Инна Георгиева - Ведьма для царевича, или От прошлого не убежишь

— Нет, конечно, — Елена всплеснула руками, представив себе такую перспективу. — Но не так часто в нынешнее время рыцари устраивают турниры за любовь прекрасных дам. А здесь какая-то тучка…

— Телепорт, — поправила я. — Обыкновенный телепорт отстроченного действия. Вообще-то, он не должен был подействовать в замке Кощея. Зухра, ответь, дом твоего отца защищен от магических атак?

— О прекрасная Вейлиада, а кто сейчас, когда вокруг так неспокойно, может решиться оставить собственное жилище без магических барьеров и щитов?

Я задумалась. Тучка, проходящая любые преграды? Забавно… Я таких телепортов не знала. Когда нас с Еленой украли прямо из-под носа у Кощея, я решила, что просто силы замка несколько истощились за длительный срок. Но поверить в то, что и дом визиря в славном городе Медины испытывал недостаток в охранных заклинаниях… Новая информация заставляла по-другому взглянуть на ситуацию. Либо захвативший нас колдун обладал невероятной магической силой или пользовался услугами не менее могущественных субъектов, либо мы попали в гости к какому-нибудь гениальному изобретателю, создавшему новейшую версию телепорта. Хоть так, хоть эдак, а перспективы радостными не выглядели. В первой случае, у наших мужчин могли возникнуть серьезные проблемы с выполнением миссии по нашему вызволению. Как бы нам потом вместе не сидеть, в соседних камерах. С другой же стороны, мне не хотелось даже думать, зачем мы могли понадобиться хозяину "совершенного" телепорта. У таких ученых обычно не все в порядке с двумя вещами — с головой в целом и с девушками в частности. Нет уж. Пускай это лучше будет какой-нибудь колдун. И вообще, где, скажите на милость, сейчас шляются эти рыцари, когда трем таким замечательным дамам необходима их помощь?!

Наверняка, мне стало бы легче, если бы в тот момент я вдруг узнала, что мужчинам тоже не слишком везло с тех пор, как мы исчезли. Сначала Сивка с печальными глазами на оскаленной морде разгромил в зале то немногое, что не успел разбить Кощей. При этом шкаф, в котором надеялся схорониться хозяин замка, пострадал чуть ли не в первую очередь. Сильно сомневаюсь, что мой конь осмелился бы потоптаться по великому колдуну, если бы увидел его за деревянной дверью. Когда Кощея извлекли из-под обломков мебели, он уже не был способен мстить, только проклинать. Да и то, когда отрастут зубы. Шепелявое заклинание может принести больший вред своему недалекому создателю, нежели обозначенной цели.

И все же, я с уверенностью могу сказать, что самым пострадавшим человеком в тот день был Змий. Они с Елисеем все-таки решились вернуться в зал, когда стихли крики и стенания Кощея, но помочь в лечении не успели.

— Ее святейшество, прекрасная и великая, повелительница всех земель Востока, царица морей и вод земных, обожаемая народом, всевидящая и всепрощающая, луноликая императрица…

— С дороги, холоп! — слуг разметало по углам мощной струей воды.

— Луаллин… — оседая прошептал Змий, хватаясь за сердце.

— Да, мальчик мой, — улыбнулась вошедшая. — Я здесь. И сейчас я бы хотела услышать, куда ты дел мою дорогую сестру.

Что ж, Луаллин, императрица земель Востока, Поднебесного Царства, была воистину опасной женщиной. Я не могла похвастаться ни сдержанностью нрава, ни излишками доброты в сердце, но по сравнению со своей сестрой, я казалась ангелом во плоти. И тем не менее, она была любима своим народом. Частично это объяснялось ослепительной красотой Луаллин. Я была хорошенькой, со своими шелковыми волосами, чуть раскосыми глазами и высокими скулами. Блондинка Василиса, сверкая изумрудными глазами и аппетитной фигуркой, была прекрасна. Но Луаллин… Это было создание, достойное того, чтобы с него рисовали богинь. Белоснежная кожа, водопад роскошных волос, немного вьющихся, что так нехарактерно для девушек нашей страны. Выразительные глаза цвета морской волны, когда она сердилась (то есть, почти всегда), но голубые как чистейшая лагуна, когда улыбка озаряла ее лицо. Чувственный рот, алые губки подчеркивали белые ровные зубы. Длинная шея, тонкий стан… Она была пределом мечтаний. Недосягаемой и пугающей в своем великолепии.

Но люди любили свою повелительницу не только за прекрасное лицо. Она умела быть настоящей королевой. Жесткая и свирепая, Луаллин имела четкие взгляды на правду, справедливость, верность, милосердие… Она могла говорить, она умела слушать и понимать. Иногда она ругала, бывало казнила, но никогда она не преступала свой закон и ни разу не обрушила гнев на головы невинных. Если бы кто-то спросил меня, боюсь ли я свою сестру, я бы ответила честно — да, боюсь. Люблю, восхищаюсь, но боюсь до дрожи в коленках. Судя по всему, Змий ее тоже знал и так же боялся.

— Ваше величество, — попытался поднять руку в знак приветствия Кощей, но на него бросили такой выразительный взгляд, что он поспешил перекочевать за спину Сивки в надежде, что гром и молнии минуют этот крошечный участок земли. Взмахнув подолом, Луаллин снова обернулась к Змию. Тот, недолго думая, профессионально скосил глаза на переносице и принялся оседать, старательно симулируя благородный обморок:

— Если ты, паршивец, сейчас это сделаешь, очнешься уже на том свете!

Змий тут же стал на ровные ноги. Луаллин — императрица, ей слов на ветер бросать нельзя — уважать перестанут. Сказала "убью!" — убьет. Лучше не нарываться.

— Куда ты дел Вейлу, колдун?!

— Я?! — справедливо возмутился Змий.

— Ты! — грозно сверкнула глазами Луаллин. — Жил себе ребенок без проблем почти три столетия! Но стоило тебе появиться и — вот! Пожалуйста! Пропала! Что ты молчишь?

— А что мне сказать?! Думаешь, я в курсе? Из-за ее придури и твоего упрямства я эти самые триста лет ее как дурак искал! Полмира облазил. Нашел в каком-то лесу с этим вот мальчишкой! Только-только начал… Эй, Луаллин, ты чего?

Мы, конечно, с сестрой очень разные. Но одна схожая черта у нас все же есть:

— Какой хорошенький!.. — глупо улыбаясь, выдала императрица поднебесья. Елисей гордо выпятил грудь. И это сразу должно было показать Луаллин уровень интеллектуального развития юного царевича. Да и он, был бы понятливее, спрятался бы где-нибудь в погребе и не маячил на глазах страшно красивой женщины с влюбленным взглядом. Увы, Елисей не отличался ни умом, ни сообразительностью, а потому, красуясь, повернулся к сестре более выгодным, с его точки зрения, боком и застыл как мраморное изваяние. Луаллин ахнула, сверкнула глазками и цепко ухватила его за локоток.

— Значит так! — снова повернулась она к Змию. — Я пока отдохну немного. Путь к замку неблизкий был… А ты давай сестрицу мою ищи! И чтоб о результатах докладывал каждый час!