Гарри Тёртлдав - Легион Видесса

До слуха Виридовикса донесся злорадный смех Авшара. Теперь кельт знал, что его надежды рухнули. Языки пламени бежали куда быстрее, чем при обыкновенном пожаре. Направление им указывала дьявольская воля колдуна.

Лошади дико ржали, люди кричали от ужаса, когда волны огня сметали их с пути. Авшар набросил на воинство Таргитая дьявольский огонь, как сеть. Он загонял кочевников, как охотник загоняет диких лошадей, окружая их пламенем со всех сторон. И это пламя бежало с невероятной скоростью. Состязаться с ним не смог бы ни один зверь.

Когда огненная ловушка захлопнулась, Варатеш с новым воодушевлением пошел в атаку. Союзники Таргитая тряслись от ужаса при виде могущества Авшара. Теперь некоторые бывшие друзья поспешили напасть на уцелевших воинов Таргитая. В этот миг никто не мог бы остановить их.

Отступление остатков разбитой армии, которое последовало за этой атакой, больше напоминало бегство. Виридовикс пытался остановить его, прорубая себе дорогу сквозь вражеские ряды, — он рвался к Авшару. Князь-колдун соскочил с раненого скакуна, чтобы лучше управлять заклинаниями.

Отчаяние кельта горело ярче колдовского пламени. Очень немногие осмеливались встать на пути рыжеволосого гиганта.

Варатеш бросился было на выручку Авшару, но колдуну не требовалась ничья помощь. Метнув быстрый взгляд на Виридовикса, Авшар выкинул вперед руку, посылая язык пламени, который длинной струей зажег полосу сухой травы.

Кельт мчался вперед, даже не пригнувшись, уверенный в том, что галльский меч поможет отразить дьявольские чары. Но степная лошадка Виридовикса ничего не знала о колдовстве. Фыркая, она попятилась от вспыхнувшего перед ней пламени. В ее кротких глазах появилась дикая паника. Несмотря на все усилия всадника, она отказывалась идти дальше. В отчаянии кельт выкрикнул имя Эпоны, умоляя прийти к нему на помощь, но кельтская богиня-лошадь не имела в этом мире никакой власти. Сквозь пламя мелькнуло лицо Авшара.

— Ладно, тогда я пойду один! — зарычал кельт, пытаясь удержать лошадь и спрыгнуть на землю. Но Варатеш, выбрав удачный момент, выстрелил из лука. Стрела засела в крупе лошади. Животное заржало, взбрыкнуло, едва не сбросив седока, а потом бешено понеслось назад.

Это было, пожалуй, и к лучшему. Подхлестываемое болью, обезумевшее животное далеко опередило преследователей Виридовикса. Ядовитый смех Авшара жег уши кельта. Когда он наконец сумел остановить лошадь, то ему осталось лишь одно: присоединиться к разбитой армии Таргитая.

Хаморы отступали. Бандиты и их союзники не преследовали врага. Люди Варатеша кружили у огненных стен, как мухи над падалью. Там, в огненной тюрьме, были заперты воины Таргитая. Трава давно прогорела, но пламя не опадало. Черный, как печаль, дым поднимался в осеннее небо.

Кробуз низко наклонился в седле, когда Варатеш проезжал мимо. Бандитский вожак был утомлен. Но, несмотря на страшную усталость, он испытывал ни с чем несравнимую радость: наконец-то его власть признали настоящие вожди. К этому он стремился столько горьких лет. Теперь он наконец занял подобающее место — место, которое принадлежало ему по праву. Он добился своего, несмотря на происки врагов. О, они долго не хотели признавать за Варатешем его права!

Вождь-изгой сжал губы. Теперь все его недруги воочию убедились в силе и могуществе некогда презираемого ими изгнанника. Пламя трещало впереди, словно желая напомнить о победе, которая пала ему в руки, точно птица.

Как бы подтверждая это, Авшар подошел к Варатешу и встал рядом.

