Эдуард Катлас - Право на поражение

Действие, даже такое простое, как медленные шаги вперед по коридору, отвлекало. Давало некую точку, вокруг которой можно было заново собрать свое собственное тело. Свои мысли. Свой дух, который нещадно терзался демоном.

Вик делал вперед шаг за шагом. Ощущал, как отряд переставляет ноги, держась за ним. Напряжение сгустилось настолько, что магический огонь на его посохе начал мигать в такт его шагам, в такт его дыханию.

Древнее зло, бездумно, начало подстраиваться под своего неожиданно сильного противника. Простое физическое давление не помогло? Тактика изменилась.

Теперь на Виктора, вместо простой волны ужаса, одна за другой хлынули зрительные галлюцинации. Он шел уже не по подземной пещере, а по огромным королевским палатам, зарастающим ядовито-зелеными лианами. Зарастающим прямо у него на глазах, с такой огромной скоростью, что в палатах начинало темнеть — потому что окна быстро скрывались за зарослями. Бессознательно маг усилил яркость огня на посохе, и тут же понял, что в этой галлюцинации у него нет посоха. Это и позволило ему чуть-чуть, хоть немного вернуть контроль если не над своими глазами, то хотя бы над оценкой окружающего. Где-то там, в пещере, свет стал бить в окружающие камни сильнее — это он ощущал. Но впереди, перед ним, лежала не поверхность скального основания, а мраморные плиты залов, тоже на глазах прячущиеся под лианами.

Сознание Вика раздвоилось. Его магия последовала за сознанием. Теперь существовало два мага. Один медленно делал шаг за шагом вперед по коридору пещеры — второй, смешно задирая повыше колени, осторожно опуская ступню на абсолютно ровный пол фантомного королевского дворца, шел вперед к выходу из залы. И так каждый шаг — его шаг существовал одновременно в двух реальностях — и ни в одной он не мог позволить себе оступиться.

Магия Виктора освещала пещеру ярким светом шара, держащегося над его посохом, и почти наглухо обороняла бойцов отряда от давления на их головы. Вторая, отделившаяся часть магии начала существовать в королевском дворце с того, что подожгла лианы. Даже не подожгла — высушила их силой молнии. Разряд небесного огня пронзил всю зелень впереди него, до самого выхода из зала и даже эта, фантомная, растительность не смогла сопротивляться силе удара. Лианы засыхали, рассыпались в пепел и труху. Проход на какое-то время оказался открыт.

В реальности подземелья маг не видел ничего. Его зрение было полностью под контролем демона и существовало только в королевском замке. Он лишь вслепую переставлял ноги, смутно помня, что до ближайшего поворота еще далеко и пока что ему всего лишь надо вести отряд прямо.

В реальности заброшенного дворца Виктор обернулся и убедился, что здесь, в этой фантазии, он находится один. Нет ни его друзей, ни видимых, пусть и фантомных, врагов. Он дошел до выхода из залы под шорох его шагов в первой реальности и треск рассыпающихся в труху лиан во второй.

Огромный гобелен, свисающий в следующей зале прямо с потолка, изображал битву демонов. Настоящих демонов во плоти, не знающих никаких ограничений собственной свободы и понятия не имеющих о том, что на свете существуют какие-то букашки, вроде людей. В настоящей реальности всего этого невозможно было передать на гобелене. Но в реальности, созданной подземным умирающим чудищем, возможно было многое. В той реальности гобелен мог передавать запахи, ощущения, мысли и звуки.

Да и не было уже королевских залов. Было огромное поле, готовое к уборке урожая. Тяжелая рожь колыхалась на ветру — от горизонта до горизонта. Никого, кроме двух древних, и непонятно было, кто и когда засеял этого поле, и у кого хватило сил, чтобы взрастить урожай на таком огромном пространстве.

Эта рожь нещадно выжигалась огненной плетью одного из демонов. И не менее жестоко уничтожалась ледяным дыханием второго. Там где проходила битва, ото ржи моментально не оставалось и следа — только черные выгоревшие проплешины. Но места было достаточно, пространство было огромно и никак не ограничено никакими барьерами. Демоны постоянно находились в движении, как будто их эстетические требования не позволяли им сражаться на выжженной земле — только среди созревших, клонящихся к земле под тяжестью зерен колосьев.

В настоящей реальности кто-то вскрикнул от ужаса — потому что волна галлюцинаций пробилась сквозь волнорез, тщательно поддерживаемый Виком.

Маг понял, что бороться с грубой мощью демона в лобовой схватке бессмысленно — и ударил оружием самого демона. На те галлюцинации, которые создал демон, он накинул свою — поверх. Просто коридор подземной пещеры. Такой, как он его помнил. Он затер своим воспоминанием настоящей реальности ту фантазию, которой демон пытался подменить саму реальность.

Еще вчера Виктор вообще не владел магией иллюзии. Да и сейчас он не смог бы объяснить даже самому себе, как он творит заклинания школы, о которой знал только понаслышке. Самое близкое, что он мог наблюдать воочию, это была магия детей леса — но она по самой сути своей не поддавалась повторению людьми.

В базовой реальности он сделал ход, но отстал на шаг в той фантазии, в которой жили его глаза. Маг попал на поле, прямо рядом с демонами, ведущими свою битву — возможно, уже не первое столетие. Возможно, эта битва и не была фантазией, а лишь воспоминанием подземного фантома о чем-то далеком, произошедшем тысячелетия назад. Это было не так и важно. Разница между воспоминанием, пробившим такую толщу времени, и обычной, только что возникшей выдумкой становится практически неразличима.

Возможно, он, этот умирающий демон, был когда-то одним из бьющихся в поле демонов, или выдумал себя таким. Возможно, его враг на этом поле был его братом, или единственной любовью, или вообще это были последние два демона в той реальности бесконечного поля, в которую попал маг. Но теперь оба демона обратили взор на него. Их мысли, настолько сильные — что обладали собственной властью над окружающим и громкостью — что были слышны даже магу, показали, что теперь он тоже — участник этой битвы.

Демоны не считали нужным даже скрывать свое сознание от внешнего мира. От своих друзей — врагов — спарринг-партнеров. Только это и помогло Вику выдержать первые удары. Сначала шла мысль — предупреждение, и лишь потом — сам удар.

Ленивый бой, размеренный. Где на каждый выпад можно заранее выставить щит. Уклониться (чего демоны не делали, но Виктор не гнушался). Понятно было, почему демоны с таким энтузиазмом приняли нового игрока в свое состязание. Скука. И теперь у них появилось хоть что-то, что было способно эту скуку развеять.

Но маг не собирался остаться в этой реальности навечно. Не хотел погибнуть в ней, постепенно слабея под ударами древних. И тем более не хотел стать третьим в этой игре навсегда, достигнув силы и мощи своих соперников, как услужливо рисовала ему несуществующая фантазия.