Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

Дежурство выдалось не из легких, пришлось провести несколько экстренных операций, и это не считая плановых. Я устала, как собака и не о чем мечтать не могла, как только доползти до своей каюты и рухнуть на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, можно даже на потолок прилепить возражать не буду.

С Владом нужно что-то решать. Похоже, я переоценила его силы, не справляется он с нагрузками. Учеба совсем вымотала парня. Он выглядит утомленным, под глазами круги черные, похудел на пять килограмм и хоть не признается, почти перестал спать. И подливать снотворное в чай совсем не выход, так долго продолжаться не может. Нужно зайти в учебный центр, не нравятся мне методы их работы. Вот посплю пару часов и обязательно схожу.

Я заглянула в свой кабинет переодеться. На столе поверх груды бумаг на меня призывно смотрел красный конверт. Я вскрыла его и прочла вложенную записку. Ничего кроме, как приказания не позднее двенадцати часов явиться в учебный центр, я из нее для себя не вынесла. Глянув на часы, было без четверти двенадцать, я порадовалась, у меня еще оставалось время на чашку кофе. Выпив очень крепкого кофе, уповая на то, что не усну в ближайшие полчаса, я отправилась на неприятную встречу, то, что она будет неприятной, я не сомневалась.

В коридоре учебного центра было как всегда многолюдно. Из класса в класс сновали дети разных возрастов. Они шумели, смеялись, перекрикивались, чуть ли не через весь длинный коридор. На какой-то миг я позавидовала им. У них нет никаких проблем, им не нужно принимать сложные решения, нести груз ответственности.

Дверь директорского кабинета венчала металлическая табличка, возвещавшая, что в данной комнате обитает Амаранта Виллар. Я коротко постучала и решительно вошла в кабинет. За огромным письменным столом восседала женщина лет сорока, я ее не знала, наш бывший начальник учебного центра ушел на пенсию. Нынешняя директриса недавно пришла, так что у меня еще не было случая познакомиться с ней лично, до этого я видела только ее медицинскую карту. Одета она была не в обычный форменный темно зеленый комбинезон станции, а в брючный костюм нежно персикового цвета, чем приятно меня поразила. Она подняла на меня немножко узковатые темные глаза, спрятанные под толстыми линзами очков.

— Вы — Романова Анна Дмитриевна? — Строго спросила она, поправляя прядку рыжих волос, выбившуюся из высокой прически.

— Да, это я, — подтвердила я, всем своим существом стремясь к креслу для посетителей около стола и надеясь, что она не будет затягивать с предложением присесть.

— Так я и думала! — неприязненно заявила она.

— Простите? — мои брови взлетели вверх.

— Только такая молодая и легкомысленная особа могла поставить престиж нашего учебного центра под угрозу!

— Вы знаете, госпожа Виллар, у меня были слишком длинные сутки и шесть экстренных операций, так что я не в настроении угадывать ваши аллегории. Извольте объясниться! — я без приглашения уселась в кресло для посетителей.

— Мы пошли вам навстречу, согласившись принять на обучение вашего… гм… протеже, — я смотрела на нее и думала, что если она пренебрежительно назовет Влада рабом, ей в скором времени придется встретиться с Костиком из пластической хирургии. — Но теперь я требую, что бы вы забрали его из нашего учебного заведения!

— Причина?

— Мало того, что он не успевает по программе, так он еще избил своих одноклассников!

— Одноклассников? — переспросила я, меня поразило больше не то, что Влад посмел кому-то надавать тумаков, об этом я с ним поговорю позже, а то, что слово было во множественном числе. — И сколько же их было?

— Он устроил драку в раздевалке, избив пятерых учеников! Между прочим, лучших учеников класса!

— Всех сразу или поодиночке?

— Простите? — мой вопрос явно застал ее врасплох. Она никак не могла понять, куда я клоню.

— Я спрашиваю, — терпеливо повторила я, — Влад отлавливал ваших лучших учеников по одному или бил их всех сразу?

— Какое это имеет значение? — крылья носа директрисы раздувались, как у норовистой лошади.

— Пока никакого, — пожала я плечами, — давайте вернемся к этому позже. А пока поговорим о том, что Влад не успевает по программе. Меня очень занимает один вопрос — каковы методы и интенсивность обучения?

— Самые обычные, — ее уверенность в себе немного поколебалась, едва уловимо, но мне этого вполне хватило, чтобы перейти в наступление.

Не прошло и пяти минут, как передо мной уже лежал план обучения, разработанный для парня. Внимательно изучив документ, почувствовала, что у меня отнимаются ноги, когда подсчитала, что беднягу за полтора месяца напихали знаниями, для получения которых в обычных условиях уходит около девяти лет. Куда я только смотрела!? Положилась на специалистов, черти бы их всех пожрали! Его бессонница показалась несущественной мелочью. Парень мог попросту сойти с ума от такого количества информации. Уж не знаю, какой бог, черт или ангел его охранял, но делал он свою работу качественно.

Я потерла лицо, стараясь унять бешенство, поднимающееся откуда-то из темных уголков души, боясь, что сверну директрисе шею, а после разгоню всю эту богадельню.

— Скажите, а вы ночью, как, нормально спите? — поинтересовалась я.

— В… в смысле? — нервно сглотнув, спросила госпожа Виллар.

— В смысле — совесть не мучит? Да как же вы посмели, бога в душу мать через обе ноги!?

— Попрошу не выражаться! — потребовала она срывающимся голосом, с неприкрытым ужасом наблюдая, как я медленно поднимаюсь из-за стола.

— Я выражаюсь? — ужаснулась я, оскалившись, и заставляя ее, попятится, — я еще пока не выражаюсь, я пока еще мирно беседую. Выражаться вы начнете, когда я заявлю в отдел расследований преступлений против человечности, о том, как вы издевались над своим учеником Романовым Владиславом Дмитриевичем, насилуя его сознание, заставляя изучать девятилетний курс обучения за полтора месяца!

— Он раб, на него законы не распространяются! — в последней попытке защититься пискнула она.

— Ка-ак? Вы взяли на обучение раба!? — изумилась я. — Не-ет, дражайшая госпожа директор, вы приняли к обучению Романова Владислава Дмитриевича. В его анкете, прошу заметить, нет ни слова, ни вздоха о том, что у вас обучается раб с номером сорок семь девяносто четыре! Вы понимаете, что едва не свели парня с ума? — устало спросила я, и совсем не сыгранная, а натуральная тоска, прозвучавшая в голосе, заставила ее вздрогнуть, как от удара, — Как же это у вас совести хватило-то, а? Он и так побывал там, где чертям тошно станет. И я молю бога, что бы ни вы, ни приведи бог, ваши дети не оказались на его месте. А ведь можете. Вы об этом не задумывались? История знает подобные примеры и не единожды. От сумы и от тюрьмы не зарекайся! А вы… — я с презрением махнула рукой.