Эд Гринвуд - Утраченный трон

Он резко выбросил вперед руку, и огромная змея поднялась во весь рост, ее многочисленные головы одновременно щелкнули зубами, целясь в потолок. Тарлорн увидел, как головы опустились обратно, злобно глядя на него, и снова улыбнулся.

Без всякого предупреждения Убийца магов повернулась и уставилась золотистыми глазами прямо на двух замерших от ужаса учеников. Потом все змеиные головы одновременно отвернулись, а Тарлорн улыбнулся еще шире.

— Да, — сказал он им. — Я думаю, а она повинуется, без промедления и колебаний. — Он заставил многоголовую змею описать перед ним небольшой круг на плитах пола, подобно циркачу, жонглирующему перед окружившей его толпой, и прибавил: — Ее чешуя — это, по-моему, самое удачное мое изобретение: она отражает заклинания и возвращает их назад, к источнику.

Глядя на их напряженные, бледные лица, он весело добавил:

— Постарайтесь это запомнить. Я выяснил, что это помогает избавиться от нездоровых амбиций.

Не ожидая ответа, самый могущественный чародей во всей Долине снова повернулся к убийце магов.

— Я создал тебя для того, чтобы уничтожить тех, кого я выберу. Пусть та ярость, которая наполняет тебя сейчас, движет тобою, когда ты станешь уничтожать того, чье лицо сейчас видишь.

Тарлорн взмахнул рукой, и многочисленные змеиные глаза одновременно широко раскрылись. Слюнявые челюсти отозвались хором:

— Бодемон Сарр!

— Конечно, — ответил колдун и резко повернулся кругом. Он вышел из комнаты, не прибавив больше ни слова и не оглянувшись.

Убийца магов вновь повернулась к двум застывшим ученикам. Они обнаружили, что общий взгляд множества сверкающих глаз становится физически ощутимым. Не прошло и нескольких мгновений, как они оба задрожали.

Внезапно змея замерла, словно нехотя, с презрением отвернула голову и выползла из комнаты. Она тоже не оглянулась.

Два бледных от страха ученика как зачарованные наблюдали за скрывающимся из виду змеиным телом, а потом повернулись друг к другу, облизали пересохшие губы, но ни один из них не произнес ни слова.

В глазах друг друга они увидели один и тот же ужас. Оба не только испытывали потрясение от произошедшего с Каталейрой, но и понимали, что, возможно, та же судьба вскоре ожидает их самих.

Владычица Самоцветов вытянула над головой длинные, красивые руки и медленно опустила их. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам.

— Ах, как приятно снова спасать Долину вместе с вами, — сказала она троим мужчинам, шагающим рядом с ней.

Краер лишь что-то пробормотал в ответ, а Хоукрил и Сараспер ласково взглянули на волшебницу в подтверждение того, что испытывают те же чувства по отношению к ней.

Отдохнувшая и вернувшая себе силы Банда Четырех прекрасно себя чувствовала, шагая по извилистым сельским дорогам в горной части Аглирты. Сейчас они находились в самой отдаленной, бедной и малонаселенной части страны, которая некогда принадлежала правителю Фелиндара. Множество небольших ферм были разграничены лишь камнями и гигантскими старыми пнями; лесные угодья представляли собой темные чащи. И похоже, что теперь разросшийся Лавровый лес не желал отдавать земли павшего барона.

Краер был почти готов снова довериться Эмбре. Она казалась не менее сбитой с толку, чем остальные, когда он снова оказался рядом с ними в Доме Безмолвия после того, как вдруг перенесся на остров Плывущей Пены, где на бегу прокладывал себе путь мечом среди каких-то разбойников, вознамерившихся убить короля. Эмбра поклялась всеми богами, что не накладывала на него чар и ничего не знает о его неожиданном перемещении. Но к этому времени Краер уже мог распознать ощущение, вызываемое магией Дваера, и если не Эмбра применила к нему силу Камня, то кто же?

Однако волшебница предложила, чтобы Сараспер подверг испытанию магией правдивость ее слов, и убеждала его почти со слезами, что не повинна в столь внезапном путешествии. И, Трое свидетели, Краер ей поверил.

Что ж, если Эмбра тут ни при чем, значит, некто, обладающий Дваером, следит за ними.

Ну, в этом нет ничего удивительного. Важнее то, что спор их зашел в тупик и был отложен, а теперь им надо возобновить охоту за Дваериндимом.

Эмбра воспользовалась своим Камнем, чтобы перенести их обратно на поляну, где она занималась поисками при помощи заклинаний (казалось, это было так давно!). Теперь это место осталось позади, на расстоянии одного дня пути. Короткое заклинание, на которое тем не менее была израсходована удивительно уродливая заколдованная лампа, позволило ей узнать, что Камень, который они ищут, теперь находится где-то впереди и совсем близко.

Эта лампа была одной из нескольких десятков зачарованных безделушек, которые теперь распирали заплечные мешки, подвесные кошельки и даже потайные карманы одежды всех четверых. Дваер Эмбры опять висел у нее на груди, на цепочке. (Его вернул ей Хоукрил после того, как совершил очень кровавую операцию на верхней части туловища мертвого длиннозуба.) Но им вряд ли удастся обойтись без использования этих древних сокровищ из великих, насыщенных магией времен: ведь понадобится магическая сила против колдунов, коварных баронов и жрецов Змеи, много магической силы. Кроме того, заклинания бывают разные, а использование Камня в такой близости от другого Дваера не может не привлечь внимание магов разного толка.

И реакция их может быть лишь двух видов: враждебная и смертоносная.

— Госпожа Эмбра, — вдруг спросил Сараспер, — не пора ли нам замаскироваться? Возможно, в балладах маги и пребывают в неведении, пока герои не нападут на них, но в реальной жизни, по крайней мере в своей, я никогда не видел столь беспечных колдунов.

— Значит, герой — это ты, да? — пошутил Краер, усилием воли отгоняя воспоминания о том, как его в один миг отправили во дворец, а потом вернули обратно, столь же внезапно, вынудив пробежать несколько комнат и зарубить несколько людей. Видят боги, он — Краер и останется Краером, все тем же остряком и краснобаем. — Если бы ты не приносил нам неудачу, целитель, мы смогли бы легко проникнуть внутрь и повыдергивать волосы у спящих магов прямо из носа! Да поразят тебя Трое! Сколько времени у меня уйдет на то, чтобы украсть столько, что это позволит мне уйти на покой и зажить в праздной роскоши?

— Судя по той горе монет и драгоценностей, которая необходима тебе для соответствия твоим представлениям о «праздной роскоши», — лет шестьдесят, по моим расчетам, — проворчал Хоукрил. — Тем не менее Сараспер прав. Пора. Фермерские охотничьи луки поразят нас с тем же успехом, что и мечи охранников или чары колдунов.

Эмбра вздохнула и развела руки в стороны ладонями вниз, как бы приказывая болтунам замолчать.