Илона Романова - Иллюзия обмана

О детях пела Сиэл, о долине и горах — Риаталь, о мудрости и спокойствии — Римэ; Хаймер и Мисмак — о дружестве, Рёдоф — о мужестве воинов и о надежде на добрый исход. Голоса поющих переплетались причудливым узором. Человеческая речь смешивалась с безмолвной.

…собирались войска…

Незаметно наши герои покинули площадь и направились к выходу из города. Нужно было возвращаться в Тильецад. Уходя, они слышали, как песню подхватили амграманцы.

…стекались чёрными тучами к городу дюков…

Художник продолжал рисовать. Он торопился закончить защитную галерею дюков. И как всегда, точнее — как тогда, не успевал. Оставался лишь портрет Никуцы, с которым автору никак было не справиться. Изображение буквально ускользало с листа. Точнее, не само изображение, а взгляд… Он не никак не хотел приживаться на портрете. Брат Мренд упрямо делал набросок за наброском. В углу росла груда скомканных листков.

…сеяли раздор и безумие… убивали надежду и радость…

В Тильецаде был устроен последний большой праздник. Превь привёл в клан Илсу. Особенно радовался старый Рьох, так и не увидевший во сне свою дюксу…

— Отобранного не вернуть! — хрипло гремело над поругаемым Сударбом.

— Обретённого не отнять! — лилось ответной песней из благословенного Дросвоскра.

Начиналась Великая Война…

ГИБЕЛЬ

I

Что делать, если нужно срочно передать сообщение в обход бдительных солдат, окруживших Амграману настолько плотно, что ни одной лазейки не осталось, и почтовые коробочки тоже перестали действовать, а все попытки отправить послания с голубями мгновенно пресекаются лучниками, бьющими птиц влёт?

По самым потайным, узким и неприступным для солдат тропам из Амгргаманы в Тильецад и обратно засновали курьеры. Эту миссию добровольно взяли на себя кошки. И люди, и дюки с благодарностью приняли их помощь. А что? В Дросвоскре давно подметили, что эти зверьки прекрасно владеют безмолвной речью, находят как минимум две лазейки там, где человек не видит ни одной, а в случае чего могут и сквозь стены проникать. И потом… кому придёт в голову устраивать слежку за всякими там усатыми и хвостатыми, которые шатаются взад-вперёд с непременной мышью или какой-нибудь другой свежеизловленной живностью в зубах? Если добавить к этому некоторое количество сударбских суеверий, то получалось, что коты оказывались почти в полной безопасности и, безусловно, вне всяких подозрений. Случались, правда, иногда и неприятности, когда подвыпившая солдатня начинала в бессмысленном ловчем азарте гоняться с оружием за кем-нибудь из них. Просто смеху ради. Довольно долго мохнатые почтальоны терпели издевательства, ставя превыше всего доверенную им службу. Но когда распоясавшиеся вояки стали использовать кошек как тренировочные мишени, рыцарственные звери объявили когтистую и зубастую вендетту обидчикам. Попадаясь в плен, они задорого продавали свою шкуру и существенно калечили мучителей. Вырываясь же на свободу, они кидались драть солдатскую амуницию, грызть тетивы у луков и активно метили всё, что попадалось на их пути, особенно запасы продовольствия. Так коты вносили посильный вклад в борьбу с насилием вообще и Императорскими войсками в частности.

II

Дюки предполагали, что друзья покинут Тильецад сразу после возвращения Никуцы. Однако люди ни за что не соглашались оставить хозяев замка в одиночестве, собираясь поддержать их хотя бы первое время. Тогда мужчины вознамерились отправить в Амграману хотя бы женщин. Но тут взбунтовались сами дамы. Не в характере Риаталь, а тем более Римэ было оставлять мужей перед боем. Женщины резонно напомнили о том, что самое безопасное в сложившейся ситуации — это держаться вместе. На препирательства не было времени, поэтому кое-как пришли к обоюдному согласию, что в город вернутся двое: брат Мренд, которому необходимо дать возможность избежать прежней судьбы Оделонара, и Сиэл, чтобы находиться рядом со своими мальчиками, особенно с Кайниолом.

Что может быть ужаснее затянувшегося прощания, когда мужчины ходят с многозначительными лицами, а женщины с припухшими глазами?

Наконец, пережив и это, трое котов во главе с Тийнеретом и двое людей пошли кружными, зато безопасными путями. Двигались молча, как заговорщики. Сначала сквозь какие-то, неизвестные даже Хаймеру, галереи в заброшенных глубинах Тильецада. Потом по головоломным узким скальным тропинкам. Затем низкими сводчатыми анфиладами, которые вывели почти к самым воротам "Гладиолуса".

III

— Мы действительно… слишком горды… и упрямы… — Окт то ли винился, то ли жаловался Хаймеру. — Рьох… — мудрый… Он предупреждал… — дюк так разволновался, что и сам не заметил, как сначала перешёл на явную речь, а потом перестал делать свои бесконечные паузы. — Чего было проще — отправиться в Мэнигу, добраться до Императора и просто поговорить… А мы, как всегда, упёрлись: нас сослали в Дросвоскр — и прекрасно, не зовут ко двору — значит, и нечего туда соваться…

Друзья сидели в тильецадском патио. Даже сюда подошли промозглые холода. Вопреки им на клумбе догорали четыре бессменных гладиолоуса. Правда, теперь свет их напоминал тускнеющий осенний закат. Вино давно было допито. За добавкой идти не хотелось. Что-либо объяснять или успокаивать дюка не имело смысла. Первооткрывателю оставалось лишь сидеть и слушать.

— В чём нас только не обвиняли… Даже в том, что мы хотим Императора свергнуть. А зачем… это?.. Нам… хватает… помогать…

Он немного помолчал.

— А вскоре после… как мы пришли в Амграману… из Дросвоскра сбежало несколько десятков разбойников… Кажется… боялись попасть под наше влияние… Они зачем-то говорили… что мы их преследовали… Странные…

Хаймер в общих чертах знал эту историю, но никак не мог вспомнить откуда. Поэтому сейчас жадно ловил каждое слово друга. А тот продолжал свой рассказ, настолько длинный и путаный, что любой другой слушатель давно бы потерял нить. Но Первооткрыватель лишь изредка уточнял детали.

— По слухам… они ушли в Кридон… если и вовсе не за его пределы…

— В Кридон? — переспросил Хаймер. — Вот значит как… — в Кридон.

— Потом к этим… с позволения сказать… беженцам… присоединились несколько мастеровых… Почти все, правда, быстро образумились… и вернулись к своим семьям и ремеслам… по которым стосковались их души и руки… С разбойниками остался только один… кажется, бывший главный амграманский пекарь… Чего уж ему не хватало… теперь никто не скажет… только он бросил всё… связывавшее его с Дросвоскром… Даже жену и детей… Потом возглавил беглую шайку… и окончательно осел… при кридонском дворе…