Николай Ярославцев - Преднозначение

-И как он позволил тебе такое добро в воде мочит? Просто ума не приложу. И в толк не возьму.

А Влада после еды почувствовала, как от усталости, даже сидеть не в состоянии, и забралась под руку Радогора.

-Потерпи, Ладушка. Сейчас теплее будет.

Отстранив ее, встал на колени и принялся разгребать мох, выстилая его птичьим гнездом. Руки ощутили знакомое тепло и он поднял их над гнездом, согревая его.

-Эй, эй! – Встревожилась кикимора. – Не вздумай спалить. Или того хуже, уронишь его на дно, ковыляй потом чем попало. И так доедем.

Но Радогор, не обращая внимания на ее слова, продолжал сушить гнездо, и скоро оно было готово. Бережно переложил дремлющую княжну в это теплое ложе и укрыл совершенно сухим пластом.

-Ложись рядом, Радо. Ты тоже устал не меньше нас.

-Ложись, Радогор. - Милостиво разрешила ему и кикимора, на которую после плотного ужина, накатила невероятная доброта. – Разбужу, если что. Только покажи, куда править надо.

-Плыви, тетушка, куда плывем. Пусть думает, что по его воле по болоту крутимся. Почему не потешиться ему на последок? Ночью повернем куда надо. И ты ложись, тетушка. Не сиди.

-Ну, уж. Ко мне и сон не идет. Я от него теперь любой подлости жду. А уж тех пауков я с детства не перевариваю. Аж перевернет и скрючит всю, как на паутину набегу. И холодом сразу наносит, как посмотрю в паучьи глаза. А они у него круглые и не моргнут. Так до самых пят и достают. И зачем они Роду понадобились, хотела бы я знать? Так не скажет, сколько бы не спрашивала. А, может, и сам забыл. Или хотел одно, а вышло другое. Или спросить уж? В лоб не стукнет. И за спрос денег не берут. Ты то сам, как думаешь?

Но Радогор ее не слышал. Откинув рукотворную полость, прилег рядом с княжной, боясь потревожить и сам того не ожидая, тоже уснул. Причем, уснул сразу, как в черный омут провалился. Дедко Вран в таких случаях, когда добудиться его не мог, говорил, уснул, как издох. Или пропал! Но с тем же смыслом. И только сейчас, уснув, понял, как сильно вымотался за эти дни. В висках пощипывало и покалывало. В затылке, как городищенское било колотилось. И внутри, вероятно, от не свежего мяса, ныло и крутило. Перед глазами то появлялся, то пропадал, заросший шерстью, Упырь. Беснуется, прыгает по деревянному настилу, кулаками грозит. А рядом с настилом его изба плавает. Злорадно усмехнулся во сне, но и не подумал глаза открыть.

Вода медленно просачивалась через мох, подбиралась к их ложу. Но и это не могло разбудить его. Уже не раз говорил себе, пора… И продолжал спать, словно какая – то сила удерживала его под мшистей полостью. Боль неожиданно стало сильней, но и сейчас он не находил в себе сил подняться.

Перед глазами снова появился Упырь. Напряженно вглядываясь в беспросветную тьму, - неужели до самой ночи проспал? – он размахивает руками и кричит, раздувая бороду.

Их зеленый плот тряхнуло и бросило вверх. Мучительно морщась, открыл глаза. Влада спала все с тем же страдальческим выражением на лице. А по другую сторону от нее, тесно прижавшись, похрапывала берегиня, да так, что задиристый расщеп на ее голове вздрагивал и потом долго не мог успокоиться.

Не обманул сон. Ночь! Глухая… Не звезд, не лунной дорожки – помощницы. А из глубин дрягвы поднимаются и с треском рвутся, едва поднявшись на поверхность, огромные пузыри. Воздух густой, сладковатый раздирает грудь и дурманит сознание.

-Влада, проснись.

Голова княжны болтается из стороны в сторону, а руки бессильно повисли вдоль тела.

-Влада!

Толкнул берегиню ногой. Раз, другой.

-Тетушка!

Кикимора подняла голову, в глазах бестолочь гуляет. Мутью затянуло. Захлопала глазами, словно пытаясь вспомнить где и когда его видела. Повернулась к Ладе. В глазах появилось еще большее недоумение. Не дожидаясь, когда она придет в себя, перегнулся через княжну, вытянул руку и одним рывком поставил кикимору на ноги.

-Думать потом будем, сейчас делать дело надо. – Крикнул он ей. – Ставь княжну на ноги и греби, куда велю.

-Очумел, касатик? – Кикимора на всякий случай решила обидеться. – С берегиней так…

-Молчи, и делай как велю! – Взревел Радогор, выкатив на нее глаза. – Все здесь передохнем!

Кикимора поджала губы от обиды. Но резво кинулась к воде, плеснула в лицо пригоршню воды себе, потом Ладе.

-Изнесло, сама не помню как. Вроде помню, как сидела, а как к вам забралась, не помню. Совсем остарела. – Виновато бормотала она, приходящей в себя княжне. – Как молодуха на ходу должно быть уснула. Хорошо, что не со свекрухой живу, а сама по себе мучаюсь.

Радогор облегченно вздохнул. Стоя на самом краю островка, он до боли в глазах всматривался в черноту ночи.

-Не ночь это, Радогор. – Голос кикиморы пробился прямо в мозг. – Мороку он на нас напустил. И этим самым мороком от тебя заслонился. А пузыри эти и дух ядовитый в этом месте всегда были. Самые гиблые места во всем краю. И как он ловко нас подманил. И меня в сон вогнал.

Обернулся и поманил кикимору взглядом. Пока подходила, поднял руки и сплел пальцы так, будто мял в них ком глины. И две молнии одна за другой вонзились в болото. Сразу же над водой взметнулось яркое пламя, окрасив багровым заревом и болото, и их островок, и с ревом рванулось во все стороны.

Кикимора застыла на месте, не добежав шага до Радогора. Зевала, открывая рот, в беззвучном крике. Вытаращив на него глаза. Но он и без слов понял, что она хотела крикнуть ему. Мол, коли задохнуться не довелось, так уж сгорим обязательно.

-Как раз по твоим рукам труд, тетушка. – Без тени насмешки произнес он. И махнул рукой. – Гони туда, если заживо сгореть не хочешь.

Но до берегини его слова доходили плохо. Онемев от ужаса, смотрела на рычащее вокруг островка, и не могла двинуться с места. А огонь уж вплотную подобрался к их зеленому плоту. И Радогор, теряя терпение, взял ее за плечи, с силой встряхнул так, что во рту зубы забрякали.

-Греби скорее, тетушка. – Зарычал он голосом, которому позавидовал бы и Ягодка. – Или сама в него полетишь.

Не сразу, но помогло.

Взвизгнула, со страхом глядя на него и закрутилась так, как прежде не крутилась. Поднимая бешеный вихрь.

-Так бы и сказал сразу!

Огонь рядом с их пристанищем заметался, хлопнул длинным жарким языком над головой, подравнялся и направился, послушно следуя в том направлении, куда указал Радогор.

-Тяни за огнем, тетушка. Но близко не подходи. – Уже спокойным голосом, велел он кикиморе. – И повернулся, к стоящей за его спиной, Ладе. – Испугалась? Можешь не говорить. И меня пробрало. Но это все же лучше, чем попасть сонными в лапы Упыря. Уж он посчитался бы с нами. Отвел бы душу.

Огонь с диким ревом убегал все дальше и дальше. А их островок торопился за ним, разбрызгивая клочья пены, словно привязанный крепкой веревкой, и оставляя после мох целыми кочками.