Гарри Тёртлдав - Похищенный трон

— При таком-то главаре можно было бы предположить, что Ликиний запросто разобьет их, — сказал Абивард.

— Если бы войны велись на пергаменте, ты был бы прав, — заметил Шарбараз, — но как только у Ликиния появился соперник, неважно какой, его моментально перестали слушаться. Он уже не в первый раз задерживал войску жалованье, да и вообще надоел всем донельзя. Он приказал войскам выступить против Генесия. Разумеется, из Видесса они вышли, но тут же перешли на сторону мятежников. Город мог бы, я думаю, выдерживать осаду вечно, но стражи ворот открыли их перед воинами Генесия.

— Ликинию следовало бежать, — сказал Абивард. — Он же должен был понимать, что ты принял бы его хорошо, хотя бы в благодарность за то, что он сделал для нас в Серрхизе.

— Никто из моряков не захотел перевезти его с сыновьями через узкий пролив к западным землям, — сказал Шарбараз. Его слова в этой маленькой уединенной комнате прозвенели погребальным набатом. Абивард взял орешек и положил его обратно в вазу — аппетит пропал. Царь Царей продолжил:

— В конце концов он попытался перебраться через пролив на лодке, сыновья гребли сами. Но слишком поздно — люди Генесия были уже в городе. Ликиния схватили.

— И убили вместе с Хосием. Ты уже говорил об этом.

— Гораздо хуже, — сказала Динак, уже слышавшая эту жуткую историю раньше.

— Они перебили сыновей Ликиния у него на глазах. Последним убили самого старшего, Хосия, а потом прикончили Ликиния — не спеша, по кусочкам. — Она передернулась. — Мерзость какая! — Должно быть потому, что у нее теперь был свой ребенок, сама мысль об убийстве чьего-то ребенка, Тем более на глазах родителя, представлялась ей особенно отвратительной.

— Вот так и воцарился в Видессии Автократор Генесий, — сказал Шарбараз. — Часть этой истории я сложил по кусочкам из рассказов путешественников и купцов, а остальное узнал от послов, которых прислал мне Генесий с известием о своем восшествии на видессийский престол. Кровавыми убийствами проложив себе дорогу во дворец, теперь он, видите ли, решил начать соблюдать этикет.

— Что ты сказал послам? — спросил Абивард.

— Велел им убираться из моего царства и благодарить судьбу, что я не приказал заковать их в кандалы и бросить в темницу под дворцом, — ответил Шарбараз. — Я сказал, что не намерен иметь дело с людьми, которые служат правителю, злодейски убившему моего благодетеля. — Глаза его сверкали, мысль об ужасном конце Ликиния приводила его в ярость. На, прежде чем продолжить, он покачал головой:

— Наверное, для дела полезнее было сдержаться и дать им любезный ответ. Теперь Генесий знает, что я его враг, и может соответствующим образом подготовиться.

— Все видессийцы признали его Автократором?

Шарбараз вновь покачал головой:

— Видессия извивается, как змея с переломанной хордой, бурлит, как забытая на плите похлебка. Кое-кто в империи поддерживает узурпатора, другие утверждают, что по-прежнему верны дому Ликиния, хотя дом этот разрушен до основания, и до меня дошли слухи, что один или даже несколько военачальников в пику Генесию объявили себя Автократорами. — Он потер руки:

— Неплохая получается заварушка.

— Да уж, — проговорил Абивард. — У нас совсем недавно была гражданская война. Теперь очередь видессийцев, и, судя по твоим рассказам, их эта зараза поразила куда сильнее. Что ты намерен делать, величайший?

— Пусть в этом году поварятся в собственном соку, глядишь, и вовсе развалятся, — ответил Шарбараз. — Но я отберу назад все васпураканские земли, уступить которые вынудил меня Ликиний. И я представлю это как акт отмщения за его смерть. — Он вновь потер руки, явно смакуя иронию ситуации. Голос его сделался мечтательным. — Но мне нужно больше. Много больше. И у меня есть ключик к этому замку. Я его тебе покажу. — Он поспешно вышел из приемной.

— О чем это он? — спросил Абивард Динак. Она улыбнулась:

— Знаю, но тебе не скажу, через минуту сам увидишь. Не хочу портить сюрприз.

Царь Царей вернулся вместе с молодым человеком, одетым в роскошные видессийские императорские одежды и обутым в алые сапоги. У него были видессийские черты лица, более тонкие, чем у большинства макуранцев, особенно в нижней части лица. Он сказал Абиварду:

— Очень рад видеть тебя снова, высокочтимый. — Он говорил с сильным видессийским акцентом.

— Извини меня, но, по-моему, мы незнакомы, — сказал ему Абивард и повернулся к Царю Царей:

— Величайший, кто это? Я в жизни его не видел.

— Что? — Шарбараз изобразил полное изумление, но несколько переиграл, а потому не казался убедительным. — Ты хочешь сказать, что так быстро забыл лицо Хосия, сына Ликиния, законного Автократора Видессии?

— Это не Хосий, — убежденно заявил Абивард. — Я видел Хосия и разговаривал с ним. Я помню его лицо и… — Голос его затих. Он перевел изумленный взгляд с Шарбараза на человека, который не был Хосием, и обратно. — Я знаю, как выглядит Хосий, и ты, величайший, знаешь, как выглядит Хосий, но многие ли видессийцы знают, как выглядит Хосий?

— Ты великолепно понял мою мысль, — сказал Шарбараз тоном, предполагавшим, что ничего другого он от Абиварда и не ожидал. — Когда наши войска войдут в Видессию, что может быть лучше, чем объявить своей целью восстановление на престоле сына и наследника злодейски убитого законного Автократора? И дай Господь, чтобы мы дошли до Видесса и ввели нашего Хосия, — он произнес это имя с совершенно непроницаемым лицом, — в императорский дворец.

— Лучше не придумаешь, — сказал Абивард и внимательно осмотрел молодого человека в видессийском императорском наряде. — Кто же ты такой на самом деле?

Молодой человек нервно покосился на Шарбараза:

— Высокочтимый, я всегда был и есть Хосий, сын Ликиния. Если я — это не он, то кто же из тех, кто ходит по земле, он?

Абивард подумал и медленно кивнул:

— Если взглянуть на дело с этой точки зрения, то полагаю, ни у кого нет больших прав на это имя, чем у тебя.

— Именно так. — Шарбараз был заметно горд собственной смекалкой. — Получается, что Царь Царей и Автократор, объединив усилия, выступили против гнусного узурпатора, как раньше мы выступили против Смердиса. Может ли кто-нибудь устоять против нас?

— Ума не приложу, как ему это удастся, — верноподданно подтвердил Абивард.

Конечно, он знал, что кому-то это вполне может удаться: существуют варианты, ему пока неведомые. Именно для того и затеваются войны — чтобы посмотреть, насколько хорошо планы стыкуются с действительностью.

Он вновь окинул взглядом «Хосия». Кто бы он ни был — скорее всего, купец, случайно оказавшийся в Машизе, когда Шарбараз узнал об убийстве Ликиния, или же беглый видессийский солдат, — он определенно чувствовал себя очень неспокойно, хотя и довольно хорошо скрывал это. Он был пешкой, которой в любой момент можно пожертвовать, и если не понимал этого, значит, вдобавок был еще и глупцом.