Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

А потом Нике пришел вызов в суд для дачи свидетельских показаний, перепугавший девчонку до заикания. Споры мигом стихли, Влад, забывший все обиды, кинулся ее успокаивать, наобещал, что полетит вместе с ней, за что тут же получил от генерала нагоняй — прежде чем давать обещания, потрудись удостовериться, можешь ли их выполнить. Влад пристыжено замолчал, Ника, доверчиво жавшаяся к руке утешителя, была на гране истерики. Пришлось вмешаться, морально попинав родителя за излишнюю резкость. Я тоже считала, что Влада вполне можно взять с собой, если Нике так будет спокойней. На этот раз отец оказался непреклонен и даже снизошел до объяснения причин. Первое, он не хочет светить перед репортерами своего сотрудника, коим уже считается Влад, второе, в суде везде натыканы металлоискатели, что тоже создаст массу проблем и потом, это же ненадолго, так что нечего лететь всем табором. День, максимум полтора.

Показания растянулись на три дня. С момента вылета Ники в каюте и поселилась эта гнетущая тишина. Вроде как, радоваться надо, что скандалы, наконец, прекратились, но… уж лучше бы они продолжались!

Внимание Влада полностью переключилось на телевизор, единственный источник информации — все сношения с внешним миром для свидетелей во время дачи показаний запрещены. И теперь парень насиловал несчастную технику, перескакивая с канала на канал, выуживая крупицы информации о процессе. Телевизор мог поведать немногое — свидетелей содержат в надежно охраняемом доме, покидать который можно только для появления в суде. Нику мы увидели единственный раз и то мельком, бледную, напряженную с плотно сжатыми губами, механически шагающую под охраной трех дюжих полицейских сопровождавших ее к машине. Отца рядом, как я не старалась углядеть не сумела. Скорее всего, их разделили, генерал так же выступает свидетелем, отдуваясь за всю свою бригаду. Такова участь начальника не только командовать, но при надобности принимать весь огонь на себя. Светить своих людей, как уже говорилось, генерал позволял лишь в самых крайних случаях.

— Кушать будешь? — позвала я, выглядывая из кухни.

— Нет, спасибо, — отозвался диван. Парня из-за спинки я видеть не могла.

— Влад, — я подошла и, опершись локтями о спинку, почесала недовольного мужчину между лопаток, — ты не виноват, что не смог поехать. Не надо так расстраиваться, с Никой все будет в порядке.

— Я видел, в каком она порядке! — досадливо бросил он. — Аня, она же там совсем одна!

— Она не одна, — терпеливо проговорила я, — за ней присматривают, ее охраняют.

— Аня, ты не понимаешь, — зарычал Влад, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение, — насколько ей страшно!

— Да, ты прав, — спокойно согласилась я, — я не в силах понять насколько ей страшно, потому что никогда не бывала в ее ситуации, но я совершенно точно знаю — изводя себя, ты не улучшишь ее положение. И еще я знаю, что она не должна видеть ни тебя, ни меня с такими похоронными рожами, — я видела, как парень буквально наливается раздражением и уже готов сказать мне кое-что, о чем после непременно будет жалеть. Я не стала доводить его до такого состояния, приняв радикальное решение взять на слабо, — Так что прекрати истерику и пойдем, поедим.

— Нет у меня никакой истерики! — послушно взвился заподозренный в малодушии Влад.

— Конечно, нету, — тут же сдала я назад, — это у тебя от голода. Ты ж сегодня завтрак решил отдать врагу. Вставай, кому говорю, я ужин приготовила.

Я шутливо спихнула его на пол. Влад поднялся, сердито запахнул полы длинной кофты и едва слышно бурча, поплелся в кухню. Я прикусила губу стараясь скрыть улыбку, слушая его ворчание. Вот, так лучше. Пусть лучше сердится, чем тянет себе нервы.

Влад кое-как приткнул себя в кресло, специально для него перебазированное в кухню. Сколько нервов стоило убедить упрямца, что для его гордости, чести и достоинства не будет никакого урона, если на время выздоровления он станет пользоваться мягким сиденьем. Пришлось даже персонально для Ники и Наташки прочитать лекцию, чтоб не вздумали тыкать парня этим креслом.

Я поставила на стол тарелки, Влад потянул носом и непроизвольно сглотнул. Я неодобрительно покачала головой и наградила его щелбаном.

— За что? — обиженно протянул он, потирая лоб.

— За лень, — любезно просветила я, берясь за вилку, — за весь день не мог себе еды раздобыть? В полном холодильнике?

— Я не хотел!

— Ври больше! — фыркнула я, отправляя в рот кусок мяса. — Тебе было просто в лом подняться с дивана и приготовить пожрать.

— Если бы хотел — приготовил, — задумчиво отозвался Влад, уткнувшись носом в тарелку, занятый потрошением куриной ножки и раскладыванием кусочков мяса по краю тарелки.

Н-да, испортила я парня. Помнится, еще совсем недавно он втягивал со скоростью пылесоса любую еду, оказавшуюся в зоне его досягаемости, не говоря уж о том, что не забывал пообедать. Ага, а еще он тебе не хамил, смотрел в пол и шугался всякий раз, когда ты поднимала руку!

Я убрала пустые тарелки в посудомойку, и только успела налить чай, когда в комнате раздалась трель вызова. Мы с Владом настороженно переглянулись и дружно бросились к видеофону. Я успела первая и уже включала вопящий переговорщик, а Влад только показался из кухни.

— Анька, твои на подлете, будут через двадцать минут, — без излишних церемоний отчеканила Алиса и отключилась.

Я кивнула потухшему экрану, и не думая обижаться на подругу. Ей сейчас не до меня, ей нужно принять и подвести подлетающий транспорт, вообще удивительно, что нашла время сообщить о прибытии. Интересно другое, почему мне не сообщил об этом сам отец. Хотя, причин может быть масса, начиная с банальной забывчивости генерала и заканчивая магнитной активностью или метеоритным штормом, нередкими в этом квадрате галактики.

— Что она сказала?

— Пошли встречать. Транспорт будет минут через двадцать. И сними ты этот балахон, — я кивнула кофту, — ты похож на старую бабку.

— Зато тепло! — заспорил Влад, вцепившись в отвороты полюбившейся кофты, будто я собралась с него силком стягивать.

— Черт с тобой, — махнула я рукой, — у меня сейчас нет времени спорить. Но если над тобой будут смеяться, потом, чур, не жаловаться!

— И не подумаю, — бросил он через плечо, ковыляя к выходу, — да никто и не обратит на меня внимания. Такое ощущение, что людям на станции больше делать нечего, как только смотреть, что на мне надето!

— На тебя-то им, может, и плевать, — не успокаивалась я из вредности, — а вот мне лишний раз косточки перемыть очень даже!

Влад подозрительно засопел, останавливаясь у лифта, нерешительно оглянулся на меня, а потом передернул плечами.

— Да? — нахмурился он, нажимая кнопку. — Но в любом случае, возвращаться поздно.