Константин Павлов - Король драконов

Лебединая семейка скрылась из виду, оставив только удаляющийся гогот пополам с писком. Ффух! Хорошо, что мне не попалась пара — ведь лебеди вроде неразлучны. Вдвоем они меня просто ощипали бы. Интересно, так чего он все-таки испугался?

Струйка дыма пощекотала ноздри. Я недоуменно оглянулась. По обе стороны от места, на котором я стояла, тлела трава и курились дымом листья на парочке кустов. Все это были уже умирающие остатки пламени, не получившего пищи на влажном берегу. Откуда взялся огонь? Я еще оглянулась, но решила не задерживаться. Гнездо мог навестить и второй родитель.

Я так и не поняла, как смогла найти в зарослях свою команду. Они оказались шагах в тридцати от места, где должны были быть.

— Вы не поверите, что я только что пережила, — сообщила я Воротнику и Мышаку, которые действительно смирно дожидались меня у кустов. Торчащее из отворота шапки лебединое перо качалось с каждым движением головы, подтверждая мои слова. Мы попробовали пройти назад, к гномьей дороге, но в результате вышли к сумрачной роще из высоких замшелых деревьев. Странно. На ночлег мы остановились у огромного дуба на небольшом холме, возле которого не было ничего интересного, полезного и вкусного, так что я надеялась провести ночь без гостей. Защитный круг чертился почему-то очень тяжело, нож вырывался из руки и выписывал в земле извилистые кривые. Дело пошло лучше, когда я выхватила из костра головню. На всякий случай я очертила тройной круг. Каша с ветчиной уже булькала в котелке. Честно разделив ужин с Воротником, я устроилась меж узловатых корней и достала мешочек с рунами. Песня о старом лодочнике? Да, прямо про сегодняшний день.

— «Лодку бросает большая волна, берег мелькает вдали…» — начала я, перебирая струны арфы. Воротник заснул почти сразу, а мне пришлось сначала допеть. Закончив песню, я огляделась, но не увидела благодарной публики, только в кустах что-то коротко сверкнуло, но могло и показаться. Лесной народ на мое исполнение не сбежался. Арфа отправилась в мешок, я завернулась в плащ и легла спать.

В темноте что-то таинственно ухало, скрежетало, но в целом было тихо. Один раз, правда, кто-то начал тяжело топтаться рядом, фыркать и сопеть, но Воротник тут же рванулся за круг, не слушая мои окрики, и с большим шумом, топотом и треском загнал этого кого-то на дерево. Дракончик безмятежно вернулся и лег у тлеющего костра, недовольный зверь еще немного попыхтел и пофыркал откуда-то сверху, но я кинула на звук камнем, и он притих. Мышак на всю эту суету едва повернул голову. Я обновила круг, подбросила хвороста в костер, и остаток ночи мы провели спокойно.

— Пора вставать!

Воротник искоса глянул на меня, вздохнул и перевернулся на живот. Выпущенный из круга Мышак заспешил к ближайшему кустарнику и тут же начал с несчастным видом нехотя объедать листья. Заново сложенный костер только разгорался и совершенно не собирался кипятить воду в котелке. Восходящее солнце золотило верхушки деревьев высоко наверху, где-то в стороне неуверенно пробовала голос одинокая птица. Я решила пока пойти прогуляться вокруг, поискать что-нибудь вкусное, ценное или полезное и заодно проснуться. Позевывая, обошла дуб по кругу, еще раз пихнула дракончика в бок и направилась к просвету меж деревьев шагах в тридцати. Тишина. Ночные создания уже попрятались в своих логовах, а дневные пытались проснуться, как и я. Довольно скучная и безопасная пора всеобщей вялости и сонливости, когда ничего не происходит.

Рядом со мной упал кусок мха и посыпался какой-то мусор. Я подняла взгляд. С дерева на меня глядел кабан.

Не может быть! Я как-то сразу проснулась.

Да, в развилке не поймешь какого дерева, так оно заскорузло и покрылось мхом, беспокойно топтался здоровенный секач с внушительными клыками, роскошной щетиной на загривке и приметным белым пятном на боку. От развилки до земли было локтей восемь, не меньше, а места на ней вполне хватало, чтобы немаленький зверь мог спокойно развернуться и сделать пару шагов в любую сторону. Большое было дерево, что еще сказать. Как на нем оказался кабан? Стоп!

— Воротник, а ну иди сюда!

Двадцать шагов до меня дракончик преодолевал долго и настойчиво, поочередно медленно переставляя лапы и иногда даже как-то проскальзывая на месте, как будто карабкался вверх. Подойдя, он плюхнулся у моих ног и попытался свернуться клубочком.

— Не спи! — Я была безжалостна. — Глянь туда!

Дракончик искоса глянул вверх и тут же уронил голову. Дескать, стоило из-за такой мелочи шум поднимать?

— Это его ты ночью загнал?

Воротник, по-моему, опять задремал, но кабан, в сущности, ответил за него. При виде дракончика он беспокойно заметался и начал тихонько повизгивать.

— Давай слазь, нечего там делать! — Меня начала слегка мучить совесть. Наверно, мы устроились на ночь возле его любимого пастбища, за что сам кабан и поплатился. Теперь мы должны были хотя бы вернуть его на землю.

Но зверь попался упорный и несговорчивый. Я кинула в него парочкой сосновых шишек — не помогло. Потыкала веткой — без толку. Он довольно свирепо фыркал на мои атаки, пытался рыть ветку копытом, полосовал кору клыками, но, как только подходил к краю, тут же отскакивал с испуганным визгом.

— Слушай, ты его загнал — ты и сними, — приказала я Воротнику, когда сдалась сама. Мелькали, правда, мысли сделать копье из ножа с веткой или развести костер и выкурить кабана дымом, но эти идеи я отвергла. Пока.

Воротник послушно встал, подошел к дереву, поднялся на задние лапы — и замер.

— Не спи! — снова зашумела я, когда дракончик попытался прислонить голову к стволу. Вдохновленный Воротник задвигал по коре передними лапами, поставил на ствол задние — и начал рушиться на спину. Я бросилась на помощь, — Ну давай, давай! — пыхтела я, подставляя плечо под драконий зад.

Нашими общими усилиями Воротник неуклонно поднимался и просыпался. Кабан его не замечал до последнего момента — он боялся заглядывать за край. Так что они почти столкнулись мордами.

— Уи-и-и!..

На меня посыпались кусочки коры и мелкий мусор. Когда я отряхнулась и протерла глаза, кабан глядел на Воротника с ветки повыше. Как он ухитрился развернуться? Или поднимался хвостом вперед? Теперь уже и дракончик был озадачен.

— Слушай, как он все-таки карабкается! У него что, когти? — Сопротивляться любопытству было уже невозможно. — Воротник, загони его повыше, хорошо?

Дракончик молча полез наверх, но коварный кабан разрушил все мои надежды. Увидев приближающегося мучителя, он немного подумал, потоптался, сдвинул ноги в пучок, ловко развернулся и с решительным фырканьем кинулся не вверх, а в сторону, к концу полого растущей ветки. Хруст, треск, у кабана проскользнули все четыре ноги сразу, и он повис на брюхе, но его немалый вес уже сделал свое дело. Ветка с треском согнулась и коснулась земли. Кабан тут же бодро вскочил на все четыре, хорошенько получил по животу освобожденной распрямляющейся веткой и с визгом бросился наутек, унося секрет своей ловкости. Я разочарованно глянула вслед. Ну да ладно! Вода в котелке как раз начинала закипать, надо было бросить пшено.