Вероника Иванова - Звенья одной цепи

Позевывающий Натти, встретив меня у лестницы, спросил:

– Опять чего приключилось? Где лицо потерял?

– Помнишь, ты спросил вчера, баба или мужик эта тварь?

– Ну да.

– Так вот, баба! Самая настоящая!

Рыжий недоуменно вытаращился на меня, но я вместо подробностей отчаянно махнул рукой. И как оказалось, этого жеста было вполне достаточно, чтобы помощник понял всю глубину моего неудовольствия происходящим, предложив собственный способ разрешения неприятных обстоятельств:

– Ну так и пойдем от нее подальше!

– А как же завтрак?

– Ты-то поесть успел? Ну и славно. А я еще до рассвета вставал перекусить, так что пока сыт.

На пороге я все же оглянулся. Парочка располагалась на тех же местах, и, судя по улыбке, блуждающей на губах Марис, юноша не оставлял попыток предложить свои услуги. Какого рода? Можно только догадываться.

Раннее утро в Гренте напомнило мне столицу. А впрочем, наверное, все города похожи друг на друга, если сложены из камня и запружены спешащим по своим надобностям народом. Конечно, пышность нарядов не та, да и лица вовсе не настолько самодовольные, как у коренных веентцев, но вполне можно представить, что я вдруг оказался в одном из окраинных кварталов. Представить и…

Пожалеть, что это неправда?

Я невольно остановился прямо посреди улицы, заставляя прохожих обходить меня с обеих сторон.

Еще совсем недавно сердце переполняли злость и обида на судьбу, подставившую подножку, а теперь страсти улеглись. Успокоились. Потому что я получил приказ и начал его выполнять. И это мне нравится. Это делает меня почти довольным. Значит, зря мечталось о том, чтобы самому отдавать приказы? Значит, нужно было довольствоваться тем, что имелось, и не помышлять об ином? Значит, я настолько глуп и убог, что для счастья мне требуется одна лишь чужая воля?

– Позволите ли обратиться к вам с нижайшей просьбой, эрте?

Я вздрогнул, пробуя прогнать наваждение, накрывшее меня с головой. Получилось плохо. Впрочем, незнакомец, заговоривший со мной, выглядел еще хуже, чем мои мысли. Бледный, с покрытым испариной лбом, с запавшими глазами и трясущимися уголками губ, этот мужчина сейчас сошел бы за моего отца, тогда как на самом деле был старше от силы лет на десять. А еще он был очень похож на просителей из глухих провинций, время от времени осаждавших столичный Наблюдательный дом мольбами о помощи. Последний раз на моей памяти речь шла о какой-то лихорадке, косившей жителей то ли Саврисса, то ли Ладоры, и мне, пока добрался до места службы, пришлось не раз и не два произнести… Ну да, то же самое:

– Я не лекарь.

Я калекарь. Определить, что с тобой не все хорошо, дядя, я могу. Но вылечить? Уж извини.

– И все же вы можете мне помочь лучше, чем лекарь.

Все, прочь воспоминания! Я уже не в Веенте, уже не сопроводитель, мои действия уже не обеспечены прощением, вымоленным загодя сразу на все Сопроводительное крыло. И думать надо за себя. Самому.

Итак, боляще-просящий. Одет добротно, стало быть, деньги за душой водятся. Одет легко, стало быть, местный житель, ненадолго покинувший дом. А местный – это опасно. Никакого вреда нельзя причинить. С другой стороны, отказ от разговора тоже ведь может быть сочтен за вред.

– Что вам нужно от меня?

Он поманил за собой в переулок, безлюдный и тихий. Возможной засады не наблюдалось, а сам проситель не походил на наемного убийцу, поэтому я пошел следом, на всякий случай сделав Натти знак быть начеку.

– Мое имя вам ни о чем не скажет, эрте, да и надежнее будет не произносить никаких имен, услуга ведь пустячная…

Что-то слишком много в Гренте всего пустячного. А заставить заниматься пустяками все почему-то норовят совершенно постороннего человека.

– Что вам нужно?

Он посмотрел на меня снизу вверх, поскольку его рост не позволял направить взгляд иначе, и поэтому показалось, что незнакомец выглядит еще жальче.

– Сделайте для меня то же, что сделали вчера.

Я перебрал в памяти события прошедшего дня и не нашел среди них ничего достойного повторения.

– Говорите прямо, или я ухожу.

– Помогите мне избавиться от влечения к женщинам! – выпалил мужчина.

Натти хохотнул, да и я сам улыбнулся бы, если бы в обращенном на меня взгляде не видел столько отчаяния.

– И как же я могу вам помочь?

– Не притворяйтесь, что не понимаете! Вы же смогли! Вчера.

Я глубоко вдохнул, потом выдохнул. Значит, свидетели все же имелись? Плохо. Но это еще не повод признать вину.

– Вчера один настойчивый насильник получил по заслугам. Не более того.

Мужчина нетерпеливо качнул головой:

– Мне нет никакого дела до его причин. У меня есть своя.

– И насколько же веская?

Он замялся, но все-таки решил признаться, видимо сообразив, что иначе не добьется поставленной цели:

– Видите ли, я по роду своих занятий… Нас называют нырками, если вы понимаете, что это значит.

О да, понимаю, причем превосходно!

Рыночный нырок, вот кто подошел бы мне больше всех прочих осведомителей. Он занимается игрой с товарами и монетами, скупая по одной цене и продавая по другой, и он чуть ли не лучше купцов знает размеры спроса и предложения. Но я даже не помышлял о том, чтобы обратиться к такому человеку, потому что за свои услуги нырки берут очень дорого. А тут вдруг такое везение… Судьба снова решила испросить прощения за свои шалости? Даже не верится.

– И при чем тут влечение?

Скулы мужчины покраснели, что в сочетании с мертвенно-бледной кожей остального лица создало впечатление карнавальной маски.

– Мне нужно думать о моих делах, а вовсе не о…

Кажется, догадываюсь, в чем беда.

– Вы не можете не смотреть на каждую женщину, случайно оказавшуюся рядом?

– Да. И добро бы только смотрел…

Пришлось подавить усмешку. Хотя что во всем этом смешного? Человек же мучается.

– Почему вы не обратились к лекарям? Уверен, они смогли бы вам помочь.

– К городским? Увольте! Чтобы потом все вокруг узнали, что я согласился себя оскопить? Мне пришлось бы перебираться в другой город. И чем бы я там занимался? Рынок – это моя жизнь.

Страннее всего было то, что его слова звучали убедительно, причем он сам не прилагал к этому никаких усилий. А просьба вполне понятная. И причина веская.

– Вы могли бы найти лекаря на стороне. Подальше от города.

Мужчина всплеснул руками:

– Я бы так и поступил, но, увы, эта похоть овладела мною так некстати! До начала игры остается несколько часов, до ближайшего места, где можно найти хорошего лекаря, не менее суток пути, а если я не буду присутствовать здесь с самого начала, все будет потеряно!

Да, нырку нельзя терять ни минуты. А временем его сейчас распоряжаюсь я, как это ни смешно.

– Повторюсь: я не лекарь.