Туризинд, вполне в состоянии был командовать небольшим отрядом.

Туризинду не хотелось испытывать к Конану какие-либо чувства, кроме отвращения и ненависти, но он поневоле вынужден был признать: киммериец вызывал у него уважение.

– Мне продолжать? – осведомился Конан, ухмыляясь.

Туризинд кивнул.

– Ладно. Рассказываю, что было дальше. Наш смышленый Рикульф направил в Юваум одного из наших стражников. У того имелось при себе защитное заклинание. Естественно, разрешение на это заклинание было получено у его светлости герцога. Все было надлежащим образом заверено. Бюрократы! Чего ожидать от цивилизованных людей, верно?

Он фыркнул и мотнул черными волосами. Туризинд не понял, чем была на самом деле эта демонстрация. Не то Конан по-дружески выказывал нелюбовь к любого рода проявлениям цивилизованности – или того, что киммериец считал «цивилизованностью», – то ли просто хотел спровоцировать своего спутника на какое-нибудь нелояльное высказывание. Туризинд решил воздержаться от проявления каких-либо эмоций по этому поводу.

– Законная сторона вопроса интересует меня мало, – вставил Туризинд.

– Я просто уточняю, – сказал Конан, морщась. – Несколько дней наш человек сорил деньгами и вел себя очень глупо, а затем, прогуливаясь по улице поздним вечером, поймал взгляд весьма привлекательной незнакомки. Она манила его к себе пальцем и улыбалась просто восхитительно. Разумеется, он не позволил себе упустить подобный случай и приблизился к ней на расстояние поцелуя.

– Продолжай, – подбодрил рассказчика Туризинд, когда тот сделал небольшую паузу. – Очень занимательно.

– Едва он коснулся губами ее губ, как сразу ощутил воздействие магии. Первое заклинание было очень слабым, просто для того, чтобы мужчина не передумал и, увлеченный незнакомкой, пошел за нею, как баран на бойню. Для нашего человека вся эта уловка была как на ладони, а злоумышленница даже не заподозрила, что раскрыта. Она повела его за городские ворота. Они вышли в лес незадолго до того, как ворота закрылись на ночь. Найдя укромное место среди деревьев, она разделась и еще раз поцеловала свою жертву. На сей раз заклинание было чрезвычайно сильным. Тот человек говорит, что даже ощущал покалывание по всей коже. Смутные образы проносились перед его глазами. Он ясно видел, что женщина сидит перед ним на траве, скрестив ноги. Сидит совершенно обнаженная, и просто смотрит. Даже руками не двигает. А между тем в голове у него рисовались совершенно другие картины. Как будто она ласкает его, все более бурно и страстно, как будто она отдается ему и кричит в экстазе. И его тело охватывает то самое неземное блаженство, о котором твердили все прочие. Он едва не потерял сознание. Тем временем она пристально наблюдала за ним. Он понял, что нужно притвориться, и застонал сквозь зубы.

– Я слыхал о том, что женщины иногда изображают страсть, которой не испытывают, – сказал Туризинд. – Так поступают неверные жены и коварные любовницы, а мне об этом рассказывали шлюхи. Хвастались, что мужчины-де никогда не могут разобрать, действительно ли они довели женщину до исступления или же она прикидывается. Но чтобы мужчина имитировал блаженство – о таком я слышу впервые.

– Весьма непристойная история, – осклабился Конан. – Впрочем, ты не девственница, чтобы краснеть, выслушивая такие подробности. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Я и не краснею, – возразил Туризинд, чувствуя, однако, что краска заливает его лицо.

Конан оглушительно захохотал:

– Я всегда знал, что настоящие убийцы отличаются редкостным ханжеством, но вижу такое впервые. Итак, продолжаю. Когда девка вообразила, что мужчина одурачен ею вполне и теперь уже ничего не понимает из происходящего, она преспокойно наклонилась над ним и стала вытряхивать из его карманов содержимое. Она срезала с его пояса кошель, сдернула с пальцев перстни, пошарила у него за пазухой… И тут он открыл глаза и схватил ее за руку. И совершенно твердым голосом произнес: «Ты арестована». Ха-ха, воображаю, какое у нее сделалось личико! Она, думаю, едва не описалась от ужаса.

Туризинд удивленно посмотрел на рассказчика. Он и не подозревал, что Конан способен на подобные проявления чувств. И, тем не менее, тот откровенно злорадствовал.

«Наверное, ему доставалось от женщин, – подумал Туризинд. – Здорово же они его обижали, если его так радует позор одной из них».

Впрочем, у самого Туризинда воровка не вызывала больших симпатий. Пару раз его тоже обчищали проститутки. Правда, он тогда был не околдован, а просто-напросто сильно пьян. Но все равно он помнил острое унижение, которое ощущал, проснувшись наутро с головной болью и пустым кошельком, а то и вовсе без кошелька.