Эд Гринвуд - Утраченный трон

— Вордра, — сообщил ей Сараспер, — была одной из самых породистых коров твоего отца. Давала очень много молока. — Он нахмурился. — Неужели он совсем никуда тебя не выпускал?

— О боги, это правда, — подтвердил Краер, выглядывая из-под потрепанной шляпы. — Я думал, ты знаешь.

Эмбра вздохнула и покачала головой.

— Прошу запомнить, господа: я делаю вид, что знаю гораздо больше, чем знаю на самом деле.

Краер поморщился.

— Хорошо сказано. Жаль, что подобное редко услышишь от тех, кого это в первую очередь касается.

— Кого, например? — Сараспер нахмурился и угрожающе подался вперед.

Краер протянул ему его шляпу.

— Нет-нет, целитель, никого из нас. Я имел в виду баронов и прочую шваль.

Эмбра покачала головой и улыбнулась.

— Мы проведем весь день, обмениваясь колкостями, — вопросила она у нависших над головой веток, — или все-таки договоримся о том, как друг друга называть, и на этом успокоимся?

— Ты права, — проворчал Хоукрил. — Пошли. — Он развел руки в стороны и стал теснить своих спутников к дороге.

Итак, отныне их компания состояла из Олима, его жены Вордры, их дочери Рендри и подруги Вордры Лассы. Последняя своим самым нежным голосом и высокомерным тоном, столь характерным для членов семьи Серебряное Древо, посоветовала Хоукрилу не произносить ни слова, если он только и умеет что рычать своим обычным басом, а Краеру — совсем не разговаривать, если он не хочет получить пинка в зад от Лассы.

Они все еще смеялись над этими словами, когда Олим заметил дорожный указатель и показал им. Квартирмейстер по-прежнему видел лучше их всех; он прищурился и объявил:

— Тарларнастар. Маленькая деревушка — и гордится этим.

— Там это не написано, — проворчала Вордра. — Оставь на время свои остроты, Кра… Рендри. Никогда не слыхала о Тарларнастаре.

— А я уверена, что местные жители ничего не слыхали о тебе, мама, — любезно заметила Рендри и быстро отскочила подальше.

— Я думал, ты собираешься дать ему пинка, — сказал Олим Лассе, которая улыбнулась в ответ, быстро шагнула вперед, и юная девушка вверх тормашками улетела в придорожную канаву.

Рендри поднялась, выплевывая головастиков и возмущаясь.

— Это совсем не смешно. — Ее замечание было тут же опровергнуто взрывами хохота трех ее спутников. — К тому же я не уверена, что почитающие Предвечного бродят по дорогам, галдя, словно пьяные девки, — мрачно прибавила она.

Эти слова были справедливы и несколько пригасили взрывы хохота, а когда Эмбра вдруг замерла, смех умолк окончательно. Она на секунду положила ладонь на руку Краера и предостерегающе взглянула на него. Через несколько мгновений та часть ее магии, которая позволяла им видеть их новые обличья, а не истинную наружность, начала слабеть.

Кем бы квартирмейстер ни любил притворяться, но глупцом он не был. Внезапная тревога могла быть вызвана только магией, которую почувствовала Эмбра. И так как сейчас их не преследовали ни огонь, ни летающий меч, ни пляшущие кости, следовательно, то была магия наблюдения. За ними следили. Краер обернулся и отпрянул назад, к Сарасперу. Он теперь видел своих спутников в их истинном виде, а это означало, что Эмбра перестала колдовать и теперь доверяет наложенным на них чарам, благодаря которым весь мир видит их в новом облике.

— Тебе еще больно, отец? — спросил Краер, насупившись так, как это свойственно юным девушкам. — Я слышала твой стон.

Сараспер на секунду встретился взглядом с Краером и ответил:

— Да, девочка, ты права, как всегда. Предвечный не избавил меня от боли.

И он двинулся дальше, уже заметно хромая.

— Но на меня очень благотворно действует наш общий смех, — прохрипел он. — Давайте поторопимся, так как, возможно, в этом Тарларнастаре меня ждет исцеление или какой-нибудь знак от нашего Отца.

Краер закатил глаза, давая Сарасперу понять, что тот слишком хорошо играет свою роль набожного паломника. Вживаясь в образ девушки, коротышка немного забежал вперед, посмотрел вдаль и со вздохом вернулся, пиная ногой камешки.

— Я не вижу башен, отец, — сказала девушка. — Только хижины.

— А ты можешь увидеть все с первого взгляда? — сурово спросила Вордра. — Не отставай от нас, детка, и мы войдем в эту деревню вместе. Может статься, надежду, помощь и даже спасение души можно найти не только в башнях.

— Хорошо сказано, Вордра, — согласилась ее подруга Ласса и взяла матрону под руку, а та, в свою очередь, опиралась на руку мужа. — Отец любит деревья и растения, а не камни, нагроможденные людьми. А что такое башни, как не груды камней, пытающиеся быть деревьями?

В ответ юная Рендри одарила ее изумленным взглядом и вздернула брови. Потом квартирмейстер, скрывающийся под личиной девушки, увидел, что Эмбра изо всех сил пытается удержаться от хохота.

— Нам это не очень хорошо удается, правда? — невинным тоном спросила она, снова отбегая в сторону.

— Некоторым из нас очень плохо удается соблюдать осторожность. Иди вместе с нами, девочка! — резко бросила Вордра.

И вот так, рука об руку, четверо паломников вошли в маленькое поселение, где должен был находиться Камень, который почувствовала Эмбра.

Тарларнастар оказался крохотной симпатичной деревушкой. Несколько псов залаяли, натягивая свои цепи, но одни лишь цыплята вертелись у путников под ногами на грязной дороге. Как сказала Рендри, башен тут не было, всего несколько маленьких домиков, сгрудившихся вдоль дороги. Садики за ними сливались с лесом. Недовольное блеяние говорило о том, что где-то позади этих домов паслись овцы. Звон кузнечного молота донесся до слуха паломников, когда они прошли между домами и увидели впереди открытое место, где дорога расширялась и огибала каменное строение с большим двором.

Кузнец работал на улице, в тени своего навеса, но не подковывал лошадей, а изготавливал нечто вроде топора или лезвия ручной мотыги. У кузнеца была колючая борода, этот рослый мужчина явно когда-то участвовал в сражениях, о чем свидетельствовал шрам на его плече, и по обычаю всех деревенских кузнецов он работал в окружении зрителей — мужчин постарше.

Любопытные взгляды прищуренных глаз оценивали приближающихся путников. Если кузнец увидел их или услышал шаги, то не подал виду, а продолжал ковать свое изделие мощными ударами.

Рендри рванулась было вперед, но Вордра решительно дернула ее назад. Ласса подошла к одному из сидящих мужчин.

— Да пребудет с тобой и в Долине мир, — произнесла она, глядя сверху в его настороженно прищуренные глаза. — Мы — четверо верующих в Дуб, и один из нас ранен. Есть где-нибудь поблизости целитель, или травник, или даже маг, чтобы мы могли обратиться к нему?

После этого вопроса их смерили еще более подозрительными взглядами, но окружающие хранили молчание, а кузнец вновь замахнулся молотом, возвращаясь к своей работе. Наконец тот человек, к которому обратилась Ласса, зашевелил челюстью, словно что-то жевал, посмотрел на женщину, потом бросил задумчивый взгляд на наковальню и ответил, обращаясь к наковальне: