Илона Романова - Иллюзия обмана

В душе Римэ по-прежнему горел тёплый спокойный огонь… Всё существо Прорицательницы было переполнено любовью и каким-то новым чувством, сродни глубокому всезнанию, столь почитаемому в её родной Ванирне. С замиранием сердца она поняла, что теперь больше не будет нужно вслушиваться и вглядываться в мир, чтобы прочитать и верно истолковать его смутные знаки. Она сама с этих пор становилась предсказанием. Загадочным и неотвратимым.

Не зря говорят, что торговец рыбой перестаёт чувствовать вонь. Осознав, что вожделенное сокровище оказалось у него в руках, Наместник решил, что медлить до свадьбы не имеет смысла. Распаляясь всё больше, Цервемза в очередной раз объяснял себе, что, мол, в конце концов, имеет он право вознаградить себя за фиаско и унижения последних суток! Чтобы иметь возможность сделать свою даму сердца ещё и дамой тела, он предпочёл отправиться в Мэнигу на экипаже, а не воспользовался перемещающим ковриком. Со смешанным чувством надежды на взаимность и сомнения в действенности снадобья Цервемза наблюдал за тем, как женщина приходит в себя. Едва дождался… Склонился к ней. И отпрянул… Он ожидал встретить влюблённый или хотя бы покорный взгляд, на худой конец, увидеть в её глазах ненависть или страх — ничего этого не было. На него туманно смотрела сама премудрая Вечность…

Ласково и спокойно, как-то по-домашнему улыбнувшись Цервемзе, Римэ без предисловий произнесла:

— Ты привык всегда получать желаемое, но всю жизнь платил за это меньшую цену, чем оно того стоит. Теперь же наступает время настоящей расплаты: ты не сумеешь сохранить присвоенное и стать полноправным хозяином того, что само шло в руки. Вспомни, каким можешь быть, иначе погибнешь, подняв руку на одного из тех немногих, кто тебе ещё дорог, пытаясь истребить его продолжение и убив того, кто вернётся к бывшему другу, — сказав это, она снова безмятежно и тепло улыбнулась, откинулась на подушки и погрузилась в некое подобие сна.

Наместнику стало холодно, и он ещё дальше отодвинулся от Прорицательницы. Страсть мгновенно обернулась страхом. Раздражённо решив, что разберётся со всем и всеми в Мэниге, Цервемза уставился в окно и промолчал до конца пути, стараясь не смотреть на Римэ.

IV

Арнит стоял перед зеркалом и рассматривал своё отражение. Оно ему не нравилось. Категорически. И чем дальше, тем больше. Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как он приехал в Мэнигу и двинулся по ступеням, ведущим на Престол. И вот уже больше полутора лет Корона безраздельно принадлежала ему. Император задумался: а, собственно говоря, кому? Бессмертному Йокещу? Арниту из Кридона? Или ещё какому-то неизвестному человеку с безнадёжными и отчаянными глазами, прячущемуся там, в зеркальной раме? А главное, что принёс ему столь желанный венец?

Итак, Йокещ больше не существовал. После написания портрета, который должен был вернуть Арниту лицо, стал разрушаться тот, что делал Арнита Йокещем. Изображение старело, болело, а потом умерло и рассыпалось прахом… Задумывая эту авантюру, Император не представлял, насколько страшно будет наблюдать за происходящим. А ведь это было только начало. Только вот чего — окончательного триумфа или бесславной гибели? Потом… такая же эпидемия охватила картины, на которых были лица его предшественников. Парадные и проходные портреты Йокещей стали гибнуть один за другим. Они тускнели, трескались, осыпались. Из-под фальшивых личин стали проступать лица, которые могли бы стать славой или позором Сударбского Престола. Но не стали ни тем, ни другим, поскольку дали бессмертие Императору.

Когда-то он хотел этого… Теперь — боялся… Он перестал заходить в галерею, всё больше страшась осуждающих взглядов прежних Императоров, чьё место он занял.

Арнит из Кридона тоже был мёртв. Точнее, жило его тело, которое по мере необходимости удовлетворяло те или иные свои потребности. В глубинах этой вполне крепкой плоти догорала душа. На редкость здоровое сердце билось — как всегда размеренно и холодно. Мозг продолжал лихорадочную работу. Но единого, цельного человека, который когда-то мог любить и проклинать, ждать и надеяться, желать и терять — больше не было. Навсегда погас гордый огонь его взгляда, оставив лишь тусклое тление злобы.

Тот человек, что смотрел на Императора из зеркала, выглядел ненамного лучше, настолько был стар. Нет, волосы его были ещё темны, цвет глаз — ярок, кожа — не тронута морщинами, а мышцы налиты силой. И всё-таки тот в отражении был стариком, прожившим долгую и тяжкую жизнь и потерявшим всё… В общем — крах полный: ни друзей, ни власти, ни бессмертия, ни наследника… — полное одиночество. Не жизнь, а так — бесконечное существование в пустоте. Умирающее отражение тоже уже не существовало, как будто его прототип отошёл от зеркала.

В любом случае, этот другой Арнит имел всё и не желал уже ничего, кроме… Впрочем, кажется, он и сам не знал, чего хочет больше всего: власти — бесконечной, безграничной и бесцельной — или покоя, подобного сну без сновидений. Долгожданного бессмертия или, наоборот — скорейшей, пускай даже и не очень лёгкой смерти…

Да нет же… Всё он знал. И хотел лишь одного — вернуться на те самые пятнадцать, а ещё лучше — на двадцать лет назад. Чтобы вновь увидеть, как летает друг. И песни его услышать… Теперь бы он не завидовал. И не медлил бы броситься на помощь. Успел бы отбить… Не так уж он тогда устал, чтобы не догнать Четвёрку. И меч при себе имел… В конце концов, можно было кликнуть свиту! Да и Квадра при свидетелях не решилась бы на злодеяние. По крайней мере, тогда. Только в тот момент в голове юного Арнита промелькнула чудовищная мысль: "Так ему и надо! Разлетался тут… Почему я так не могу?" А может быть… он боялся другого… На самом деле Кридонский Наследник прекрасно понимал, чего хотят эти Четверо. Наверное, если бы Арнит и Отэп встали спина к спине, с ними никто не смог бы справиться. А если нет?.. В таком случае лучше было пожертвовать другом, чем собственным даром и дальнейшей карьерой…

А ещё Арниту было просто необходимо, чтобы Сиэл была рядом. Настоящая, а не нарисованная. И уж, конечно, не чудовище, которое брат Мренд создал по прихоти Императора. Сейчас он не отпустил бы её так легко. И не отступился. Даже если против зелья, которым поит Квадра, нет противоядия, всё равно… А может, прав был тот старичок-Лекарь, который пытался лечить девушку. Он всё долдонил, что Сиэл в Дросвоскр надо везти, там есть те, кто могут помочь… Бредни какие-то, чуть ли не про жён этих кошмарных дюков… Тогда Знахаря прогнали взашей… Наверное, оправдания этому не было. Но Арнит тогда был ещё молод и слепо доверял Цервемзе. И вообще, это было хлопотно… А может быть, он снова испугался. Чего? Наверное, того, что Сиэл его разлюбила и теперь уже не сможет полюбить снова. А сейчас он женат на не любящей его женщине. Более того, на такой, которую и полюбить-то невозможно. Живёт под одной крышей с монстром, которого сам же и создал. И даже близостью с ней не гнушается. Отомстил, называется… Жестоко, нелепо и, кажется, самому себе. И что теперь с этим делать?..