Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Супруга.
Всю радость с Иванушки как волной смыло.
Сеня.
Пока они тут…
Она там…
Серафима снова утерла пот со лба колючим рукавом выменянного ими в октябрьской
деревне полосатого долгополого армяка (неужели это было всего с неделю назад?!..),
пробежала несколько ступенек, сообразила, что как раз для такой оказии Иванушкой был выдан ей трофейный ковер, и торопливо вернулась за ним в прихожую.
Прорепетировав со скрежетом зубовным над карнизом маневры типа «вверх-вниз» и «вправо-влево» и в очередной раз с печальным вздохом пожалев об отсутствии Масдая, она отдала ковру приказ «вверх на метр – вперед на пять метров и медленно-медленно вниз»,
легла на живот, свесила голову через край, и стала смотреть, как стеклянный гроб, играющий всеми оттенками красного, неспешно приближается, на глазах превращаясь в хрустальный сундук огромного размера.
Или, скорее, даже ларь…
Чтобы не сказать ящик…
Хотя от перемены наименования габариты его, увы, не изменялись.
«Метра три в длину – три с половиной, не меньше… Да в ширину метра два», – кисло предположила царевна, вывернула шею и еще раз окинула взглядом свое транспортное средство – метр семьдесят на метр двадцать по максимуму.
Государственный стандарт, ёшки-матрешки…
Больше пяти умрунам и сержанту и не нужно.
Сразу было видно, что при изготовлении этого ковра никто не подумал, что в один прекрасный день (или ночь, если быть пунктуальным), одинокой девице совсем не богатырского телосложения придется на него грузить и вывозить за тридевять земель Змеево яйцо.
Впрочем, может, если как-то исхитриться поставить прозрачный ящик на попа…
«Два на два», – услужливо подсказало подсознание.
«Метр семьдесят на метр двадцать…» – тут же мрачно напомнила себе Серафима и озабоченно поджала губы. – «И еще где-то там должна быть я».
Ковер продолжал плавно снижаться, и мимо царевны неторопливо проплывали вверх отполированные до зеркального блеска черные каменные блоки, из которых были
сложены стены гигантского колодца. На их глянцевых боках, смазывая и размывая ее отражение, играли в свои непонятные, но зловещие игры багровые отблески пламени Сердца Земли, весьма некстати наводящие на воспоминания о всех когда-либо слышанных ей легендах народов Белого Света о подземных пенитенциарных учреждениях для мертвых, которые в свое время были не очень хорошими живыми. В довершение картины, в глубине геенны огненной что-то заворочалось, закашляло, зарокотало, и из ниоткуда возник низкий гул, от которого засвербело в ушах, зашкворчало в мозгах и стали прикипать друг к другу сведенные зубы.
Сухой жар, накатывавшийся волнами из пламенеющей и гудящей бездны, безжалостно норовил выжечь кожу, нос, горло, глаза – всё, к чему мог пробраться – и последние несколько метров перед достижением цели царевну раздирали два противоречивых желания: замотаться до макушки во все имеющиеся у нее одежки и немедленно содрать их, желательно вместе с кожей, на которой пот уже даже не успевал появляться.
Если бы сейчас ее наряд начал тлеть или даже вспыхнул алым пламенем, она бы не удивилась.
Как хорошо, оказывается, было там, на славном добром пронизывающем октябрьском ветру…
Опустившись по гигантскому колодцу метров на сорок, она, наконец, достигла долгожданной цели.