Андрей Марченко - Этот дождь навсегда

Так получилось что чужак и осень прибыли в город одновременно.

Огромный, четырехосный дилижанс, запряженный восьмеркой лошадей, въехал в город в последний час лета. Но пока катил улицами к почтовой станции, лето и закончилось. Вытекло последними крупицами через узенькое горлышко песочных часов.

На станции, пока форейтор и кучер поили лошадей, кондуктор обошел дилижанс. Обнаружил одного спящего в уголке сомнительно молодого мужчину, чей билет окончился летом. Растолкал того довольно грубо:

— Ваш билет просрочен…

Пассажир открыл один глаз:

— Как давно?

— Уже четверть часа…

— Могли бы дать мне досмотреть сон…

Но кондуктор помнил, как вчера это пассажир покупал билет: на последние деньги, куда хватит.

— А вам не все равно, куда вы приедете? — спросил потому кондуктор.

— Положим, все равно, — согласился пассажир, открывая второй глаз. — А все же сон-то могли дать посмотреть…

Но далее без споров поднялся и отправился к выходу из дилижанса.

Багажа у него не было.

Как только пассажир ступил на землю, начался первый осенний дождь. Странник поежился, накинул башлык. Осмотрелся.

Город спал, укрывшись пеленой тумана и дождя. В окнах домов давно уже потухли огни. Лишь порой где-то дрожал свет лампадки или ночника, да кто-то, мучимый бессонницей проходил со свечой в тепле частных квартир. Но ярко горели фонари почтовой станции, да светила зеленая лампа Неспящего Легиона, сзывая души заблудшие или, возможно, озябшие.

— Город… — подытожил чужак. — Город, не хуже и не лучше других.

Кучер щелкнул кнутом. Полоснул воздух, но не ударил лошадей. Те вздрогнули, очнулись от полудремы. Дилижанс, на котором прибыл чужак, тронулся. Без него…

Прибывший зашел на Пост Неспящего Легиона. Пожелал дежурной сестре доброго утра. Та, зевая, кивнула. Дескать, да: утро доброе, но уж очень раннее.

От миски бесплатной похлебки гость отказался, зато попросил крепкий кофе. К нему получил обязательную брошюру. Сел за столик, и первые несколько глотков честно изучал книжицу. Затем спрятал ее в карман жилета.

Совершенно уместно на одной лавочке лежала газета, забытая кем-то из посетителей. Чужак поднял ее и листал довольно долго — пока в чашке имелся кофе. Затем попросил еще чашечку.

Местный кофе только так называлось, а из чего готовилось — неизвестно. Может быть из пережженного ячменя, может из дубовой коры, но рецепт его приготовления держали в секрете, вероятно, чтоб не пугать клиентов. Тем не менее, заснуть после кофе удавалось немногим — мешал отвратительный вкус во рту.

Чужак искал: а не пригодится ли он кому? Может, кто-то ждет его в этом городе?

Прочел газету тщательно, но нет, не нашел ничего.

И когда город проснулся, чужак отправился в самую газету.

Отчего? Может оттого, что иных адресов в этом городе он не знал…

…В углу кабинета главного редактора лежал черный кот, настолько старый, что стал совсем седым.

Его обычное место сегодня с утра оказалось занято. В старом кресле сидел чужак — человек сомнительно молодой.

Но кот оставался спокойным: чужаки приходят и уходят, редакторы приходят и уходят. А он, кот, остается.

— Так чем могу быть полезен, — начал редактор, — господин… Э-э-э?

И принял твердокаменную позу: ссутулился, сгорбился, стал меньше, свел руки в замок. Дескать, если редактор может быть чем-то полезен, то очень, очень немногим.

Но пришельца это не смутило:

— Господин Э! — представился он. — А насчет полезности, то надеюсь, что это я буду для вас нелишним. Мне нужна работа…

Редактора это не впечатлило:

— А что вы умеете делать? — спросил тот скорей из приличия. — Работали раньше в газете?

— Конечно, работал. Могу заниматься чем угодно! Можно описывать сенсации, можно их создать. Скажем, однажды, для того чтоб устроиться военным корреспондентом, я спровоцировал военный конфликт. Также можно организовать на фабрике афродизиаков выброс в воздух настойки шпанской мушки. Материала для газеты хватит на месяц… На худой случай могу составлять гороскопы.

Редактор раздраженно махнул рукой:

— Да что вы! Ясно: вы не местный. Но я должен пояснить, что в герцогстве запрещено колдовство. Соответственно нельзя заниматься алхимией и астрономией.

— А какая работа есть?

— Положим, синоптика… — поморщился редактор.

— Замечательно! Я могу работать синоптиком!

Редактор посмотрел на посетителя взглядом удивленным. Потом очнулся: ну да, конечно, чужак:

— Видите ли в чем дело… Вся беда в том, что в герцогстве прогноз погоды регламентирована государственным стандартом. И вместо того, чтоб давать неточный прогноз, мы не публикуем вовсе никакого. Некоторые издания пытались давать прогнозы невнятно: дескать, завтра будет новый день. Будет солнечно, если, конечно, не появятся тучи. Наверняка будет ветер. Хоть какой-то, хоть в каком-то направлении. Но мы серьезное издание, мы не можем себе такого позволить.

Господин Э глубоко задумался и кивнул:

— Я могу попробовать…

Редактору эта идея не понравилась. Ему вообще мало что нравилось — к этому располагали болезни, возраст и должность. И посетитель казался ему очередным проходимцем, которому только то и надо, чтоб опорочить честь газеты.

Но неожиданно даже для себя сказал:

— Ладно, пробуйте… Давайте условимся: мы примем вас с недельным испытательным сроком. Вы напишете семь прогнозов на семь дней. Если угадаете, скажем, пять… Да, пять — сгодится… Если угадаете — значит, вы приняты.

— Но у меня совсем нет денег. — заметил господин Э. — Мне нечего есть…

Редактор фыркнул:

— Не понимаю, какое отношение деньги имеют к погоде. Впрочем, — сказал редактор и удивился собственной щедрости, — столоваться можете в редакции. Я распоряжусь. Годится?

Господин Э молча кивнул.

Редактор порылся в ящиках стола и после длительных поисков извлек на свет тоненькую брошюрку — тот самый государственный стандарт на погоду. Стал читать его тоном нудным.

— Порывы ветра не должны превышать двадцати ярдов в секунду, норма осадков в этом месяце — не более трех с половиной дюймов…

Очевидно, он считал, что нет ничего скучней прогнозов погоды.

Надо ли говорить, что Господин Э испытательный срок выдержал? На семь дней он написал семь прогнозов, и все оказались правильными.

Да и могло ли быть иначе?

Не выдержи он испытаний, какая бы у нас получилась история? Рассказ об обыкновенном человеке.

Хотя, с иной стороны, а бывают ли люди совершенно обыкновенные? Все ведь разные. И если найдется человек ну совершенно обыкновенный, не выделит ли его заурядность из пестрой толпы?