Илона Романова - Иллюзия обмана

Всё его немудрёное барахлишко оказалось на месте. В самом дальнем углу тюрьмы брат Мренд обнаружил свой походный мольберт и инструменты. Холст был слегка запылён, а кисти сухи. Значит, пока никто не нуждался в его ремесле. Заветную папку тоже вроде не трогали.

Художник сел прямо на пол и лихорадочно стал перебирать эскизы в поисках сколько-нибудь внятного объяснения произошедшего. Вот последние зарисовки дюков. Кайниол — набросок был сделан дня за три ухода мальчика в Мэнигу. Один из видов довоенного Тильецада, написанный по просьбе Хаймера, но почему-то так и не отданный. Робко улыбающаяся Римэ — сразу после исцеления. Пылающее лицо Таситра. Портрет Лекарки, начатый сразу после её гибели…

II

Так… Сразу после похорон он заперся в своей комнате и почти сутки не выходил, пытаясь запечатлеть ещё не стёршиеся в памяти черты Сиэл. Он постарался вернуть печальным чертам этой сильной женщины радость, всю недолгую жизнь тихо теплившуюся в её душу. Работа шла легко и вдохновенно. Поэтому, когда к нему зашёл Кинранст с сообщением, что в "Гладиолус" пришли Отэп и Арнит, Художник лишь отмахнулся. Вот уж кого он хотел видеть меньше всего, так это Императора. Не то чтобы Мренд держал на него личную обиду… Просто этот человек за недолгое время своего правления натворил столько нелепостей, что доверять ему уже не было никакой возможности. Кроме того, Художник втайне боялся, что Арнит сперва начнёт извиняться, а потом возьмёт да и попросит о какой-нибудь услуге… Не отказывать же при всех Государю! Наутро, пока обитатели гостиницы ещё спали, он собрал походный этюдник и отправился на развалины Тильецада.

Замок, сметённый колдовским огнём, казалось, начинал пробуждаться. Безжизненные камни были укрыты пёстрым цветочным покрывалом. Руины сами собой стали очищаться от копоти. Непроходимых завалов стало меньше. Даже стены как будто залечили выбоины. Побродив ещё немного, он решил, что не век же шататься по окрестностям — нужно возвращаться, пока в "Гладиолусе" не запаниковали по поводу его отсутствия… Да и встречи с Арнитом он больше не опасался. К тому же пейзаж вокруг был достаточно унылый, если не считать небольшого озерца, лежавшего почти на середине луга, на который вышел брат Мренд. Рисовать было абсолютно нечего, а по правде говоря, и не хотелось. Парило так, что к вечеру непременно должна была собраться гроза. Нужно было поторапливаться, но Художник решил попить, перед дальней дорогой. Неспешно сняв с плеча достаточно тяжёлую сумку, он наклонился над водой… И тут за его спиной выросли две фигуры, в которых он узнал — солдат Развесёлой Четвёрки, доставивших опоённого Таситра "Гладиолус". Хотя они были решительно несимпатичны Мренду, тот улыбнулся:

— Вода здесь просто замечательная, — спокойно сказал он, утирая губы тыльной стороной ладони.

Вояки странно переглянулись. В воздухе повисла короткая, но опасная пауза. Художник молчал. Равнодушно переводил взгляд с одного солдата на другого и обратно.

"Вот примерно так несколько сотен лет назад Оделонар стоял перед своими убийцами! — промелькнула в голове совершенно неуместная мысль. — Его история закончилась так… Чем же закончится моя?"

— И-именем и п-по при-иказу зак-конного Им-мператора Ц-цервемзы… — начал Заика.

"Тоже неплохо! Переворота нам только не хватало… Оказывается, бывают встречи более неприятные, чем с Арнитом. Допрятался, в общем… Ладно, по крайней мере, ясно, на чьей они стороне. Если не блефуют, то не худо было бы наших предупредить!" — подумал Художник. Вслух же он произнёс максимально язвительным тоном, как будто давным-давно ожидал от них именно этого:

— Простите, именем кого? Я полагал, что с позавчерашнего дня Сударбом правят Его Величество истинный Император Арнит и его Высочество…

Он не успел произнести имени Кайниола, и осел, от сильного удара. На Художника обрушилась глухая слепящая темнота. Потом память сохранила какие-то невнятные обрывки… Кажется, Заика и Коренастый бурно переругивались… Темнота… Почти бесчувственного Художника куда-то поволокли… Снова глубокий провал… Вероятно, притащили в его нынешнее обиталище… Швырнули на застеленную жёстким покрывалом постель и поспешно исчезли.

"Значит, ни убивать меня, ни калечить в их обязанности не входило. Это хорошо! — решил брат Мренд и снова напряг память. — Выходит, я пока им нужен. Опять кому-то внешность менять придётся… Ох, тоска!.."

Наверное, Коренастый не рассчитал и нанёс слишком сильный удар… Во всяком случае, получалось, что Художник пробыл без сознания не меньше недели. Один из двоих солдат, неотлучно находился около постели больного. Время от времени они сменялись. Иногда заходил ещё какой-то древний старик. Лицо его тогда казалось брату Мренду неуловимо знакомым, а потом как-то совершенно изгладилось из памяти. Пару раз появлялся Цервемза. Молча стоял в изголовье. Свирепо глядел на больного, явно борясь с искушением прикончить того прямо сейчас. Не стесняясь в выражениях, орал на подчинённых, требуя от них, чтобы поторопились… После его посещений Заика и Коренастый брались за свои лекарские хлопоты с удвоенной энергией. Вроде бы лили в рот какую-то приторную гадость — то ли отпоить пытались, то ли опоить…

"Забавно, это они меня так лечили, да? Выходит, дело-то у них секретное, а то зачем бы им со мной возиться — слугам это сподручнее и привычнее, — невесело усмехнулся Мренд. — Сколько раз себе, старому дураку, говорил, что вылазки в одиночку и тому подобные увеселения не для моей персоны. Возраст, знаете ли, не тот… Понадеялся на собственные силы — вот и влип! Похоже, засосало меня в эту трясину почти по… так скажем, горло… Ладно… Что же было дальше? Это непременно нужно вспомнить. Непременно! Если опоили, надеюсь, я не наболтал лишнего… Да и не наделал тоже… Очень надеюсь!"

Его истязатели, в отличие от Отэпа или, скажем, Арнита, были не очень сильны в зельях. Будь эти двое чуть поумнее и поосведомлённее, они не стали бы тратить свои силы и вообще пачкать руки. Просто воспользовались бы чем-нибудь из арсенала Квадры. В любом случае — вряд ли стали бы его бить. А били Художника крепко. Со вкусом. И пониманием процесса. День за днём. Неделю за неделей.

Странное дело, медальон у него не отобрали. Уж кто-кто, а Цервемза точно знал о его действии и не преминул бы лишить своего врага последней защиты и оружия. Палачи будто даже не заметили тяжёлый пятиугольный щит, висевший у Мренда на груди. Конечно, Кинранст когда-то обещал замаскировать дюковские обереги под обычные амулеты, но когда он успел это сделать — оставалось загадкой.

Художник внимательно осмотрел себя. Синяков не было, однако всё тело болело. "Мастера!" — буркнул Художник и прибавил к этому несколько весьма выразительных слов.