Джон Робертс - Степная царица

— Я Конан из Киммерии, а это царица амазонок Акила. Остальные люди следуют за нами. Мы ищем наших друзей, верблюды которых стоят вон там. — Он кивнул головой, указывая направление, в котором находились животные.

— И для этого вы убили одного из нас? — Она указала на мертвую женщину, которую несли к огромному идолу.

— Это была ошибка, — сказал Конан. — Мы не ожидали кого-либо встретить здесь, так что тот дурак испугался. Он простился за это с жизнью, и вместе с ним еще двое. Остальные же не пытались причинить вам вреда. — Конан не знал, сможет ли он этими словами воззвать к ее чувству справедливости, но считал, что стоит попытаться.

Женщина подошла ближе и встала почти вплотную к высокому киммерийцу. Указательным пальцем тонкой ручки она провела по массивным грудным мускулам.

— Ты не похож на кочевников, которые натыкаются иногда на Запретный город. Из какой ты земли?

— Киммерия лежит далеко-далеко на севере отсюда.

— Твои соотечественники все такие же большие и сильные, как и ты?

— Почти все.

Она так же близко подошла к Акиле и принялась подробно разглядывать царииу, слегка побив в ее мощный брюшной пресс, пощупав рельефные мышцы на руках, ногах и корпусе, как будто царица была верблюдом на базаре. Обратной стороной ладони она провела по щеке Акилы.

— Я никогда не видела женщины, похожей на тебя. Твоя земля, должно быть, лежит еще дальше, чем его.

Голова женщины в маске едва доходила до плеча Акилы.

— В своей земле я царица, — проговорила Акила сквозь сжатые зубы. — Со мной не следует обращаться подобным образом.

Женщина в маске пронзительно рассмеялась, и смех ее подхватили другие.

— На тебе, раба, слишком много одежды! — сказала она, изо всех сил рванув накидку Акилы. Шнурок, который держал накидку на шее, порвался. Затем женщина в маске сорвала с нее пояс и лисью шкуру, оставив царицу в одних обмотках на ногах.

— Так лучше, — довольно проговорила женщина в маске. — Ты можешь быть красива своей варварской красотой, когда с тебя перестанет слезать кожа.

Не обратив внимания на остальных, она повернулась к странным воинам.

— Отвести вниз! — крикнула она. — Скоро посмотрим, из чего сделаны эти необычные существа.

Воины бросились вперед и принялись подталкивать пленных к огромному идолу. Под скрещенными щиколотками, скрипнув, открылась широкая бронзовая дверь, и их затолкали в нее.

Конан посмотрел наверх. Внутри идол освещался лишь несколькими факелами, которые давали возможность видеть внутреннюю арматуру из тяжелых деревянных брусьев и металлических балок, стянутых болтами толщиной с человеческую ногу. Там были огромные шестерни, десять шагов в поперечнике, а также рычаги, сдвинуть которые смогли бы по крайней мере десять здоровых мужиков. Откуда-то выходили и куда-то шли металлические трубы, и толстые цепи свисали петлями, верхние концы которых терялись в темноте. Киммериец почувствовал, как в спину его подтолкнули острым наконечником.

— Не зевай по сторонам! — приказала женщина в маске. — Великая богиня не любит, когда глаза невежды заглядывают в ее внутренности.

Он не понял, содержалась ли в словах женщины ирония, поскольку даже общий смысл понять было трудно — таким сильным был акцент. Неужели она действительно считает, что колоссальное изваяние — это богиня, прекрасно зная, что внутри лишь рычаги, цепи и шестерни? Он оставил этот вопрос. Если это так, то религия этого народа будет самой неразумной из всех, какие он встречал.

В середине пространства под идолом вниз уходил спиральный пандус, такой широкий, что по нему могли в ряд идти человек десять. Их повели вниз. Женщины Акилы шли следом за своей царицей, чтобы защитить ее от унизительных тычков копьями в спину. Старания амазонок принесли им множество мелких ран на спине, ягодицах и бедрах. Карлик же с воинственным видом шел впереди царицы, будто бросая вызов любому, кто осмелится подойти слишком близко.

Спуск казался бесконечным. Пандус был из гладкого камня, поверхность которого отбрасывала мягкие блики от странных бездымных факелов, которые с приглушенным шипением горели вдоль стен через каждые несколько шагов. По мере того как они спускались все глубже, Конан стал замечать, что стражники немного расслабились. Мышцы на спинах и шеях, бывшие напряженными, разгладились, походка сделалась более непринужденной. Будто наверху эти люди чувствовали себя крайне неуютно, и теперь они успокоились в безопасности и привычном окружении. Конан не имел никаких предположений, почему это может быть. Неужели этот странный народ все время проводит здесь внизу?

Спиральный пандус закончился, и начался широкий коридор, также освещенный бездымными факелами. Стены и потолок коридора были богато украшены резьбой, повторяющей те же мотивы, что они так часто встречали в городе наверху: переплетенные растения, сложные геометрические узоры и откровенное соитие людей и демонических фигур.

Они проходили мимо просветов, открывавшихся в широкие залы, где неясные фигуры совершали непонятные ритуалы или какие-то другие действия, но пленники так и не сумели хорошо все рассмотреть. Когда они шли дальше, киммериец заметил невысоких бледных мужчин и женщин. На них были одеты ошейники, а ноги и руки скованы тонкой, но прочной цепью; эти люди занимались, очевидно, осмотром факелов, следя за тем, чтобы они постоянно горели. Пленников провели мимо одного негорящего факела, который прочищал человек при помощи мелких инструментов. Когда они уже почти прошли мимо, человек закончил свою работу, повернул маленькую ручку и выбил камнем искру. Пламя тут же вспыхнуло, и раб отдернул голову.

— Что это за шум? — спросила Акила, которая вышла из состояния меланхолии, охватившего ее после пленения и последовавшего унижения.

Конан тоже обратил на него внимание. Это было доносившееся отовсюду шипение, подобное шуму ветра, дующего в пещере.

— Не знаю, — ответил он. — Похоже на движение воздуха.

— Молчать! — прикрикнула женщина в маске, небрежно ударив киммерийца по лицу. Удар он едва ли почувствовал, но поклялся себе, что однажды она за него заплатит.

Коридор выходил в огромные залы, где на полу вокруг столов сидели люди и что-то ели, затем открылись другие залы, где люди в балахонах, очевидно алхимики, суетились вокруг бутылок с бурлящей жидкостью, возились с пылающими горнами и трубками, по которым из одного места в другое переходили жидкости и пары. В помещении, явно представлявшем собой храм, мужчины и женщины исполняли крайне похотливый танец перед идолом, очень сильно напоминавший колосса наверху, но намного меньше. Примерно треть населения носила цепи рабов. Из свободного населения половина была в масках. Все они с любопытством смотрели на вновь прибывших, но никто не пытался задерживать процессию или задавать вопросы.