Софья Ролдугина - Тонкий мир

Опустившись на колени, я посильнее размахнулась и как следует вмазала полурасслабленным кулаком по гладкой плитке пола.

Боль прошила руку, кажется, до самого плеча, и эхом отдалась в затылке. Я стиснула зубы.

– Что ты творишь? – Дэйр чуть не поперхнулся «энергетиком», но в глазах у него появился жадный блеск. – Нэй, я сейчас не в состоянии…

– Пей, – сунула я ему под нос запястье, утыкаясь в собственное плечо. Бездна. Это все-таки оказалось больнее, чем я рассчитывала. – Ксиль говорил, что для насыщения эмоционального голода вам двух-трех глотков вполне хватает. Давай уже, пока я выть не начала…

Не знаю, то ли жалобные нотки в моем голосе подействовали, то ли голод пересилил, но Дариэль не стал спорить. Он осторожно отставил сосуд с «энергетиком» и бережно обхватил пальцами мое запястье и медленно, словно смакуя запах, поднес его к губам.

Видеть такого Дэйра – с горящим, жадным взглядом, с заалевшим ртом, с острыми клыками – было немного выше моих сил, и я трусливо зажмурилась. На общем фоне боли от вывиха и слабости укус прошел почти незаметно. Честно говоря, горячие губы Дариэля я ощущала даже яснее, чем вспоровшие кожу клыки.

Тоже мне, выверты подсознания…

Все закончилось меньше, чем через минуту. Дэйр отстранился, щелкнул сустав, ловко возвращенный на место… Бережное прикосновение исцеляющей силы – и от вывиха и следа не осталось.

Я с некоторой опаской открыла глаза. Дариэль цедил «энергетик» с профессиональной выдержкой, будто бы его и не мучил голод.

– Спасибо, Нэй. Но не вздумай делать так когда-нибудь еще. Если бы не зелье, ты бы парой глотков не отделалась, не такой уж у меня хороший самоконтроль, – немного сухо поблагодарил он, но за скупыми интонациями мне померещилась та самая настоящая благодарность, которой очень смущаются и которую редко могут выразить словами.

Я улыбнулась.

– Да не за что, – и покрутила запястьем, разминаясь.

Ириано все так же сидел на коленях рядом с отцом, поддерживая его в сидячем положении, и по каплям поил лекарством. Выражение лица у кланника в этот момент было неописуемое – такой смеси из нежности, страха и чувства вины я не видела давно. Похоже, не так уж Ириано ненавидел Пепельного князя, как не уставал демонстрировать нам всем.

«А ведь Дариэль совершил настоящее чудо», – подумала я вдруг. Тантаэ был в шаге от черты, из-за которой не возвращаются. А Дэйр не только вытащил его, рискуя собственной жизнью и рассудком, но и дал Ириано шанс на примирение без потери лица. Позволил ему дальше выхаживать отца самому, взять на себя заботу о нем, более слабом – сейчас и всегда…

И в этот самый момент Тантаэ внезапно вздрогнул всем телом и открыл глаза.

Ириано медленно, неловко, трясущейся рукой, отставил сосуд с остатками «энергетика» подальше.

– Ири… – свистящий шепот князя был похож на голос ветра, запутавшегося в ивовых ветвях осенью.

Ириано молча отвел с его лица окровавленные пряди – осторожно, словно лаская кончиками пальцев заострившиеся скулы, крылья носа, упрямый подбородок Тантаэ… и уткнулся лицом в спутанные, липкие пряди волос у него на затылке.

– Я здесь, – тихо сказал он.

Тантаэ закрыл глаза и улыбнулся.

Дариэль, проследив за моим взглядом, смущенно кашлянул и тихо произнес:

– Нэй, пойдем посмотрим, кому еще нужна помощь целителя. Я уже… в порядке. Да. Определенно.

«Зато я – нет», – пронеслось у меня в голове мрачно-веселое. Такая вот эйфория – признак скорого обморока от истощения…

К счастью, больше таких серьезных случаев, как с Тантаэ, не было. Магические сражения тем и отличаются от простых драк, что здесь первый же пропущенный удар – смертельный. Это со стороны кажется, что, например, Феникс спалила с десяток выходцев с тонкого плана, особенно не напрягаясь.

Все верно – ведь масштабы ее силы с трудом можно осознать. Но если бы хоть один из Древних прорвался бы и свернул Феникс шею… Даже Дариэль не смог бы ее воскресить.

Впрочем, кое-какие травмы все же обнаружились. У Малин был перелом голени со смещением. Поющая молча сидела на полу, комкая край пончо. Глаза у нее закатились, губы побелели, но – ни одного жалобного звука. Мелисса с растерянным лицом гладила ее по голове, шепча заговор от боли, но, к сожалению, помогало это мало.

Этне одна из тварей вырвала из спины здоровенный кусок кожи и сломала пару ребер, но там можно было обойтись магической фиксацией переломов и заживляющим зельем. Дэйр быстро перевязал ее, даже не привлекая меня для помощи, и продолжил осмотр. Я неуверенно наклонилась к подруге, чтобы наложить облегченный вариант «заморозки», но Этна только скривилась сочувственно:

– Вали уже сама отдыхать, героиня… Вон, тебя Ксиль дожидается – чем не подушка, а… – и оперлась плечом на стену, прикрывая глаза.

Серьезнее всех пострадала Риан, вокруг которой с непроницаемыми лицами хлопотали Феникс и Джайян. Она ввязалась в сражение с Древним, и тот хорошенько приложил ее об стену. Результатом стало серьезное сотрясение мозга. Дариэль, не слушая возражений, разогнал «помощниц» и погрузил Танцующую в лечебный сон. А потом – долго и осторожно правил все, что возможно, используя дар.

Айне же, несмотря на отсутствие видимых повреждений, была очень бледна и выглядела крайне взволнованной. Некоторое время я колебалась, но потом все же подошла к ней.

– С тобой все в порядке?

Пророчица вздрогнула.

– Да… вполне, – ответила она рассеянно. – Просто… Нэй, ты помнишь о моем зароке? – я кивнула, догадываясь, к чему она клонит. – Я просто не могу подойти к Ириано. Он сейчас занят с отцом, может, следует отложить этот разговор? Но я же с ума сойду от волнения! – воскликнула она, в панике прижимая ладони к покрасневшим щекам.

Мне вдруг стало до странного весело. После того, как Дариэль вместе со мной в качестве ассистентки вытянул с Тантаэ буквально с того света, все остальные проблемы казались мелкими, смешными. С трудом удерживая на лице серьезное выражение, я подхватила Айне за руку и молча повела ее к Ириано, обнимающему отца, как величайшую драгоценность.

На полпути пророчица сообразила, что к чему, и встала, как вкопанная.

– Ты что, – зашептала она. – Не сейчас же… – в глазах ее мелькнула паника.

– Сейчас, сейчас, – с инквизиторскими интонациями промурлыкала я и крикнула погромче: – Ириано, Айне хочет от чистого сердца рассказать о своем отношении к вам.

Воцарилась гробовая тишина. Кажется, на нас сейчас смотрели абсолютно все – даже Тантаэ открыл глаза и повернул голову.

Ириано залился нежнейшим румянцем, который шел его зловещей физиономии не больше, чем корзинка с белыми котятами – демону.