Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Главного искать не пришлось, он нашелся сам. Громко шурша и топая тяжелыми ботинками на высокой подошве, на руины взобрался высокий мужчина, напоминающий средневекового пирата. Широкие плечи, острые черты лица, смолянистые волосы забранные в хвост и горящие черные глаза не хватает только ярко-красной банданы на голове, или уж, в крайнем случае, широкополой шляпы и абордажного ножа на поясе. Впрочем, абордажный нож вполне могла заменить непонятная продолговатая штука, тихо шлепающая по ноге спасателя.

— Что тут за цирк? — осведомился он, мазнув по мне взглядом. — Почему на завале посторонние? Арлекин, Явор вы куда смотрите, это ваш участок?

Вышеназванные субъекты на миг отвлеклись от своей работы — они осторожно стаскивали в сторону отброшенный мною мусор, тем самым расширяя себе площадку для работы — выпрямились, и виновато переглядываясь, пожали плечами, не зная, что ответить пирату.

— А кто вы такой? — проявила я интерес, хотя лучшим было промолчать и тихонько удалиться по своим делам, как мне и советовали.

— Я, милая девушка, здесь главный, — сверкнув на меня невозможными черными глазами и едва сдерживая ярость, поставили меня в известность, — и зовут меня Себастьяно. А вам какого рожна здесь надо? Я не потерплю посторонних на опасной территории. Вполне достаточно жертв стихии, и вытаскивать из-под обломков репортеров или кто вы там еще у меня нет совершенно никакого желания. Так что катитесь отсюда к чертовой матери!

— Похоже, вы здесь исполняете обязанности этой самой матери, раз мне нужны именно вы, — надменно проговорила я, независимо отряхивая руки от пыли, — я прибыла по вашему требованию со станции "Алкиона", привезла гуманитарную помощь, медикаменты, оборудование и еще один мобильный госпиталь. И как раз направлялась на ваши поиски, когда меня чуть не сбила с ног огромная бело-черная собачища, начавшая потом лаять. Я подошла и услышала крики, и стала откапывать пострадавших, надеясь, что кто-нибудь рано или поздно придет мне на помощь, потому что я всего-навсего хирург, а не спасатель. Но теперь я вижу, что полезла сюда совершенно напрасно, моей помощи, как человеческой, так и профессиональной здесь не требуется. Так что вот вам мой наряд, — я ткнула ему в живот сложенным в несколько раз документом, остро сожалея о своем маленьком росте, иначе я могла бы попасть бумагами ему в нос, — я возвращаюсь к стартовым площадкам, разгружаюсь и отправляюсь по названному вами адресу!

Сказав это, я гордо развернулась и отошла подальше от копошащихся мужчин, стараясь при этом держаться прямо и не скатиться позорно на заду с завала, совершенно уверенная, что все мужские головы сейчас повернуты в мою сторону.

— Кстати, — прокричала я, приостановившись и уставившись в наглое синее небо, — там, внизу трое. Мамаша, судя по голосу не старше шестнадцати лет, с зажатыми плитой ногами, которые она уже не чувствует, ее младенец, возрастом около месяца, с ее слов в порядке, и папаша, потерявший сознание, только я не знаю чей он — девицы или ребенка!

Я плелась по направлению к стартовым площадкам размышляя повеситься мне сейчас или подождать пока "Беркут" выйдет в открытый космос. Как-то так получилось, что я оказалась никому не нужна. Домой возвращаться не могу, иначе обрядят в кружева и оборки, повяжут на голову идиотскую ленту и выставят в первый ряд счастливых зрителей умиляющихся бракосочетанием. А я там буду — не пришей кобыле хвост. И буду чувствовать себя попрошайкой, случайно забредшей в дорогой ресторан и усаженной метрдотелем за стол, в диком напряжении ожидающей, что обман вот-вот раскроется и случиться что-то до отвратительности унизительное. Папаня об этом позаботиться. Нет уж, увольте!

За время моего отсутствия он, скорее всего, уже позаботился об информационной поддержке и растрепал всем, что я продала Влада. Даже если Никита или Эжен попытаются утверждать обратное, никто не поверит, а гости станут смотреть на меня как на выходца кунсткамеры. Дед бы сказал, что надо вернуться и бороться за себя, а толку бороться, если это никому не надо и мне в первую очередь? Если отец, которому я верила, вот так просто сумел перечеркнуть все?

И здесь я в той же роли. То есть хвоста, который зачем-то пытаются присобачить кобыле. В моих услугах не нуждаются. И даже к черту послали! Но, почему!? Я смогла предотвратить истерику у девчонки, зажатой где-то под землей, успокоила ее и даже почти откопала. А меня послали к черту!

И теперь, подводя итог, что я имею? Ни дома, ни семьи, ни любимого мужчины. Которого, впрочем, я, по всем канонам жанра, сейчас должна ненавидеть. Ведь все мои неприятности именно из-за него. Это он своим появлением сломал мою жизнь. Я честно попыталась ненавидеть, но надолго меня не хватило. Это не он виноват, а стечение обстоятельств и может, я сама. Но от перемены мест слагаемых, как известно, сумма не меняется. Правда у меня есть деньги, но на черта они мне сдались, если я не могу спать и чувствую себя нормально только, когда работаю?

От сумятицы, поселившейся в голове, стало невыносимо жаль себя, и в горле набух ком, а на глаз накатились невыносимо жаркие слезы…

— Помогите!

Я вздрогнула, жалость к себе испуганной крысой бросилась прочь и слезы сразу куда-то подевались. Я резко развернулась на зов. Ко мне бежал перепуганный парень.

— Пожалуйста, помогите! — он схватил меня за руку, намереваясь куда-то тащить, я, не сопротивляясь, побежала за ним.

— Что случилось? — на бегу спросила я, перескакивая через препятствия.

— Там… там моя сестра… я говорил, я просил, а она… она меня не послушалась и пошла… она провалилась, я не успел… я не смог… она наверное умерла…

Перепрыгнув через очередное препятствие, мы резко остановились на краю глубокого провала, образованного обвалившимися плитами, или это был когда-то дом, черт его знает. На дне полутемной ямы не менее трех метров глубиной, лежала девчушка лет десяти, ее правая рука была вывернута под неестественным углом, согнутые ноги прикрывало легкое светлое платьице, подол его шевелился от сквозняка, приоткрывая сбитые острые коленки, а голова запрокинута назад. Главное, чтобы не было перелома позвоночника, вихрем пронеслось в голове, пока я отчаянно цепляясь за выступы, ползла вниз.

Оказавшись на дне ямы, опустилась на колени перед девочкой, осторожными пальцами потрогала ее шею, отыскивая пульс. Пульс был хороший. Тонкий фонарик нашелся в нагрудном кармане и вспыхнул ярким лучиком, проверила зрачки, с облегчением убедившись, что они реагируют на свет. А что без сознания, ничего удивительного — во время падения здорово приложилась головой, вон тонкая струйка крови ползет по виску. Я осторожно повернула ее на бок и прощупала позвоночник, конечно нельзя утверждать на все сто, но, похоже, все цело!