Джон Толкин - Хоббит или туда и обратно

Они вновь прикрыли сверкающие кольчуги старыми плащами, спрятали яркие шлемы под драными капюшонами. Все шли за Торином — цепочка огней в сплошном мраке — и часто останавливались, прислушиваясь, не летит ли дракон. Хотя внутреннее убранство давно истлело, хотя все было изгажено и сожжено драконом, Торин узнавал каждый коридор и каждый поворот. Они поднялись по длинной лестнице, повернули, прошли гулкими коридорами, снова повернули, поднялись по следующей лестнице, потом еще по одной.

Гладкие и широкие ступени были вырублены прямо в скале. Гномы взбирались все выше и выше, ни видя никаких признаков жизни, лишь зыбкие тени прядали во тьму от дрожащего пламени факелов. Для хоббита ступеньки были великоваты, и Бильбо уже чувствовал, что не может сделать и шагу, когда внезапно свод резко ушел вверх. Свет факелов уже не достигал потолка. Далеко вверху белело какое-то отверстие, воздух был не такой затхлый. Тусклый свет пробивался и в огромные двери, с повисшими на петлях полуобгоревшими створками.

– Это палаты Трора, — пояснил Торин, — зал советов и пиршеств. Отсюда недалеко и до главных врат.

Прошли через зал. Столы рассыпались в труху; стулья и скамейки лежали перевернутые, обгорелые и полусгнившие. В пыли, рядом с кубками, чарками, расколотыми рогами для вина, валялись черепа и кости. Миновали еще одни двери. Сразу стало светлее, и слуха коснулся звук падающей воды.

– Здесь берет исток река Быстрая, — сказал Торин, — и отсюда бежит к вратам. Идемте вдоль нее!

Из темного отверстия в скале ключом била вода и, бурля, сбегала по прямому узкому ложу, выбитому в древности искусной рукой. Вдоль желоба тянулась мощеная дорога, по которой могли бы пройти в шеренгу несколько человек. Здесь гномы припустили бегом, обогнули еще один угол, и прямо в глаза им ударил дневной свет. Впереди изгибалась высокая почерневшая арка с сохранившимися изнутри кусками резьбы. Мглистое солнце бледно светило между отрогами Горы, золотые лучи озаряли мостовую у входа.

Путники кинулись вперед, скользя на камнях, отполированных драконьим брюхом и покрытых слизью с его чешуи. Стаи летучих мышей поднялись в воздух, вспугнутые дымом факелов. Впереди река с шумом низвергалась в долину. Гномы бросили ненужные факелы и остановились, моргая. Они вышли в Главные врата и смотрели на Дейл.

– Ну и ну! — сказал Бильбо. — Не думал я, что придется глядеть из этих дверей. И что будет так приятно снова увидеть солнце, подставить ветру лицо!.. Брр-р, ветер-то холодный!

Так и было. Пронизывающий восточный ветер — предвестник грядущей зимы — кружил в долине и завывал в скалах. После долгого заточения в душных драконьих пещерах гномы дрожали даже на солнце. Внезапно Бильбо понял, что не только устал, но и очень голоден.

– Судя по солнцу, сейчас позднее утро, — сказал он, — и время позавтракать, если есть, чем. Правда, не очень уютно закусывать у дракона на парадном крыльце. Давайте отойдем куда-нибудь, где можно спокойно посидеть!

– Верно! — поддержал Балин. — И я, кажется, знаю, куда идти: к старому сторожевому посту на юго-западной оконечности Горы.

– Это далеко? — спросил хоббит.

– Часов пять ходьбы, и все по камням. Дорога от ворот по левому берегу разбита. В восточной части долины, перед разрушенным городом, там, где река описывает петлю, был когда-то мост. Дальше отходит тропа на Воронов утес. Подъем, правда, крутой, даже если сохранились ступени.

– О-хо-хонюшки! — простонал хоббит. — Опять тащиться в гору на голодный желудок! Интересно, сколько завтраков, обедов и ужинов пропустили мы в этой мерзкой дыре, где и времени-то не узнать?

На самом деле они провели в заваленном туннеле две ночи и день (и не то чтобы совсем без еды), однако Бильбо совершенно сбился со счета и не знал, была это одна ночь или семь ночей кряду.

– Полегче! — рассмеялся Торин. Он снова пребывал в хорошем расположении духа и позвякивал в кармане драгоценными камешками. — Не называй мой дворец мерзкой дырой! Вот погоди, его еще вычистят и украсят!

– Пока жив Смауг, этому не бывать, — мрачно заметил Бильбо. — И вообще, где он? Охотно отдал бы свой завтрак тому, кто скажет. Надеюсь, не смотрит на нас с вершины горы?

Гномы сразу испугались.

– Надо отсюда уходить, — сказал Дори. — Я затылком чувствую его взгляд.

– Здесь холодно и бесприютно, — добавил Бомбур. — Воды, может, и вдоволь, а вот еды что-то не видать. Наверное, дракон всегда голоден.

– Идемте! Идемте! — вскричали остальные. — Балин, показывай свою тропу!

Дороги под скалой справа не оказалось, пришлось карабкаться по камням слева от реки. Все было пустынно и голо; мрачная картина отрезвила даже Торина. Мост, о котором говорил Балин, давно обрушился, по его обломкам с шумом катилась вода, однако гномы без труда перешли реку вброд и поднялись на высокий берег. Довольно скоро наткнулись на древнюю дорогу, которая привела в глубокую, укромную лощину; здесь передохнули и позавтракали, главным образом водой и крамом. (Если вы хотите знать, что такое крам, отвечу только, что не знаю рецепта, но это нечто вроде галет, очень долго хранится и якобы хорошо поддерживает силы. Удовольствия от него никакого, разве что упражнение для зубов. Озерные люди пекут крам для дальних походов).

Потом снова тронулись в путь. Дорога свернула от реки к южному отрогу. Начался подъем. Гномы и Бильбо медленно карабкались гуськом и к концу дня были на вершине гребня. Бледное солнце клонилось к западу.

Они отыскали ровную площадку, открытую с трех сторон. С севера в скале была как бы арка, от которой открывался широкий вид на восток, запад и юг.

– Здесь, — сказал Балин, — в старину стояли дозорные. За этой аркой — выбитое в скале караульное помещение. Вокруг горы таких сторожевых постов было несколько. Однако во дни благоденствия мы не страшились опасности, и дозорные не слишком утруждали себя — не то, возможно, они во время заметили бы дракона, и, кто знает, все могло бы обернуться иначе. Тем не менее здесь можно укрыться: нас никто не увидит, а мы будем видеть почти все.

– Лишь бы никто не заметил, как мы сюда шли, — пробормотал Дори. Он поминутно оглядывался на вершину горы, будто ожидал увидеть там дракона, точно птицу на городском шпиле.

– Придется рискнуть, — сказал Торин. — Сегодня мы дальше идти не в силах.

– Золотые слова! — воскликнул Бильбо и повалился на камень.

В каменной караульне могла бы разместиться сотня, а в самой глубине — подальше от холодного ветра — обнаружился небольшой закуток. Там было совсем пусто — даже дикие звери не решались селиться так близко к дракону. Здесь гномы сложили поклажу; некоторые тут же бросились на пол и уснули, другие сели у двери и стали обсуждать, что дальше.