Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы

– Нет, только неустрашимость и смекалка! – усмехнулась я, спешиваясь и подбирая сухой прутик. – Умный вождь поступил следующим образом. Смотри, – я начертила линию на песке, – это и есть близлежащая горная гряда, с которой мы спустимся. Конница здесь не пройдет, наши скакуны переломают ноги на острых камнях. Это, – я схематично изобразила тупой клин, – войско Ринецеи. Лишь только мы форсируем горную гряду – они сразу же нанесут сокрушительный удар в центр нашего отряда, не давая нам опомниться и восстановить силы. Но через скалы пойдет только наша пехота. Немногочисленных конных воинов мы разделим на две группы и проведем на фланги, в обход горной гряды. Они должны выждать некоторое время, дать врагам увязнуть в сече, а затем, обойдя с боков, взять демоницу в клещи, прижимая к скалам.

– Рискованный план, – усомнился Торвен, внимательно рассматривая мой рисунок. – Разделившись на три группы, мы значительно ослабим основной штурмовой отряд и, возможно, не успеем дождаться подхода конницы.

– Да, риск велик, – хладнокровно призналась я, – но иной возможности разбить врага я не вижу! Те пехотинцы, что пойдут со мной через скалы и без отдыха примут на себя основной удар, практически обречены…

Торвен смотрел на меня уважительно:

– Никогда не слышал подобных слов из уст женщины! Но прости, принцесса, я не могу позволить тебе, да к тому же в столь уязвимом положении, – он взглядом указал на мой живот, – рисковать собой.

– Тогда тебе придется постараться не допустить моей смерти, – демонстративно рассмеялась я. – Пехоту поведу я, и никто другой. Мне уже приходилось участвовать в кровавых схватках, и я знаю, насколько заразительно действует на людей воодушевляющий пример их предводителя. Воины пойдут за мной, не желая уступить женщине в смелости и самоотверженности. А ваша задача – спасти всех нас. Вы с Арланмиром поведете два отряда конницы, расставленные по флангам.

– Сумасшедшая! – восхищенно шепнул пират, сопровождая эту уже ставшую привычной для меня характеристику низким поклоном. – Но гоблин меня побери, если в мире существует еще что-то более героическое, чем подобная форма сумасшествия!

Мы досконально воплотили в реальность предложенный мною план наступления. Себе я оставила пару тысяч самых отчаянных рубак, возглавляемых лично мной и Кса-Буном, угрожающе скалящим остро подпиленные зубы. За его спиной покачивался гигантский топор «Третья рука Амбопу», внушая невольный ужас своим серебристым лезвием и покрытой рунами рукоятью. Мои худшие подозрения подтвердились полностью – с высоты горной гряды я подробно рассмотрела готовящееся к битве войско, темной лентой растянувшееся на прибрежной гальке. На этот раз Ринецея собрала всех. Тут находились и тяжеловооруженные демоны в черных доспехах, запомнившиеся мне со дня штурма Нарроны, и изъеденные червями умертвия, и аскетичные некроманты, своими темными мантиями напоминающие старых тощих стервятников, и изрыгающие огонь горгульи. Я считала их всех, пока не сбилась и не оставила это совершенно бесполезное занятие. Нас поджидали тысячи врагов, способные с одного удара смять и втоптать в землю наш маленький отряд.

«Да хранят нас Пресветлые боги! – мысленно взмолилась я, кончиками пальцев прикасаясь к своему выпирающему под кольчугой животу. – Прости меня, сынок, но, возможно, тебе так и не удастся увидеть этот мир, который я пытаюсь сделать добрее и чище. Я надеюсь, что ты меня поймешь!» И малыш тут же ответил мне короткими одобрительными толчками.

Единым слитным броском мы преодолели горный хребет и безудержным потоком устремились вниз, на берег… Воздух наполнился топотом бегущих ног и слитным ревом тысяч крепких глоток. То звучал крик азарта, рвущийся из груди идущих в атаку бойцов. Меня плотным кольцом окружила личная охрана из двадцати человек, руководимая верным канагерийцем. Мы спустились с пологого откоса и замерли в ожидании, построившись в несколько рядов. В сотне шагов от себя я видела сплошную черную линию латников Ринецеи и саму демоницу, восседающую на нервно гарцующем гнедом жеребце. Очевидно, проклятая врагиня тоже меня заметила, потому что неторопливо опустила на лицо забрало червленого шлема и сложила защищенные кольчужной перчаткой пальцы в издевательский жест. Она не сомневалась в победе!

Мы тяжело переводили сбитое бегом дыхание.

«О боги, подарите нам еще минуту, еще хотя бы полминуты передышки!» – просила я, покусывая растрескавшиеся от холодного ветра губы и утирая струящийся со лба пот.

Но времени, достаточного для того, чтобы прийти в себя, нам конечно же не дали…

Ринецея взмахнула рукой – и тут же, повинуясь ее приказу, пронзительно запела боевая труба, трубя атаку. Те из нас, у кого имелись копья, надежно упирали их в гальку, направляя острия в сторону противника. Тяжелая конница демонов, медленно набирая скорость для первого удара, взяла в рысь, надвигаясь прямо на нас. Я увидела накатывающуюся лавину бешено мелькающих лошадиных ног, прикрытых щитками ключиц и вытаращенных глаз, поблескивающих налитыми кровью белками. Я услышала бряцание упряжи, скрип натягиваемых луков и стук сдвигаемых щитов. По нашим рядам прокатился сдавленный вопль ужаса.

– Не отступать! – срывая голос, закричала я, вытаскивая из ножен Нурилон. – Примем их на клинки!

И наверно, столько обреченной ярости читалось на наших напряженных лицах, что конница Ринецеи не выдержала. Некоторым всадникам изменило мужество – они начали заворачивать коней назад, создавая беспорядок и сумятицу.

Из задних рядов обеих армий стаями злых шмелей взлетели стрелы. Они образовали пару темных туч, мгновенно рассыпавшись на два потока падающей с небес смерти. Потом еще и еще раз, выкашивая людей и лошадей. Наши эльфы били прицельно, не тратя даром ни одной стрелы. Повинуясь моему резкому окрику, копейщики крепко зажали древко под мышкой, прижимая к боку. Из приближающегося строя врагов полетели дротики. Один из них скользнул по моей кольчуге, оставив после себя резкий щелчок удара, ноющую боль в плече и запоздалую вспышку страха: чуть-чуть бы выше – и все! Воин слева от меня получил дротик в лицо и начал медленно заваливаться назад. Воздух звенел от диких криков умирающих людей, от сладковатого запаха свежей крови к горлу подкатывала тошнота, а безудержно частивший пульс ощущался прямо в висках, гулом набата вышибая вскипающий от напряжения мозг. Никто не хотел умирать, цепляясь за жизнь зубами и когтями. Оставшиеся без всадников кони противника с паническим ржанием вставали на дыбы, выскакивая в сторону из строя. Мимо меня промчался каурый жеребец, волоча по земле застрявшего в стремени мертвеца. На узде другого скакуна повисла отрубленная по локоть рука, лихорадочно сжав онемелые пальцы…