— Что ты будешь делать с этими? — спросил князь-колдун, махнув рукой в сторону воинов, запертых в пылающей тюрьме.

После такой великой победы Варатеш вполне мог позволить себе великодушие.

— Если захотят, пусть сдаются на мою милость.

Пожав плечами, Авшар обернулся к ближайшему столбу пламени:

— Эй, сдавайтесь на милость Варатеша, великого кагана королевского клана Пардрайи!

Великий каган королевского клана! Варатеш в смятении понял вдруг, что так оно и есть. Неистовая гордость наполнила его душу.

В огненной ловушке находились Ойтошир и трое его воинов — все, кто уцелел из клана. Копоть покрывала их белые шапки из лисьего меха. Ойтошир был ранен, но дух его оставался крепок.

— Смерть Варатешу, великому прыщу степей Пардрайи! — выкрикнул он. — И тебе тоже, жирный кусок навоза!

Князь-колдун вопросительно поглядел на Варатеша. Разъяренный отпором, тот только сердито сплюнул в пыль. Авшар понял это как ответ и махнул рукой. Стена пламени, удерживавшая в плену Белых Лисиц, стала прозрачной и погасла. Варатеш подал знак сотне бандитов. Ухмыляясь, они бросились выполнять работу мясников. Проклятие, они слишком долго ждали этого часа! Ойтошир дорого продал свою жизнь. Но после этого другие пленные быстро сдались на милость Варатеша, Великого кагана королевского клана.

Варатеш был потрясен одержанной победой. Ни один энари не помнил такого! Ни один певец не воспел битвы, где было бы взято столько пленных! Не менее тысячи!

Как только очередная стена пламени угасала, воины Варатеша бросались на побежденных, как саранча, отбирая доспехи, оружие, лошадей.

Интересно, долго ли сможет Варатеш кормить такую ораву пленников?

— А зачем тебе их кормить? — спросил Авшар. — Отпусти их. Пусть уходят назад, в свои ничтожные кланы.

— Чтобы они на другой же день подняли на меня оружие? Вот уж не думал, что ты столь доверчив.

Колдун от души рассмеялся:

— Хорошо сказано! Хотел бы ты избавиться от этой обузы и одновременно доказать всем этим жалким вождям свое превосходство?

Колдун выдержал паузу, ожидая ответа.

— Продолжай, — сказал Варатеш.

Авшар снова засмеялся.

— Благодарю тебя, от души благодарю, но — нет, — говорил Горгид Аргуну — вероятно, уже в двадцатый раз. — Когда имперское посольство отправится в Видесс, я поеду с ним. Ты принадлежишь степи. Я же создан для городской жизни. Кочуя по степи со стадами, я буду так же несчастлив, как ты — в Империи.

— Мы еще вернемся к нашему разговору, — неизменно отвечал каган.

Он повторял эти слова всякий раз после того, как Горгид отклонял его просьбу навсегда остаться в Аршауме.

Аргун откинулся на мягкую кошму и подушки и закутал ноги одеялом из заячьего меха. Онемение еще полностью не прошло. Аргун ходил, опираясь на две трости, а сесть на коня пока что не смог. Но его благодарность спасителю не знала границ. Он осыпал грека поистине императорскими дарами. Плащ из меха куницы — такой невесомый и вместе с тем такой теплый. Десять превосходных лошадей. Сокол с глазами цвета крови. Впрочем, этот дар Горгид, ничуть не увлекавшийся охотой, с легкостью отклонил. Великолепный, отделанный богатейшим золотым орнаментом лук с двадцатью стрелами и колчан, покрытый золотом и бирюзой. И лук, и стрелы Горгид без лишнего шума всучил Скилицезу. И еще — возможно, по предложению Толаи — набор всех лекарственных трав, используемых в степи. Каждый образец лежал в маленькой костяной коробочке с искусной резьбой, изображающей скачущих лошадей.