Гарри Тёртлдав - Пропавший легион

Увидев, что трибун с мечом в руке вскочил с постели, кочевник тряхнул головой, что-то пробормотал, потом вскрикнул и бросился на римлянина. У Марка не было времени вытаскивать меч из ножен, и он ударил по кинжалу камора, используя меч как палку. Потом схватил врага за левое запястье и сильно сжал, не давая ему возможности пустить в ход кинжал.

Марк перехватил взгляд своего противника. Темные глаза камора были широко раскрыты и казались совершенно безумными. Но было еще в них что-то, ускользающее, непонятное, и лишь впоследствии трибун догадался, что это был ужас.

Сцепившись друг с другом, они покатились по полу. Казарма загремела от шума схватки, диких выкриков камора, голосов проснувшихся легионеров.

Потребовалось несколько секунд для того, чтобы солдаты пришли в себя и сообразили, что происходит. Марк крепко держал врага за запястье и свободной рукой молотил по его голове рукоятью меча. Создавалось впечатление, что голова у камора крепче камня. Он все еще извивался, пытаясь ударить трибуна ножом.

Неожиданно еще одна сильная рука схватила кочевника за руку.

Виридовикс, полуголый, как и сам Скавр, стиснул пальцы камора и заставил его выронить кинжал. Оружие со стуком упало на пол.

Виридовикс встряхнул камора, как крысу.

— Зачем ему понадобилось нападать на тебя, дорогой мой римлянин? — спросил он и рявкнул на пленника:

— Не юли, ты!

И он снова встряхнул его. Глаза камора неподвижно смотрели в одну точку — на упавший кинжал. Он не обращал на галла никакого внимания.

— Я не знаю, — ответил Марк. — Думаю, Авшар заплатил ему за это. Я видел их вчера за дружеской беседой.

— Авшар? Ну, с ним все понятно, а как насчет этой крысы? Кто это, наемный убийца, или у него есть с тобой счеты?

Некоторые из римлян встали поблизости и раздраженные тоном галла принялись ворчать, но Марк поднял руку, и они замолчали. Он уже собирался сказать, что видел камора только раз в компании Авшара, но, поймав неподвижный взгляд поверженного врага, неожиданно вспомнил все и в возбуждении прищелкнул пальцами.

— Помнишь кочевника у Серебряных Ворот, который так пристально глазел на меня?

— Да, я его помню, — ответил Виридовикс. — Ты хочешь сказать… Стой! Чтоб ты сгорел! — заорал он на пленника, который все еще пытался освободиться.

— Нет никакой необходимости держать его так всю ночь, — сказал Гай Филипп. Старший центурион притащил связку толстых веревок. — Секст, Тит, Паулус, помогите мне. Надо связать эту птицу.

Даже с помощью четырех римлян и могучего галла им едва удалось справиться с камором, на в конце концов убийца оказался крепко связан. Он сопротивлялся с дикой, сумасшедшей яростью, еще большей, чем во время схватки с римлянином, и выкрикивал при этом ругательства на своем языке.

Он дрался так отчаянно, что оставил отметины своих когтей почти на всех своих противниках, но это ему не помогло — веревки опутали его так, что он не мог шевельнуться. Но даже после этого он все еще пытался вырваться из своих пут. Неудивительно, — подумал трибун, — что Авшар решил использовать именно этого человека. Предубеждение против пехотинцев вполне могло превратиться в личную неприязнь после того, как Марк заставил его отвести взгляд — там, у городских ворот. Как сказал Виридовикс, у камора были свои причины договориться с каздианским послом. Кочевник хотел свести счеты с римлянином.

Но у Серебряных Ворот кочевник выглядел вполне нормальным — почему же сейчас он был похож на сумасшедшего? Может быть, Авшар дал ему какое-нибудь зелье? Была лишь одна возможность выяснить это.

— Горгидас! — позвал Марк.

— Что случилось? — отозвался грек, пробираясь сквозь толпу легионеров, собравшихся около связанного камора.

Марк объяснил ему, что произошло, и добавил:

— Ты можешь его осмотреть и узнать, почему он так сильно изменился с тех пор, как мы увидели его впервые?

— А что, по-твоему, я собираюсь сделать? Но наши ребята так тесно его обступили, что к нему и не пробиться.

Легионеры отодвинулись и освободили Горгидасу место возле пленника, который лежал на кровати Скавра связанный.

Врач склонился над ним, посмотрел в его безумные глаза, прислушался к дыханию, а когда выпрямился и заговорил, голос его был тревожным.

— Ты был прав, командир, — сказал он. Марк знал, что такая официальность в обращении была для Горгидаса показателем высшей степени беспокойства — врач не любил тратить времени на формальности. — Бедняга на пороге смерти. Я полагаю, его опоили каким-то зельем.

— На пороге смерти? — ошеломленно переспросил Скавр. — Всего несколько минут назад он был полон жизни.

Горгидас нетерпеливо дернул плечом.

— Может быть, он умрет не через час или даже не завтра. Но то, что его смерть близка, — это несомненно. Глаза глубоко запали, один из зрачков в два раза больше обычного. Он дышит глубоко и медленно, словно в бреду. В перерывах между криками он скрипит зубами и стонет. Любой, кто читал учение Гиппократа, скажет тебе, что это признаки скорого летального исхода. И вместе с тем, у него нет высокой температуры, — продолжал врач, — я не вижу никаких язв или ран, которые могли бы объяснить его болезнь. Поэтому я пришел к выводу, что ему дали наркотик или отравили каким-нибудь ядом.

— Сможешь ли ты вылечить его? — спросил Марк.

Врач отрицательно покачал головой.

— Я уже говорил тебе, я — врач, а не чудотворец. Я не знаю, каким дьявольским зельем его опоили, а без этого не могу ничего предпринять. Да если бы и знал — все равно все уже бесполезно.

— Чудотворец — так ты изволил выразиться? — вмешался Виридовикс. — Возможно, жрецы Фоса смогут спасти его, если ты бессилен.

— Не будь смеш… — начал Горгидас и вдруг остановился в замешательстве. Марк оценил выдержку врача. Нехотя грек признал: Возможно, в этом что-то есть. Некоторые из них могут делать вещи, в которые я никогда бы не поверил, если бы не видел их своими глазами. Правда, Муниций?

Легионер, которого исцелил имбросский жрец, был сильным молодым парнем с черными усами.

— Да, ты все время твердишь об этом, — ответил он. — Я ничего не помню, проклятый жар выжег из меня всю память.

— Этот Нейпос, которого ты привел сюда вчера вечером, кажется вполне разумным человеком, — заметил Горгидас.

— Я думаю, что ты прав. Нефон Комнос тоже должен быть извещен о случившемся. Хотя я не удивлюсь, если он вдруг решит, что я хочу взорвать армию Видессоса изнутри.

— При таком положении дел, скажу я вам, армию Видессоса не грех было бы слегка тряхнуть, — заявил Гай Филипп.

Про себя трибун вполне согласился с ним. Но он давно уже понял, что видессианам лучше об этом не говорить.

Марк наклонился и подобрал кинжал, оброненный камором. Это оружие не понравилось ему сразу. Рукоятка — дикая кошка в страшном оскале — была вырезана из кости и обмотана мягкой зеленой, скорее всего, змеиной кожей.