Софья Ролдугина - Тонкий мир

– Привет, – тихо сказала Айне и улыбнулась. И мне стало отчасти понятно, почему люди боялись пророков. Знание путей… и власть выбирать их. – Мы уже заждались.

– Простите, помогала Дэйру уложить походную лабораторию в чемоданчик, – повинилась я, опускаясь на стул. – А вы изменились… Все.

– Ты тоже, – мрачно буркнула Этна. – На шакаи-ар смахиваешь.

У меня вырвался смешок.

– И чем же?

Этна пожала плечами и откинулась на спинку, поглядывая на меня из-под ресниц.

– Ну, правда, похожа, – неожиданно сказала Феникс, сощуриваясь. – Как бы, это… Ну, смотришь на тебя – и вообще не знаешь, чего ждать… Или что-то типа того. А еще вот – совсем как у них… Снаружи такая вся из себя девушка, а внутри – готовность убить, – уверенно закончила она.

– Неправда, – негромко произнесла я. – Нет у меня никакой готовности убивать. Я просто хочу закончить эту войну. Желательно навсегда.

Айне вопросительно приподняла бровь:

– А разве это не то же самое?

Я не нашлась, что ответить.

Пришлось перейти сразу к главному.

– Чем вы собираетесь теперь заниматься? Пойдете в «группы прикрытия»?

– Да ну, в бездну, – поморщилась Этна. – У нас и в Зеленом дел до хрена. Город восстанавливать, оборону налаживать… Клан Ирвина и равейны помогут, без вопросов. Так что если та мразь рискнет вернуться – нарвется по полной программе.

– Я выпустила в окрестности саламандр, – тихо добавила Феникс, и меня в жар бросило от ярости, которой полыхнули голубые, как пламя в газовой горелке, глаза мастерицы. – Они, того… присматривают. Если что…

– Будет жарко, – закончила я за нее. И обернулась к пророчице: – А ты? Тоже вернешься в Зеленый? Или, может, лучше отправишься в Замок-на-Холмах? Древние охотятся за провидцами. Наверняка обратят внимание и на тебя…

– Возможно, – скупо улыбнулась Айне. – Но прятаться мне нельзя. Если я не окажусь в нужное время и в нужном месте… – она осеклась и нахмурилась.

Мне стало тоскливо. Опять пророчество? Да сколько уже можно… Кажется, что у нас вообще нет выбора. Все шаги кем-то предопределены – Айне или какой-нибудь другой женщиной с усталыми и жесткими глазами.

– Понятно, – вздохнула я и опустила голову, завешивая лицо длинной челкой. – Грядет очередная игра. И правил мы опять не знаем…

– Я еду с тобой в Пепельные Палаты, – внезапно произнесла пророчица раздельно и четко. Губы ее, и без того тонкие и светлые, побелели еще больше. – Я вижу кое-что, но пока не могу понять смысл видений. Думаю, недостающие кусочки головоломки находятся в резиденции Тантаэ.

– А как же Ириано? – не выдержала я. – Он сейчас здесь, в Академии. Неужели ты от него уедешь, когда все только начало налаживаться?

Пророчица дернулась, словно я ей не вопрос задала, а пощечину залепила.

– Моя личная жизнь значения не имеет, – Айне упрямо вздернула подбородок. Золотое сияние уверенности вокруг нее потускнело, скатываясь в нервный оранжевый оттенок. – Это не важно. Разберусь, когда все закончится.

– Айне…

– Это действительно не важно, потому что…

– Айне, у тебя пальцы трясутся. И глаза на мокром месте, – перебила ее я и отвела взгляд. – Может, перестанешь уже считать себя ответственной за судьбы мира и просто поживешь в свое удовольствие? Хотя бы денька три?

Она прерывисто вздохнула… и вдруг расслабилась, совершенно, словно ей вкололи лошадиную дозу успокоительного.

– Ладно. Поживем – увидим, – уголки губ дрогнули в еле заметной улыбке. – Для начала нам нужно добраться до Пепельных Палат, а дальше судьба сама сделает ход. Вообще проще воспринимать все это… как доказательство силы, что ли, – улыбнулась она уверенней. – Главное – не сломаться.

– Звучит угрожающе, – хмыкнула я. Напряжение потихоньку отпускало.

Этна отлучилась на минуту и вернулась с кипящим чайником. Айне засуетилась, разыскивая чашки и чай, Феникс едва ли не с головой зарылась в свою сумку и наконец торжественно выудила шоколадку. Совсем как раньше, мы заварили крепкий настой – с мятой, с имбирем, со стручком кардамона…

Лишняя, пятая чашка некоторое время стояла на краю стола, а потом я заметила, как Феникс, воровато оглянувшись, убрала ее в шкафчик. С глаз долой.

За окном светило солнце, по-весеннему яркое. Здесь, в горах, склоны по-прежнему оставались белыми, но внизу, в долине, наверняка сугробы уже начали таять. А в городах к югу и вовсе распускались первые листья…

– Скоро равноденствие, – медленно произнесла я, не отрывая взгляда от клочка пронзительно-голубого неба, чистого и прозрачного, какое бывает только в горах. – Вряд ли у нас получится нормально собраться и отпраздновать этот мой день рождения… Но я приглашаю всех на следующий. Через год. Явка обязательна. Как обычно, в кафе-мороженое, примерно к часу дня. Съедим по десерту, а потом к реке спустимся. Как вам такая идея?

Этна расплылась в широкой ухмылке, как нельзя лучше подходившей к ее нынешнему образу.

– Замечательная.

Дверь в наши апартаменты была распахнута настежь. Это уже насторожило меня. А когда я увидела, какой разгром творился в гостиной… Подпалины на потолке, свернутый в спираль диван – против всех законов физики, на полу – пятна крови…

Впору бы испугаться, но, словно в насмешку, из комнаты Ксиля и Дэйра доносились голоса и тихий смех.

С трудом подавив желание превратить мир в черно-белую картинку, я осторожно приоткрыла дверь… и сразу же уперлась взглядом в пышную волну нежно-лиловых локонов прямо перед собой. И еще одну – на другом конце комнаты.

– Что здесь произошло? – громко спросила я, на манер Этны упирая руки в бока.

– Ничего! – на удивление слаженно откликнулись Ксиль и Корделия.

А обладатели лиловых шевелюр одновременно обернулись.

Я протерла глаза. Не помогло.

– Вы… братья-близнецы? – осторожно спросила я. Меня преследовало смутное ощущение, что где-то это уже было.

– Что вы, разумеется, нет, – чопорно качнуло головой существо, которое стояло ближе ко мне. Голос у него был глубокий, богатый интонациями, но довольно странного тембра – не поймешь, то ли женский, то ли мужской. – Но предположение наполовину верно. Даже на три четверти.

Я, признаться, впала в ступор.

– М-м… сестры-близнецы?

Корделия сначала захихикала, а потом и вовсе захохотала в голос, откидываясь на спинку дивана. Ксиль ухмылялся до ушей, и даже на лице Дариэля бродила рассеянная, слегка виноватая улыбка.

– И снова – верно на три четверти, – констатировало второе существо в пене лиловых кудрей, чинно сцепляя пальцы в замок. Я сощурилась, пристальнее вглядываясь в гостей.

Почти одинаковые… но все же не совсем. У одного – подбородок более острый. У другого – глаза светлее, серые в голубоватый оттенок, а не серо-синие. И руки… Пальцы первого явно поизящнее.