Андрей Вербицкий - Хроники Зареченска

Леха опрометью бросился по коридору и верх по лестнице.

Прежде чем войти в камеру, Беру пришлось выдержать настоящий бой с подошедшими клановцами. Те не желали впускать Александра без бронежилета. Он был уверен, что опасность ему не грозит, но в конце концов пришлось Лехе бежать за защитой в оружейную.

Бер стоял напротив гнолла и смотрел в подвижные глаза пленника. Тщетная попытка прочитать в них… Что? А хрен его знает. Все равно что смотреть в зрачки жабы и пытаться уловить в них отблески эмоций.

Один глаз гнолла уставился Сашку, другой на стоящую у стены, вооруженную до зубов группу поддержки.

Сашка рукой показал гноллу на лежащий на полу матрас, приглашая аборигена сесть. Тот правильно понял жест человека и медленно опустился на предоставленное людьми импровизированное ложе.

Несмотря на то, что матрас был старый, в ржавых пятнах, гнолл по-своему оценил заботу пленителей. Ему очень понравилась мягкая «кровать», такой не было даже у старшего надзирающего. Правда люди об этом, естественно, не догадывались.

Когда пленник устроился, Бер сел напротив прямо на пол, по-турецки скрестив ноги, и послал зов-приглашение к разговору. Контакт удалось наладить спустя десять минут, значительно быстрее, чем в прошлый раз.

«Что тебе нужно нежнокожий?»

«Хочу учиться у тебя». — Сашка почувствовал удивление гнолла.

«Чем я могу быть полезен для шхаса? Я простой наездник».

«Научи управлять шантархом».

Молчание гнолла затянулось. Александр уже начал думать, что просьба не дошла до адресата или он как-то неправильно произнес название боевого животного и был просто не понят. Он уже намеревался повторить, когда ответ возник в его голове.

«Что дашь взамен?»

Большое достижение. Бер боялся спугнуть удачу.

«Пища в достатке, кров, безопасность. После обучения получишь свободу».

Гнолл опять надолго затих.

«Если откажу?»

Глава клана поначалу хотел ответить, что в таком случае убьет пленного, но неожиданно передумал.

«Отпущу».

Гнолл заерзал на месте. Хвост резко дернулся несколько раз, а мозг Бера захлестнула волна непонятных, чужих эмоций.

Сапрыкин и Подберезин заметили изменения в позах «собеседников», насторожились и приготовили оружие к применению. Александр поспешил успокоить бойцов клана. Опасности он не видел.

«Почему?» — спустя некоторое время задал вопрос гнолл.

«Почему отпущу или почему прошу научить?»

«И то и другое».

«Я шхас и правитель. Мне не нужна твоя смерть, что бы доказать собственную власть и силу. Поэтому отпущу. А знания лишними не бывают. Мир освещается солнцем, а человек — знанием, ибо учение свет, а не учение тьма и новое умение везде найдет применение, потому что стыдно не знать, стыдно не учиться», — выдал тираду из пословиц Александр.

Если бы гнолл был человеком, то Бер с уверенностью смог бы сказать, что пленник офонарел. Гнолл опять заерзал на месте, убивая нервные клетки бывших омоновцев.

«Я ошибался. Ты самый мудрый из встреченных мною шхасов», — вынес вердикт гнолл. — «Но ты понимаешь, я вернусь в прайд и расскажу о вас. Многое мне стало известно, многое для меня во тьме, но знающие разберутся с тем, что видели мои глаза. Мы вернемся и не пощадим никого и я буду среди воинов и охотников».

«Мы не боимся. В первый раз никто о вас ничего не знал. Теперь знаем. Вы слабы», — Сашка не понимал, врет он или нет. Хотелось верить, что нет. — «Тебе решать на чьей стороне ты будешь».

«Ты честен».

Бер скромно промолчал. Да я такой. Иногда.

«Я помогу тебе, но только тебе. Твоих воинов учить отказываюсь».

Бер еле удержал в груди ликование.

«Я рад. Ты выбрал верный путь», — Александр удовлетворенно кивнул и решил подсластить жизнь пленника. Хорошее отношение никому не вредило. — «Есть ли у тебя пожелание?»

«Хочу жареного мяса».

После напряженного диалога у Бера разболелась голова, но он постарался не обращать внимание на такую мелочь. Александр не ожидал, что выйдет такой продуктивный разговор с аборигеном.

Хоть одна положительная новость сегодня.

На следующий день состоялся долгий разговор с Любой. Александру потребовались все его терпение и красноречие, чтобы убедить женщину остаться и впоследствии пойти на обман Петровича. Женщина долго упиралась, из ее сбивчивых фраз Бер толком не понял, то ли она боялась последствий для себя, то ли просто не хотела врать. Самое главное, что она все же согласилась, но взамен потребовала обеспечить ей и матери безопасность, снабдить всем необходимым для относительно комфортного проживания и две комнаты. Бер сразу согласился. Почувствовав слабину собеседника Люба потребовала также предоставить возможность в случае, если ей стукнет в голову, покинуть клан. Бер подумал, что последнее для общины нежелательно, но другого выхода Сашка не видел и тоже согласился. Он надеялся, что со временем женщине понравится жить здесь и вопрос остаться или нет отпадет сам собой.

Когда Бер со своей частью закончил, как и договаривались, явился Никифоров. Поначалу Сашка противился и не желал давать добро Вячеславу на разговор с предсказательницей, но уступил давлению. Единственное, о чем попросил, начать разговор после того как Люба уже примет решение остаться в клане.

Никифоров не теряя времени начал выспрашивать о жизни среди дробышевцев, их количестве и вооружении. Какое число погибло от нашествия и в стычках с вэвэшниками. Естественно женщина всего не знала, однако примерное представление о делах в баронстве имела.

Очень хорошо, что Никифоров затеял беседу с Любой после Александра. Будь иначе, то уговоры Бера оказались бы бессмысленными. Она не приняла бы сторону клана. Мало кому понравится, когда от тебя постоянно требуют вспомнить и то, и это. По сути Вячеслав устроил допрос в мягкой форме. Люба еще не стала частью клана и психологически, на уровне инстинкта, противилась напору малознакомого человека.

Никифорова конечно тоже можно понять, он отвечает за безопасность и ситуация требовала от него узнать о бароне и его боевиках как можно больше и быстрее.

Бер заметил каким взглядом женщина наградила Никифорова и понял, что еще пара минут и Люба буде готова сбежать, так и не успев стать частью их общины. Сашка прервал увлекшегося Вячеслава и чуть ли не насильно выставил в коридор.

— Ты чего творишь? Я с таким трудом уговорил тетку остаться и помочь, а ты давить начал. Будто врага допрашиваешь.

— Действительно. Забылся. Прости. — Никифоров уже сам понял, что зашел дальше, чем намеревался.

— Не у меня прощения проси. Лучше вернись и принеси извинения Любе.

— Что, прямо сейчас?

— А когда? На полпути к Быстрицкому и Петровичу? Или собираешься посадить единственную предсказательницу на цепь? — голос Бера наполнился ехидством.