Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

— Какая ты не чуткая, — упрекнул он меня, настороженно наблюдая, как я выгоняю пузырьки воздуха из шприца, — и шприц взяла как на слона.

— И чуткая я, и ласковая, — отмахнулась я, прикрывая иглу колпачком, — только вести себя надо соответственно. И чего ты спрашивается, сидишь? Давай, заголяйся, времени нет, — Влад расстегнул ремень, но потом остановился.

— Ты руки не помыла, — он попытался оттянуть приятный момент, — вдруг заразу какую занесешь.

— Поучи еще, — буркнула я, толкая его на траву, — расслабься и получай удовольствие.

— Ох, мама моя, — захныкал он, натягивая штаны и массируя место укола, — со зла уколола, нога аж отнялась.

— Ничего, — авторитетно заявила я, — больно — не смертельно, от этого еще никто не умирал.

Я посмотрела на часы, мы сидели уже двадцать минут, надо вставать и идти дальше.

— Подъем! — Я шлепнула его по мягкому месту. — Надо идти, нечего разлеживаться. — Влад тяжело поднялся и поплелся за мной.

Подлесок становился все гуще, цеплялся за ноги, не давая и шагу ступить. Приходилось прикрывать лицо локтем, пробираясь сквозь особо высокие кусты, так и норовящие ветками вынуть глаза зазевавшимся туристам. По моим подсчетам мы должны были пройти не менее двадцати километров от места посадки, значит, вот-вот появятся первые зарубки, оповещающие о границах земель Сахи. Я внимательно осматривала ствол каждого дерева. Ничего.

Подняв голову, посмотрела на небо в редких просветах раскидистых крон, оно уже выцвело и потеряло яркие краски в преддверии вечера. Влад спотыкался на каждом шагу, я оглянулась на молчаливого спутника и только вздохнула. Парень вымотался и передвигает ноги на одной силе воли, идти еще километров десять. Еще пару километров и дальше он идти не сможет, придется заночевать в лесу. Свет еще есть, так что ночевку устроить успеем.

Вот если бы сейчас найти хоть одну маленькую зарубочку. Неужели мы заблудились, испуганно подумала я, чутко прислушиваясь к голосам вечернего леса. Без паники, доктор, только без паники! Да какая к черту, паника! Место для ночлега искать надо и обустраиваться. Черт, а так хотела дойти…

— Все, привал! — скомандовала я. Влад как подкошенный рухнул на траву.

Я позавидовала ему, мне тоже хотелось упасть и не о чем не думать, но я переборола себя и сделала небольшой круг, осматривая стволы деревьев в поисках отметин. Не найду, придется навигатор включать, а это нежелательно. Мой навигатор по давнему договору был завязан на генерала. Чтоб отец мог найти непутевую дочь, где бы она ни была.

Отдыхая, прислонилась к шероховатому, нагретому за день, стволу, когда заметила белую полоску зарубки, почти скрытую в смолянистых оплывах. Я обрадовалась ей как ребенок неожиданному подарку, и почти вприпрыжку вернулась к Владу.

— Эй, вставай, — тронула я его за плечо, — пошли, совсем чуть-чуть осталось.

— Я больше не могу, — пробормотал он, не открывая глаз, — я никуда не пойду.

— Вставай, кому сказано! — Ледяным тоном приказала я, — Или ты собрался здесь ночевать? Я бы не советовала.

— Можешь орать, можешь бить, — он облизал пересохшие губы, — по мне хоть убей, но я никуда не пойду.

— Твое дело — подыхай, на себе не потащу! — Я подхватила свой рюкзак и пошла вперед.

— Аня, — послышалось сзади, — подожди, я с тобой, — я притормозила, Влад нагнал меня и мы пошли прежним порядком.

— Давай, шевели ногами, нам топать еще не меньше пяти километров, — поторапливала я парня, то и дело поглядывая на небо, окрасившееся в сиренево-розовые закатные тона.

Сбоку послышался легкий хруст сухих веток и возня в кустах малинника, я остановилась и сделала Владу знак замереть и молчать. Хруст и возня повторились, слева появилась огромная медвежья морда.

— Стой спокойно, — одними губами предупредила я, еле заметным движением беря его за руку, — как только отвернется, падай, только тихо и прикинься трупом, если побежишь, прикидываться уже не придется.

Медведь особого внимания на нас не обратил, занятый добыванием сладких ягод. Нам еще крупно повезло, что оказались с наветренной стороны. Я прислушалась, черт, их двое. Вот сейчас будет весело. Один сзади, другой впереди — круто! Я спиной почувствовала чье-то присутствие и напряглась, уговаривая себя не побежать, стоять не шевелясь. На мое плечо что-то тяжело опустилась 'Лапа!' — пронеслось у меня в голове. Я осторожно скосила глаза: рука, человеческая рука! Только большая. Я медленно повернулась, передо мной стоял здоровенный, бородатый мужик с длинными до плеч волосами, одетый в кожаные рубаху и штаны, обшитые бахромой. Приходилось здорово напрягать глаза, чтоб в сгустившихся сумерках разглядеть его лицо. Тщетно. Пару секунд мы пялились друг на друга. О чем думал гигант, сказать не берусь, я же стояла перед дилеммой: упасть мне в обморок сейчас или немного с этим подождать. Пока я решала этот вопрос, создание раскрыло рот и ласково пророкотало:

— О, Аська!

— Саха! — выдохнула я и бросилась на шею, уже не обращая никакого внимания на присутствие медведя.

— Ох, какая ты большая выросла! — Рассмеялся Саха, подхватывая меня и поднимая на вытянутые руки, он прекрасно знает, что я этого терпеть не могу.

— Саха!!! — завопила я, — Поставь меня, немедленно! Что за дурная привычка!

— Трусиха! — еще громче засмеялся Саха, вспугивая своим хохотом птиц, успевших устроиться на ночлег.

За радостью встречи совсем забыла про Влада, но он сам напомнил нам о себе глухим стуком падающего тела. Мы с дядей обернулись и увидели парня лежащего без сознания, а над ним огромного бурого медведя. Все, у парня нервы сдали, слишком длинные сутки.

— Топтыгин! — начал распекать Саха лесного жителя, — Как не стыдно, любопытник, к тебе человек в гости пожаловал, а ты напужал. Смотри, какой слабак, как девка, сразу в обморок.

Медведь закачал огромной головой и тихонько заревел. Саха присел на корточки около Влада и, перевернув его на спину, легонько пошлепал по щекам. Парень слабо дернулся и открыл глаза, но, узрев над собой склоненного Саху, а рядом любопытствующего Топтыгина, усевшегося на задние лапы и покачивающегося из стороны в сторону, со слабым стоном закрыл глаза и снова провалился в беспамятство. Представляю, как этот сюрреализм со стороны смотрелся.

— Так, значит, ножками мы не пойдем, — подытожил дядя и, повернувшись к медведю, проговорил, — придется тебе Михайло Иваныч перевозчиком поработать, уж извиняй, ты его первым напужал, тебе и тащить.

Медведь выразил свое несогласие глухим ворчанием, но все же опустился на четыре лапы. Саха с легкостью поднял Влада, и закинул его поперек лохматой медвежьей спины.

— Пошли, Аська, — пробасил Саха, — в лесу стало не безопасно — браконьеры повадились, да и Васька ужо, небось, к ужину заждалась.