Николай Ярославцев - Преднозначение

Кикимора, пока тянулось застолье, успела сменить не один наряд и вкусить не от одного блюда. И жалела лишь о том, что никто не обмолвился и словом о тех неисчислимых утратах, которые понесла ее кухня от руки Радогора. А Копытиха, про Радогора лучше и не думать, хоть и прикидывается подругой, а и глиняной чашки не догадалась предложить.

Стояла уже глубокая ночь, когда Ратимир решительно поднялся и властным взглядом поднял своих, не очень твердо стоящих на ногах, воевод.

-Хозяевам отдыхать пора. – Заявил он, обводя все строгим взглядом. – И гостям тоже.

Но на его слова откликнулось не больше десятка. Остальные либо спали мертвым сном. Либо подняться на ноги были не в состоянии. Махнул рукой и пошел к коню, которого держал уже для него Гребенка. Радогор и княжна, Копытиха ушла спать едва стемнелось, пошли провожать его. Постоял, задумавшись, прежде, чем сесть в седло и попросил, глядя в сторону.

-Не уезжай тайно. Поговорить надо.

-Отчего же не поговорить, если надо. Две седьмицы проживем еще. – Успокоил его Радогор. – Пока Лада к кольчуге привыкает. А поговорить? О чем? И так все ясно. Рубеж для них…

Махнул рукой на полночь.

-Не для тебя. Чем дальше рубеж, тем спокойнее жить. – Голос сильный, уверенный. – Бери землю со всем, что есть на ней под свою руку, иначе ярлы возьмут. Свои мечи они на Верховье уже попробовали, Ратимир.

Ратимир выслушал его, не поднимая головы.

-Я приеду, Радогор.

-Будем ждать две седьмицы. – Согласился Радогор. – Но не больше.

И придержал ему стремя.

-Два тула стрел захвати. Свои почти все разбросал.

-А в моей светелке самострел не забудь. – Крикнула ему вслед княжна. И спросила Радогора. – Чем ты его так озадачил, Радо, что он и крошки хлеба не съел? И ждать согласился…

Радогор ответил не сразу. Стоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту, обняв княжну за плечи, и зябко ежился.

-Ты о чем, Лада?

-Куда мы сейчас, Радо?

Удивленно поднял брови и заглянул ей в лицо.

-Сейчас? Спать, спать, моя госпожа.

-Нет, я вообще…

-Ну, если вообще, то сначала навестим Смура, затем посмотрим на мое городище. И дальше, за окаем…

Две седьмицы пролетели хоть и не как один день, но с той же быстротой. Радогор совсем не шутил, когда говорил, что ей надо привыкать к дорогому подарку. Уже следующим утром, едва она успела проснуться и облачиться в подкольчужник, он подал ей доспех.

-Одевай, Лада. – Сказал он строгим голосом, сразу лишая ее возможности спорить. – Сегодня я тебе помогу, но впредь одеваться будешь сама. Я смотрел, кольчужка ладная, как раз тебе впору. Угадал старшина Дан.

-Зачем, Радо? – Удивилась она. – Я и прежде ее одевала, когда батюшка жив был.

-Одевать, одевала, но не носила. К ней плечи, спина должны притерпеться, как к этому подкольчужнику. И носить будешь, не снимая, пока в седло без стремян не прыгнешь.

И не утруждая себя больше долгими уговорами, сам натянул железную рубаху на нее через голову. А пока она обиженно хмурила брови, затянул на ней кожанный пояс с боевым ножом. Отступил на пару шагов и окинул ее пристальным взглядом.

-Хорошо! – Одобрил он и весело подмигнул. – Не обманулись мастера. Как на тебя шита одежка. И от срезня спасет и от меча убережет. Так и будешь ходить, пока снять не велю. Добрый вой выйдет.

Кольчуга всей тяжестью навалилась на нее, прижимая к земле. И Радогор, понимая ее, ласково заглянул в лицо.

-Пойми, Ладушка, дедко Вран меня учить начал разному бою, как только я на ноги встал. Сама посчитай сколько лет мне тогда было. И то всего еще не знаю. У нас же с тобой всего две седьмицы. И то время, что в дороге будем. Может случиться так, что я к тебе не успею, самой отбиваться придется и от меча, и от стрелы, и от копья.

-Меня батюшка учил. – С обидой сказала она. – Я тебе показывала.

-Я без меча был, а ты меня ударить не сумела. – Возразил он. И пошел на крайние меры. – А если со мной что случится, кто спасет?

Помогло. Обиды как не бывало.

-Держи. – Кинул ей в руки обструганную палицу, и когда только успел сделать. – Коснешься хоть раз, пожалею. Разрешу снять.

-Не утерпишь. Сам снимешь. – Огрызнулась она.

И, не раздумывая пошла в атаку.

В руке Радогора была уже такая же палица. Удары на него посыпались, как горох в пустую кадь. Но он и на палец не двинулся с места. Вытянул руку вперед и неуловимо быстрым движением кисти, отбивал все ее атаки. Щелчок – укол, щелчок – его палица коснулась плеча, щелчок и оружие Радогора скользнуло наискось от плеча к бедру.

-Падай, убита…

-У тебя руки длиннее, попробуй к тебе подберись. – Не утерпела и возмутилась княжна. – И сам чуть не вдвое выше.

Радогор помотал головой.

-В бою это не главное, Лада, короче или длиннее меч. Если хочешь, уравняем. – И он переломил палицу пополам. – Такой длины хватит?

Обломок палицы стал не длиннее засапожного ножа.

-Нападай…

И снова ее палица откуда и как бы не старалась, поразить его не могла и всюду натыкалась на его защиту. А сама она получала уколы и удары, довольно болезненные.

-Будет, Радо. Синюх наставишь. – Взмолилась она.

Мольба была услышана. Но не Радогором, берегиней.

-Это что же ты такое над девкой творишь, глаза твои бесстыжие? И как тебя земля до сих пор носит?

С непостижимой ловкостью выскочила из кустов, за которыми пряталась до того, и заслонила княжну собой.

-Виданное ли дело, чтобы княжну палкой по бокам охаживать? Да таких как она, лебедушка наша белая, по всему свету ищи, не найдешь. Одного добра мне полный сундук отдала. Не дам палкой бить! Копытиха!

На крик вышла старая ведунья. И сразу все поняла.

-Не вяжись ты к ним. – Спокойно проговорила она. – Так надо. – Учит он ее.

-Учить и словом можно. – Вскипела кикимора. – А не палкой. И не княжну.

-Не бьет он меня, тетушка. – Постаралась успокоить расходившуюся берегиню и Влада, скосив лукавый взгляд на Радогора. – Сама попросила бою разному меня научить. Дорога всякой может быть.

-Если сама, то пусть. – Сердито обронила кикимора и погрозила Радогору пальцем. – Но смотри у меня!

И очень довольная потащилась за Копытихой, без устали поясняя той причину своего гнева.

-А я слышу, кричит бедненькая, сиротинка наша. Выбегаю, а он ее палкой да палкой… Как в воду глядела, когда говорила ей, что бить будет. И по бокам он ее, и куда достанет. Треск по всему лесу стоит. А она верещит, будто под ножом. Ну я и вскипела, прямо свету белого не взвидела.

-Не верещала она. Это ты визжала.

-А вот и верещала! Это ты не слышала, горшками новыми гремела. – Не уступала она ведунье, радуясь тому, что так ловко и к месту вставила про горшки. Если не дура, а Копытиху дурой ни как не назовешь, то все ясно поймет.