Ула Сенкович - И придет новый день

"Точно псих! Еще и издевается. Если бы у меня был выбор!" Я набрала побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и вышла на открытое пространство.

Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице. (Царь Соломон — Притчи, 30, 18–19)

Площадь была до отказа заполнена народом. Орки — в своих лучших нарядах и с самым ценным оружием в ножнах, люди — одетые ярко и броско. В центре у брачного алтаря, приготовленного для совершения обряда, рядом с незнакомым мне молодым оркским жрецом нетерпеливо оглядываясь стояла принцесса Уна. Мое место было рядом с Шаной, и если бы я могла выбирать, предпочла бы оказаться в тени. Но пришлось выдержать все направленные на меня взгляды, распрямить плечи и постараться ничем не выдавать мое нежелание присутствовать на церемонии. К счастью, внутренняя немота притупила мои чувства, я смогла даже улыбнуться принцессе.

"На меня же смотрят! Нельзя показать, что у меня внутри. Сплетникам только дай повод поговорить…"

Солнце почти опустилось за скалы, мягкий свет окутывал площадь и делал обстановку очень торжественной. Ряд зажженных факелов, вдоль которого прошел Хондар к поджидавшей его принцессе был частью обряда, как и огонь горевший на алтаре — небольшое желтое пламя, лизавшее голый камень без малейшего намека на то, что могло на пустом гладком камне гореть. Я впервые присутствовала на церемонии, но охотно отказалась бы от такой чести.

"Что за интерес быть свидетелем на свадьбе, если не ты стоишь у алтаря?"

Хондар — высокий и мощный, и рядом с ним тонкая фигура принцессы. В новом наряде сходство со мной еще больше усилилось. Думаю, она специально выбрала похожие цвета. А счастливое лицо делало Уну поразительно красивой. Я видела только профиль принцессы, Хондар же стоял прямо передо мной на расстоянии десяти шагов. Сощуренные глаза направлены на жреца и на лице ни тени сомнения.

"Кто из нас двоих, собственно, жертва? Ему достанется жена и трон, а мне — одиночество в пустыне. Наверное, я сошла с ума. Почему эта глупая девица проболталась? Я бы и дальше обманывала себя неведением, Хондар не вырвал бы у меня идиотскую клятву, и через пару месяцев я была бы уже в Натолии среди друзей и развлечений. Как я вообще угодила в ловушку? Точно так же, как и появилась в этом мире — в мою жизнь вмешались другие. Сначала старый Симус, потом Хондар. Да не буду я ему подчиняться! Пусть только произнесет слова клятвы, я сразу же уеду из этого чертова места!"

Мысль, что Хондар меня слышит, приносила удовлетворение. Я не собираюсь быть жертвой, потом не сможет сказать, что ничего не знал. Война, разгневанный Урганд и взбешенные орки больше не казались мне серьезной проблемой.

"Подумаешь, какая-то там война!"

Шана сжала мне руку. Наверное, я привлекла к себе внимание, или она просто заметила по моему лицу, что мне не по себе. Во всяком случае поддержка пришла во-время. Я вернулась в реальность. Жрец держал в руках стеклянную палочку, погружал ее время от времени в огонь, горевший на камне, и выводил в воздухе огненные руны. Пламя тянулось за кончиком палочки и горело некоторое время в воздухе, позволяя прочитать начертанное. Могу гордиться тем, что орки теперь грамотны. Многие, как завороженные, таращились на огненные знаки, потрясенные открывшимся им знанием.

Голос жреца звучал чисто и ясно, отражаясь от скал, но это не мешало восприятию, только усиливало эффект:

— Мужчина и женщина.

Вы пришли в этот мир вместе и вместе покинете его.

Великий Демиург сохранит память о вас в своем вечном безмолвии.

Любите друг друга, но не превращайте любовь в оковы.

Не делайте темницу из вашего сердца,

Пусть любовь звенит между вами свободным ветром.

Не пытайтесь остановить время и повелевать любовью.

Пусть близость ваша не будет чрезмерной, а тела ненасытными.

Отдайте ваши сердца, но не владение друг другом.

Пойте, танцуйте и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок, как одиноки лучи солнца, хотя сияют они из одного источника.

Стойте вместе, но не слишком близко друг к другу, ибо дуб и кипарис не растут в тени друг друга.

Мужчина и женщина.

Когда любовь зовет вас, следуйте за ней, хотя дороги ее трудны и тернисты.

Когда ее крылья осенят вас, отдайтесь ей, даже если вас ранит меч, скрытый в ее оперении.

И если она говорит с вами, верьте ей, даже если ее голос рушит ваши мечты, как северный ветер опустошает сад.

Любовь дает лишь себя и берет лишь от себя.

Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-то владел ею.

У любви нет другого желания, кроме как обрести саму себя.

Мужчина и женщина.

Вы — луки, из которых ваши дети, как живые стрелы, посланы вперед.

Стрелок видит цель на пути бесконечности и сгибает вас

Своей силой, чтобы стрелы летели быстро и далеко.

Пусть ваш изгиб в руке стрелка станет вам радостью.

Ибо как любит Он летящую стрелу, так любит Он и лук, остающийся на месте.

Жрец обошел вокруг камня, напевая текст на языке, мне не понятном. Огненный след его горящей палочки заключил стоявших рядом мужчину и женщину в пылающий круг. Подали брачные браслеты на поблескивающем серебром подносе. Жрец звучно проговорил слова заклятия и защелкнул на запястье принцессы золотой обруч. Уна повторила слова клятвы. Я не могла отвести взгляда от Хондара. Он был пугающе безмятежен. Я слишком хорошо изучила моего подопечного, чтобы начать беспокоиться, глядя на странную улыбку на его лице. Жрец взял еще один браслет с подноса, проговорил заклятие, Хондар спокойно протянул правую руку. Браслет обхватил запястье и Хондар произнес клятву, глядя мне в глаза, все с той же странной улыбкой.

Я была так поражена его безрассудством, что не сразу поняла, что Шана закрыла меня своим плечом, слегка оттеснив в сторону. Шоргат зачем-то держал меня за руку, что-то царапнуло кожу, но я не могла оторвать от Хондар взгляда. Он почему-то совершенно не к месту широко улыбнулся и повернулся к жрецу. Обряд был завершен.

Шана увела меня с площади. Я не стала сопротивляться.

"Очень нужно смотреть, как там целуются и принимают поздравления."

Мы отошли уже довольно далеко, когда я наконец посмотрела на свою левую руку.

— Что это? — мое запястье украшал витой браслет из платины ценности несусветной. Такой дорогостоящий подарок выглядел, как попытка от меня откупиться и, естественно, понравиться мне не мог.

"Тоже мне плата за мою клятву!…"

Я попыталась снять украшение, но застежки на нем не было, и освободиться от него я не могла.

— Шана, помоги. Мне не видно, где замок.

Но Шана молчала, глядя на меня с подозрительным сочувствием.