Николай Ярославцев - Преднозначение

Взгляд Радогора снова стал озабоченным, а глаза налились стужей.

Пламя перед ними приостановилось. Будто на невидимую преграду налетело.

-Колдовство против живого огня не выстоит. – Мстительно прошептал он. И поднял десницу. На ладони вспыхнул и забился голубой мерцающий огонек. На глазах вырос до размеров клубка шерсти, налился тяжестью, сорвался с ладони и исчез за стеной огня.

Княжне показалось, что за ревом и буйством огня услышала вопль, в котором воедино смешались и боль и ненависть. И отчаяние.

С руки Радогора сорвался еще один шар, и над болотом взлетел новый вопль.

Остров, на котором они каким – то чудом еще держались, уменьшился до размеров рыбацкой лодии, летел уже не по воде, а над водой. Берегиня трудилась так, как, наверное, не трудилась еще никогда в жизни. А оскорбленное самолюбие этих сил еще добавляло.

Пламя уже хлестало по лицу, заживо сдирая с него кожу, когда все, что осталось от их плота, вонзилось прямо в середину огня. Меч со свистом вылетел из ножен и Радогор прыгнул на то, что осталось от жилища Упыря.

-Кто ты, что так безрассудно спешишь навстречу своей гибели?

За долгие годы одиночества колдун почти забыл человеческую речь. Слова, невнятные и неразборчивые, с трудом сползали с языка, запинаясь за зубы. Но понять его было можно.

Вместо ответа из горла Радогора вырвался дикий рев разъяренного бэра.

Но копна шерсти оказалась на редкость проворной. Едва он ступил на помост, как навстречу вылетел меч. Не каждая рука сумела бы поднять такое оружие. Лезвие больше ладони шириной и толщиной в палец длиной было почти в рост княжны. Обтянутая залоснившейся от долгого употребления, рукоять была расчитана на две крепких ладони, а сейчас меч удерживала одна рука, уверенного в своих силах, бойца. Именно бойца! Это Радогор сразу понял. Бойца, побывавшего не в одном бою, и победившего не в одной схватке. Левая же рука скрывшись в волосах успевала творить быстрые и хитроумные пасы. Двуручный меч, Радогор даже не успел уловить замаха, настолько быстрым он был, обрушился на его голову. Удар смертельный. Но без хитрости. Встретил его своим мечом. Но не успел перейти в атаку сам, как последовал новый удар. И эту атаку увел в сторону. Но удар был таким сильным, что он качнулся на ногах. Удары сыпались один за другим. Было понятно, что колдун пытается сломить его сокрушительным натиском. Отступил на пол – шага, и поймав меч колдуна, сбросил его по косой на настил. Меч со стуком ушел в бревна, а его меч прочертил линию там, где у всякого нормального шея переходит в голову, срезая, свалявшуюся до плотности войлока, шерсть. Послышался знакомый скрежет металла о металл и его глазам открылся сверкающий пластинчатый доспех. Зло усмехнулся. На колдовство надейся, а доспех не помешает.

Меч заплясал в его руке с обычной быстротой, Пластины со звоном посыпались на настил. И в этот момент рука колдуна появилась из – за спины, ладонь раскрылась и в лицо Радогора полетел тончайший серебристый порошок. На глаза словно ночь обрушилась. Исчезло все. И огонь, беснующийся рядом, и настил, и их островок, на котором словно онемев, следили за этим боем княжна с берегиней. И сам колдун.

Злорадный смех загремел над болотом.

-Смерть!

Перехватил свой жуткий меч двумя руками и замахал им так, что можно было подумать, не меч в его руках, а не весомая хворостина.

Но его меч всякий раз натыкался на клинок Радогора.

Не заслон против его меча готовил Упырь, сплетая за спиной пальцы, пакость для него. И Радогор медленно заскользил по настилу, уходя от ударов его меча. А удары сыпались все быстрее и быстрее, только меч успевай подставлять. На заклинание от подлой порчи времени не было и приходилось биться на слепо, как говорил старый волхв Вран, приспосабливаясь к руке и мыслям Упыря. Удары стали реже и осмысленней. Колдун, понял Радогор, готовил завершающий удар. Откинулся в сторону. Ушел из – под удара, упал на одно колено и вытянутым на полную руку мечом, ударил снизу, под ремень, под уцелевшие пластины доспеха. Колдун взревел от боли и ярости, а Радогор, перекинул меч в обратный хват, и без замаха, провел лезвием под подбородком, одним ударом отделяя голову от туловища.

Влада, не дожидаясь пока тело колдуна упадет на настил, перелетела к нему с их тонущего островка и наткнулась на его невидящий взгляд. Слезы навернулись на глаза. Поймалась за его руку, открыла было рот, но промолчала, боясь сорваться на рыдания. Но Радогор и без этого понял ее и, погладив, как малое дитя, по голове, успокоил.

-Это пройдет, Лада, скорее, чем мы доберемся до края болота.

И поймал на руки, прыгнувшую к ним кикимору.

-Голову в мешок. Надо людям ее показать. Так им спокойнее будет. И Ратимиру с ребятами. А тело на мох и в огонь. Только, тетушка, проследи, чтобы целиком, без остатка сгорел. Ты же не захочешь, чтобы сосед снова к тебе вернулся?

-Не - е хо – чу… -Берегиня даже заикаться начала, услышав, как ей показалось, нелепый вопрос Радогора. Бросила на него испуганный взгляд и замотала головой.

-Так и делай, как велю, чтобы не ожил.

И берегиня в который уже раз вздрогнула. Не говорит парень, режет, как его меч. Эвон, как взьярился. А с чего бы? Только и дела, что вздремнула чуточку. И с колдуном этим? Вдруг и правда оживет, как есть, без головы? С головой не ведомо что творил, а без головы? Хотя кощуны и про такое говорят. Да и про самого Радогора того и гляди кощуны запоют. Может, и про нее не забудут, помянут добрым словом. Во время у него под рукой оказалась.

Засуетилась, застучала сухими ногами по бревнам, за махала руками, приманивая плот.

Но если с другой стороны посмотреть, как на него сердиться? Не зря обругал, за дело! И даже не обругал, а так, сказал построже. Зато теперь, глядишь, и водяной вернется. Потянула Упыря с настила за ногу, да где там! Не голодал колдун проклятый. Мяса наростил, на трех добрых мужиков хватит. И голова его за ней глазищами неотрывно следит. Надо будет перед Радогором повиниться, если не забуду, за ворчливые слова. Хотя берегиня я, или так себе? – Мысли в голове ползут одна за другой. – Парень умный, и так понимает, что не со зла ворчала, а для порядка.

-Подожди, тетушка. – Остановил ее голос Радогора. – Я сам. Ты его только в огонь направь и останови там.

Уверенно шагнул к обезглавленному телу, легко поднял на головой и перекинул на то, что осталось от их острова. И берегиня заметила, как глаза головы проводили тело яростным взглядом. Не скрывая радости, плюнула в ее сторону.

-Вот и ворочай сейчас своими глазищам, если не хотел жить, как все люди живут. – И повернулась к Радогору. – И долго он так будет своими глазищами крутить, народ честной пугать?

-Как тело сгорит, так и глаза сами закроются. – Равнодушно отозвался Радогор. И снова притянул к себе княжну, которая, как и кикимора, с ужасом смотрела на голову Упыря и ловила на себе его ненавидящий взгляд.