Гарри Тёртлдав - Легион Видесса

Гай Филипп, похоже, успел десять раз пожалеть о том, что вообще открыл рот. Скавр подумал было, что он больше вообще не скажет ни слова, но старший центурион продолжил:

— Там была вдова местного землевладельца… Как там ее звали? Да, Нерсе Форкайна. Очень славная женщина. У нее ведь и без того забот полон рот. Ей надо воспитать сына, а еще — йезды, “священная” война Земарка против всех на свете… Думаю, ей ни к чему лишняя головная боль.

— Ты прав, — серьезно сказал Марк.

Гай Филипп хитрил — и довольно неловко, — когда делал вид, будто забыл ее имя. Трибун был уверен: все, что касалось вдовы Форкия, Гай Филипп помнил до мелочей. Небось мог бы даже назвать, какие камешки она носила в сережках. Но старший центурион так сросся со своей ролью женоненавистника, что вряд ли признался бы в перемене своего мнения. Даже самому себе.

Топор с короткой рукоятью мерно бил по осине. Под сильными ударами щепки летели во все стороны. Когда дерево покачнулось, дровосек Бренний удовлетворенно хмыкнул. От долгого употребления рукоятка топора была гладко отполирована. Она привычно лежала в мозолистых руках.

Бренний обошел дерево с другой стороны и добавил несколько коротких ударов, после чего вернулся к прежнему месту и снова хмыкнул.

Да, он сумеет повалить это дерево туда, где когда-то стояла молодая береза. Года три назад ее вырвал с корнями ураган. Уложив дерево на эту маленькую прогалину, Бренний без труда разрубит ствол на части.

Ветер принес с собой резкий запах пожара. Бренний еще раз хмыкнул, на сей раз сердито. Где-то хорошо поработал Траллий-угольщик. Дома в деревне пылали. С далекого расстояния был слышен женский плач. Перекрикивались намдалени.

И вдруг, точно по волшебству, перед ним появились трое солдат Княжества. Они неслись по лесной дороге.

— Эй, ты!.. — крикнул один из них.

Бренний ухмыльнулся, но незаметно, себе под нос. Все трое намдалени были хорошо вооружены длинными копьями и облачены в доспехи. Дровосек снова поднял топор. Дерево затрещало. Еще несколько ударов, и оно рухнет.

— Придержи швартовы! — крикнул островитянин. Бренний в своей жизни видел разве что пруд, и потому морской жаргон был ему непонятен. Однако общий смысл выражения до него дошел. Дровосек опустил топор, исподтишка внимательно разглядывая намдалени.

Двое из них вполне могли бы сойти за видессиан, если бы не выбривали себе затылки и отрастили бы бороду. Третий, с густой копной волос, глядел на Бренния ясными глазами глубокого зеленого цвета. Все трое были высоки и сильны — выше дровосека самое малое на голову. Но в плечах он был шире, а на руках видессианина бугрились мускулы, оставленные многолетней тяжелой работой.

— Что вам нужно? — спросил он. — У меня много работы. И ее еще поприбавилось — вашими молитвами.

Старший намдалени провел по лбу рукавом зеленой куртки, стирая сажу и пот.

— Что, предпочел бы нас не видеть?

Бренний посмотрел на него как на идиота.

— Естественно.

Островитянин еле заметно улыбнулся.

— Что ж, мы тоже не в восторге от того, что две телеги с провиантом сожжены, а три охранника при них убиты. Случайно не знаешь, кто сделал это грязное дело? Скажи — и я хорошо заплачу.

Дровосек пожал плечами и развел руками. Намдалени издевательски повторил его жест.

— Тем хуже для всех вас. Если не найдем бунтовщиков, проучим всех. Тогда узнаете, что бывает с теми, кто укрывает бандитов.

Бренний снова пожал плечами с деланным равнодушием.

— С тем же успехом ты мог толковать с топором этого чурбана, — сказал светловолосый намдалени. — Да и то топор небось, рассказал бы больше.

Зеленые глаза сверлили Бренния. Полоска металла, защищающая переносицу, делала лицо похожим на соколиное. Наконец намдалени резко дернул уздечкой и повернул коня назад. Его товарищи последовали за ним.

После нескольких ударов дерево упало как раз туда, куда направлял его дровосек. Он принялся обрубать толстые ветви.

Благословен будь Фос за то, что солдаты не приняли всерьез слова светловолосого латника и не захотели “потолковать” с топором: темно-красные, уже засохшие, пятна на рукоятке были оставлены отнюдь не древесной смолой…

— С чего им вздумалось отступать? А я почем знаю? — сказал Скавру разведчик из отряда Пакимера, такой же недисциплинированный, как любой другой хатриш. — На все “почему” отвечают колдуны и маги. Я больше занят вопросом “что” и “где”, вот я и говорю тебе: намдалени сворачивают лагерь.

Трибун сунул руку в кошель и вручил хатришу золотой. Какова бы ни была причина отступления врага, а хорошие вести заслуживают награды. Монета исчезла в кошеле хатриша прежде, чем Скавр хлопнул себя по лбу.

— После Кизика ты должен платить мне, а не наоборот.

— Ничего, она и так не пропадет, — заверил хитрый хатриш.

Трибун вскочил на лошадь и вместе с разведчиком поехал на наблюдательный пост. Скавр никогда не был хорошим наездником и не уставал благословлять стремена, которые позволяли ему не падать с седла.

Беглый взгляд с вершины холма — и Скавр убедился в том, что разведчик прав. Намдалени Баили стояли в брошенном лагере легионеров, который те некогда разбили возле усадьбы Зонара. Теперь намдалени покинули долину.

Марк успел еще увидеть, как последняя колонна выходит из долины, двигаясь в северном направлении. Даже с такого далекого расстояния Скавр разглядел: ряды намдалени были плотно сомкнуты. Лучший аргумент в пользу дисциплины — враждебное окружение.

Наблюдая за отходом Баили, Скавр не сразу заметил, что небольшой гарнизон все еще удерживает хорошо укрепленный дом Зонара.

Это положение сохранялось и в последующие дни. Гарнизон поддерживала защитная линия, которая неплохо сдерживала легионеров. Основная ударная группа намдалени ушла, но островитяне все еще крепко сидели в своих укреплениях.

Конные разведчики сумели проскользнуть мимо деревянных крепостей намдалени. Вскоре они донесли, что основные части островитян спешат на северо-восток, к Гарсавре. Получив это известие, Лаон Пакимер засиял таким самодовольством, что Марку захотелось дать ему по морде.

— Видишь, даже йезды могут приносить пользу, — заявил командир хатришей. — Что одному беда, то другому удача.

Скавр хмыкнул. Он втайне надеялся на то, что солдаты Княжества разобьют йездов. С другой стороны, если в этих боях Дракс ослабит себя, сердце Скавра тоже не разорвется.

Марк не собирался сидеть сложа руки, пока его враг был занят стычками с йездами. Если бы несколько крепостей намдалени пали, легионеры открыли бы себе дорогу к побережью. Холмы — хорошее убежище, но здесь ничего не решалось. Плодородные долины куда лучше могли прокормить любую армию. Марк был по горло сыт перловкой и горохом. Да и эти запасы подходили к концу.