Сергей Синякин - Журнал «Если» №10 2010

За окном промелькнула стройплощадка, освещенная ледяными галогеновыми огнями. Экскаваторы и краны были вовсю заняты делом, и впереди их ждала целая ночь.

«ГКВ Лондон, — гласили окружавшие строительство гигантские плакаты. — Мы строим мечту».

Сооружалась совершенно новая передающая станция, которой предстояло кольцом окружить город, создавая новое Городское консенсуальное видение. После завершения строительства всех станций каждый из лондонцев, обладавший мушиными очками, получал возможность поселиться в виртуальном городе — одном из нескольких, наложенных на реальный город из кирпича и камня.

В Лондонском Тауэре возникнут привидения; неведомая рука станет чертить по небу письмена; на каждом перекрестке появятся виртуальные полицейские-бобби… Станет видимым прошлое; и будущее восстанет, как феникс, из бетона и асфальта; и люди, при желании, смогут благополучно оставаться дома, высылая гулять на улицы города свои цифровые аватары.

Дверь в конце вагона отъехала в сторону, пропуская контролера. Предоставляемые железнодорожной компанией спецочки показывали ему огромный билет над головой каждого пассажира в вагоне — за исключением одного-единственного, — и контролер с первого взгляда видел, что билеты эти находятся в полном порядке. Лишь у Ричарда над головой парила пустота. Инспектор коротко посмотрел на предъявленную картонку.

— Должно быть, забыли сегодня дома очки, сэр? — любезным тоном поинтересовался он, нащупывая в кармане почти ненужный компостер.

Удивленная раздавшимся рядом голосом контролера, Дженни даже чуть вздрогнула. Не только для нее, но почти для каждого в этом вагоне — с его белыми огоньками, синими сиденьями и алюминиевыми багажными полками — контролер представлял собой всего лишь мутное сновидение. А старые гаражи и обветшавшие фабрики, отлетавшие назад за темным окном, имели слишком мало значения, чтобы обращать к ним очки, отрегулированные на прозрачность менее тридцати процентов.

Лишь Ричард в полном одиночестве находился в мире атомов… мире материи и пространства.

«Однажды они попросту перестанут что-либо видеть, — размышлял Ричард. — Мир существует только ради меня».

Он усмехнулся.

«Настанет день, инопланетяне вторгнутся на Землю, и только я смогу их увидеть. Так, как вижу лис и мышей, шныряющих по железнодорожному полотну. Как увидел того оленя».

Воспоминание это обладало властью над ним. Однажды он проснулся в два часа ночи, ощутив внезапную потребность подойти к окну своей маленькой спальни и выглянуть наружу. На улице было пусто, и огни светофоров переключались с красного на янтарный, а потом на зеленый, подчиняясь собственному ритму — тайному и известному только им самим.

Но посреди дороги трусил белый олень — белый-белый, с огромными раскидистыми рогами, он миновал ночной магазин с рекламой очковых карт, притихший паб, магазинчик, в котором продавали уцененные поздравительные открытки и нераспроданные книги, темную прачечную. Проследовав мимо, олень обогнул угол и исчез из вида.

Потом на мостовой появилась одинокая машина, мчавшаяся слишком быстро; взвизгнув тормозами, она обогнула угол, проскочила на красный свет и рыкнула, исчезнув в кварталах города. А потом тишина воцарилась снова, и ничто более не двигалось, кроме этих огней, каждые несколько минут сменявших зеленый на желтый и красный…

— На спине его был всадник, — вслух произнес Ричард в железнодорожном вагоне, внезапно припомнив этот факт. — И он держал…

Тут он умолк, потому что Дженни смотрела на него и улыбалась.

Очаровательную улыбку не портили даже мушиные глаза. И наполняла ее нежная радость.

Ричард ответил на нее своей щербатой ухмылкой.

— Привет, милый! — шепнула Дженни трехмерному изображению своего приятеля Бена, висевшему как раз там, где сидел Ричард. — Как прошел сегодняшний день? Я так жду нашего совместного отпуска!

Конечно же, Ричард не мог видеть нахмурившегося Бена, посоветовавшего Дженни не быть глупой девочкой и не сходить с ума невесть из-за чего.

Окончив разговор, Дженни переключилась на совсем непрозрачные девяносто пять процентов, чтобы посмотреть новую документальную ленту под названием «Джейни», повествующую о повседневной жизни такой же, как она, молодой секретарши.

«Помни, что меня показывают по национальному телевидению, — говорила Джейни своему приятелю Рею. — Люди по всей стране видят меня в своих очках. Так что говори мне правду. И что ты в самом деле собрался делать?»

Согласно последнему опросу, девять из одиннадцати миллионов владельцев мушиных очков сходились на том, что Рей недостаточно хорош для нее, однако Джейни самым трагическим, героическим и сумасшедшим образом оставалась с ним.

Дженни подумала о Бене и его остром язычке. Он и в самом деле смущал ее, заставлял чувствовать себя маленькой, глупой и беззащитной. Как-то у них сложатся отношения на Ямайке? Будет ли им хорошо? Может ли она на это рассчитывать?

Ричард тем временем разглядывал за окном заброшенный индустриальный пейзаж. «Никто не видит этого. Никто, кроме меня одного».

Мимо пролетали разрушенные фабрики, склады, локомотивные депо.

«Понятно, кто вот-вот явится», — подумал он с внутренним вздохом.

И конечно, тут же явился Стальной Человек — железнорукий, удерживаемый магнитными силами в оранжевом городском небе. И конечно, он немедленно заметил Ричарда и уставился на него своими жгучими и внимательными глазами.

Ричард в смущении отвернулся, подобно дитяти, избегающему смотреть на взрослого, уже отправившего ребенка в кровать. Он сгорбился на своем сиденье, дергаясь и поджимая Тубы, а потом принялся подчеркнуто внимательно рассматривать почерневшие от дыма стены викторианских доходных домов, плети будлей, обвивавших трубы, старые доски объявлений, оклеенные выгоревшими и отстающими объявлениями о забытых продуктах (никто более и никогда не станет подклеивать сморщенные бумажные листки; всякий, кто пожелает подать объявление, может повесить его в небе, прибегнув к услугам Городского консенсуального поля).

— Если бы все это было устроено не для меня, — вслух произнес Ричард Пегг, глядя в непрозрачные очки, закрывавшие глаза Дженни, и старательно избегая взгляда Стального Человека. — То едва ли…

Он умолк.

Из-под мушиных очков Дженни выкатилась слеза… большая, подкрашенная тушью. Растроганный и потрясенный Ричард завороженно следил за тем, как она скатывалась вниз по правой щеке.

Вернув очкам прозрачность, Дженни принялась рыться в сумочке.

Но Ричард опередил ее: выудив растрепанный пакетик с салфетками из правого кармана своего анорака, он протянул его девушке.