Светлана Багдерина - Срочно требуется царь

Иванушка ошеломленно огляделся: мебель из золота, оружие из серебра, ночные вазы из серебра, цветочные горшки из золота, статуи из золота, кареты из серебра, птичьи клетки из серебра, птицы из золота, украшения из золота, посуда из серебра… И всё это переливалось, сияло, слепило, горело всеми цветами радуги драгоценных камней, манило, напевало, дурманило, звало, умоляло взять в руки, посмотреть, потрогать, согреть своим теплом и никогда больше не расставаться…

Слегка ошалевший и расфокусированный взгляд Ивана остановился на полузасыпанном перстнями и ожерельями блюде, больше похожем на щит стеллийского тяжелого пехотинца [57] Если бы кому-нибудь пришло в голову сделать щит из чистого золота и украсить его рубинами и сапфирами по краям изнутри. . По дну его вился, теряясь в недрах денежных гор, замысловатый вычурный орнамент.

Услужливое воображение царевича моментально дорисовало недостающие детали: дымящаяся жареная картошка с грибами и луком, соленый огурец, расплывающаяся горка сметаны…

Голодный желудок вспомнил, наконец, что последний прием пищи состоялся еще утром, где-то в восемь [58] Потом весь день из-за забот да хлопот часы всё шли какие-то не приемные. , вздрогнул, болезненно съежился и кисло забурчал на своего хозяина, требуя или немедленно покормить, или прекратить провокации.

Лукоморец выбрал последнее, сглотнул слюну, бросил еще один, поверхностный взгляд на абсолютно несъедобное великолепие, пробрался не без усилий к стене, достал факел, чтобы пойти поискать в коридоре, откуда только что пришел, какую-нибудь другую дверь, желательно ведущую наружу…

И не нашел даже той единственной, что впустила его сюда.

"Выбирай", — шепнул ему на ухо смутно знакомый голос.

— Что выбирать? — тупо разглядывая монолитную до неприличия стену там, где еще несколько минут назад была дверь, уточнил Иван.

"Что бы ты хотел из всего этого взять", — терпеливо, словно маленькому ребенку, пояснил другой голос.

Царевич догадался, что это нашлись его старички.

Он оглянулся, почти рассчитывая снова их увидеть, но народу в его самой дорогой на Белом Свете камере одиночного заключения не прибавилось.

— Вы где? Пропали? — насупившись, поинтересовался он.

"Здесь, здесь, не радуйся", — ехидно утешил его третий голос — похоже, седобородого дедка.

— Во-первых, мне чужого не надо, — угрюмо скрестил руки на груди Иван. — А во-вторых, узникам сокровища ни к чему.

"А если мы тебя выпустим?"

И словно в ответ на эти слова в стене напротив из ничего образовалась новая дверь.

Иванушка радостно рванулся к открывшемуся пути к свободе, но покачнулся и неуклюже растянулся на монетном полу, словно ноги его пустили корни, пока он стоял.

Дверь, воспользовавшись его замешательством, проворно сгинула.

"Ишь, какой шустрый. Сначала выбери, потом пойдешь", — пожурил его голос — скорее всего, рыжебородого.

Выбирать?

Они это серьезно?..

Сколько еды можно на это все купить! А, может, еще и на ткани портным, кожи сапожникам, шерсть шерстобитам, нитки ткачам и прочие товары останется?..

У Ивана перехватило дыхание от открывшихся перспектив, и он заметался по залу, осматривая все заново, повнимательней и с сугубо утилитарной целью. Конечно, при равном весе золотая посуда и разные прочие предметы роскоши, прошедшие через руки искусных мастеров, стоят дороже простых монет, но крестьянам за мясо и овощи и купцам за зерно блюдо размером со щит не отдашь, тем более, что их много, а блюдо одно… А вот если взять, к примеру, вон тот золотой горшок… для цветка… если предположить, что пальма или, скорее, дуб — это тоже цветы… не фиалку же сажать в пятнадцатилитровую лоханку… и насыпать в нее золота… то зиму Постол проживет припеваючи, и еще деревням на ремонт мостов и дорог останется.

Ничтоже сумняшеся, Иванушка разгреб груду серебряных ножей и вилок, отодвинул инкрустированный перламутром дуршлаг, переставил изукрашенное жемчужными фигурами рыбок корыто, откинул в сторону серебряную, покрытую перегородчатой эмалью стиральную доску черного дерева и вытянул наружу приглянувшуюся посудину. При ближайшем рассмотрении она весьма кстати оказалась ведром с витой, усыпанной топазами, но очень крепкой ручкой.

Лукоморец рассеянно скользнул взглядом по куче загадочной хозяйственной утвари, попытался представить себе простую деревенскую девушку в собольей душегрее, поутру направляющуюся с двумя золотыми ведрами на платиновом коромысле к срубу колодца из красного дерева, чтобы постирать парчовые портянки супруга в жемчужном корыте на серебряной стиральной доске… Но не смог, отмахнулся от этой нелепой мысли и стал крутить драгоценную посудину в руках, попутно пробуя оторвать ручку. Лучше сейчас, чем по дороге.

Расчленить золотую бадью не вышло, чем он и остался очень доволен.

Выбирать? Пожалуйста.

Словно крестьянин на переборке овощей, он присел и принялся деловито и сосредоточено вылавливать золотые монеты из медно-серебряного окружения и кидать их в ведро.

Но что это? То ли барабанная перепонка зачесалась, то ли комар-пискун в атаку пошел, то ли…

"Не подавай виду, что слышишь меня…", — едва различимые слова прозвучали не то в ухе, не то прямо в мозгу. — "Я хочу тебе помочь… "

— Вы… То есть…

"…Вы кто?"

"Неважно. Слушай меня. Чтобы все для тебя кончилось благополучно, ты должен сейчас взять три монеты — одну золотую, одну серебряную и одну медную."

— За…

"…То есть, зачем?"

"Бери, и не задавай глупых вопросов!"

"Но это вовсе не глупый вопрос. Я вправду не понимаю, почему я должен…"

"После испытаний, если сейчас все сделаешь как надо, получишь три полных кошелька золота, серебра и меди, упрямый мальчишка! А если возьмешь это дурацкое ведро, то ты пропал!"

"Но мне надо больше, чем три кошелька! И только золото! Хотя, конечно, серебро и медь нам нужны тоже, но золото сейчас важнее!"

Ответом ему было неприязненное, почти враждебное молчание.

"Послушайте!.. Дедушка?.. Вы где?" — не прекращая ни на минуту наполнять ведро певучим драгметаллом, напомнил о себе потерявшемуся благожелателю Иванушка.

"Здесь, здесь," — через полминуты неохотно отозвался тот же, но уже далеко не такой дружелюбный голос, словно жалея, что вообще заговорил с подопытным. — "Не надо было мне с тобой общаться. Но поначалу ты показался мне славным добрым малым… Сослепу, наверное. Братья правы. Ты ничем не лучше, чем большинство из вас. Давай, продолжай в том же духе. Нагребай, торопись. И не жалуйся потом, что тебя не предупреждали."

"Извините, дедушка… вы что, подумали, что я…" — опешил Иван и даже выронил ведро. — "Вы что… вы решили, что это… что мне… что для меня… Но это ведь не так! Я вовсе не такой!.. То есть, вы меня неправильно поняли! Эти деньги нужны не мне — это для всех людей там, наверху! Мне самому отсюда не надо ни копейки! Ни гроша медного!"