Ула Сенкович - И придет новый день

— Да что же это такое! О-о, прости, — извинение Уна произнесла уже другим смиренным, если не сказать, воркующим тоном. И вид у нее резко изменился. Вместо самоуверенной принцессы — нашкодившая девочка.

Меня слегка колотило и видела я не очень ясно. Попробуйте различить что-нибудь после маленького ядерного взрыва у вас под носом. Но Уна смотрела не на меня, а куда-то мне за спину, так что я поневоле обернулась. В трех шагах за моей спиной стоял неодетый еще Хондар. Во всяком случае у него в руках была кожаная рубаха без рукавов, которую он собирался натянуть на себя и, видимо, в этот самый момент его к нам и перебросило. Хондар, чуть улыбнувшись, посмотрел на меня (все-таки он передо мной красуется! "Спасибо! Я так рада тебя видеть…"), кивнул, давая понять, что слышал мои мысли и перевел взгляд на Уну:

— Ты дала мне клятву. Слово принцессы ничего не стоит? Как я могу тебе верить после этого?

— Прости! Это больше не повторится.

— Конечно, не повторится. Тебе придется присягнуть мне в верности. Или ты не выйдешь из этой комнаты.

— Я — принцесса! Ты не можешь обращаться со мной как с простой женщиной.

— Хочешь стать моей женой, лучше тебе подчиниться. Я был с тобой честен и ожидал от тебя такой же открытости, но раз ты не можешь держать слово, придется поступить с тобой так же, как с другими. Уна, тебе выбирать. Или я верну тебя отцу, и он объявит мне войну за твою поруганную честь, или ты принесешь мне клятву верности и пойдешь со мной к брачному алтарю. Я не собираюсь тебя обманывать, меня устраивают оба варианта. Так что слово за тобой.

— Пусть она тебя отпустит, — Уна выглядела теперь, как обиженный избалованный ребенок, правда, особой уверенности в своей правоте в ней не чувствовалась. Так, слабая попытка настоять на своем. Знай она Хондара получше, наврядли бы решилась с ним так разговаривать. — Хорошо, хорошо! Что нужно говорить? Я согласна.

Принцесса опустилась перед Хондаром на колени. Проходя мимо, она исхитрилась оттолкнуть меня к сторону.

"Вот ведь вредная козявка!"

Я уже много раз наблюдала эту церемонию. Слова клятвы, неяркая вспышка синего света под рукой Хондара, и кольцо с заклятием украсило вполне такое эльфийское ухо принцессы.

"Теперь она не сможет палить в меня безнаказанно огнем. Хотя нанять убийцу ей никто не помешает. Представляю, что скажет гордый Урганд, когда обнаружит, что его дочь присягнула Хондару в верности, как простая смертная. Наверняка выйдет из себя и попытается отомстить."

Хондар помог Уне подняться и все еще держал ее за руку, внимательно глядя ей в лицо:

— Если хочешь, можешь пойти переодеться. Шана приготовила тебе наряд, специально для этого случая сшитый. Скоро все соберутся. Можно будет начинать.

Уна слегка оттаяла, но упрямство и своеволие все же взяли верх:

— Хорошо. Но как только обряд завершится, мы сразу же уйдем из города. Я хочу, чтобы все знали, что теперь я — твоя женщина. Нэрин может жить в Годруне, видимо, я не могу ничего здесь изменить. Пока, по крайней мере. Пойми, мне были неприятны твои слова, что ты ее любишь. Поэтому обещай без меня с ней не встречаться.

— Я дал тебе достаточно обещаний и ни слова к уже сказанному не добавлю. Лучше принимай меня таким, какой я есть. А теперь иди, тебя ждут, — было заметно, что Хондар чуть сдерживает себя, чтобы не вспылить. На меня он даже не глянул, руку принцессы также не выпустил, подвел ее к двери и почти выставил из комнаты, настолько быстро все произошло. Теперь смотрел мне в глаза, подперев спиной дверь и чуть наклонив голову.

— Это правда?

— Что я люблю тебя? — только пожал плечами.

— Почему ты мне не сказал?

— Что бы это изменило?

— Я не отправила бы тебя в столицу.

— Думаешь? Тебе нравилось быть слепой все это время, что поменялось бы от моих слов? Я же знаю твои мысли, Нэрин, тебе не нужно притворяться. Если бы ты могла любить меня, слова бы не понадобились. И потом я с самого начала понимал, на что шел, просто ничего не мог с собой поделать. Если я еще жив, то лишь потому, что знаю — ты принадлежишь только мне.

— Но ты меня даже не ревновал!

— Почему я должен был это делать?

— Все ревнуют. Ревность часть любви, иначе не бывает.

— Почему я должен ревновать тебя, если ты даже поцеловать другого не можешь?

— Что за глупости… Конечно, могу! Да легко.

— Ну и кого ты последний раз целовала?

Чуть было не сказала "тебя", но вовремя вспомнила, что к самому себе ревновать он не может. Лихорадочно покопалась в памяти, ничего путного не вспоминалось.

"Хотя постойте!"

— Айдена. Мой бывший жених подойдет? — позор, конечно, вспоминать один единственный поцелуй годичной давности, но больше ничего в голову не приходило.

Хондар почему-то развеселился:

— Ты, конечно, способная, я в тебе никогда не сомневался, но думаю, это произошло случайно, и ты от него потом долго пряталась. Так что не засчитывается.

"Как он узнал! Хотя, что это я говорю, он же мои мысли слышит."

Вспоминать события двухгодичной давности было уже чистым позором, так что пришлось признать мое полное поражение.

— Со мной что-то не так? — вообще-то мне давно следовало задать себе этот вопрос. — Я настолько непривлекательная, что никто меня не хочет?

— Ты сама хоть себя слышишь, когда говоришь такую чушь?

Хотелось бы еще знать, что он нашел смешного в моих словах.

— Обними меня.

— Нет, — Хондар даже отступил. Думаю, если бы я сама к нему шагнула, он просто растворился бы в воздухе, как фантом. — Не проси. Я не могу это сделать. Если я до тебя дотронусь, ты меня возненавидишь. Требуй от меня все, что захочешь, но это табу. Могу пойти к алтарю, стоять там рядом с другой женщиной, произносить все эти клятвы, которые от меня ждут, лгать, изображая, что я счастлив и всем доволен. Можешь забрать мою жизнь. Но пока у меня есть хоть маленькая надежда владеть тобой, я не отступлю. Каждый раз удивляюсь, как мне удается себя сдерживать и не терять при этом разум. Но эта пытка длится так долго, что я изменился. Наверное, я стал человеком, как ты и хотела. Орк не смог бы все это вынести. А я все еще жив и даже могу спокойно с тобой разговаривать.

— Я не понимаю…

— И не нужно ничего понимать.

— Я не принадлежу тебе. Нельзя владеть другим человеком. Так не бывает, Хондар. Любовь не подчиняется никому из живых. Мы можем испытывать это чувство, но управлять им нельзя. Ведь это энергия, которая наполняет нас. Ее можно отдать. Взять у другого ее невозможно. Как и удержать. Это так же безумно, как пытаться остановить стремительный поток горной реки. Можно нестись по течению вместе с ним или погибнуть, перегородив русло. Остановить реку невозможно.

— Ты с самого начала звала меня безумным, таким я и остался. Ничего не изменилось. Ты просто отказываешься видеть, какой я.